Даниил Заврин - Черное и Белое

– Боюсь, ты меня неверно понял, – Артур присел. – Ипполит не только истинный, он ещё и мажор. У него отец епископ Михаил. Так что все, что мог сделать старик – это предложить тебе кофе.

– Да какая разница. Так же нельзя.

– Нельзя-можно, все это без разницы, – Артур вздохнул. – Мы все равно ничего не решаем в этом огромном механизме.

– Ага, понял. Не играем, тогда зачем вообще ты тут находишься?

– А я, в отличии от тебя, не выбирал свой путь, – хмыкнул Артур. – Он сам меня выбрал, грубо и жестоко принудив делать то, что я не люблю.

– Я думал, вы получаете удовольствие от процесса.

– Нет. Я получаю удовольствие от другого.

– Я знаю. Ты уже неделю мне это показываешь. Но ничего, я уверен мы найдем другие пути, – Иван задумчиво посмотрел на небо. – В тебе куда больше светлого, Артур, поверь мне.

– Только в рамках приличия, священник. Бухлишко пока в приоритете. Кстати, ты должен мне бутылку.

– И?

– Было бы неплохо… Неплохо получить что-то взамен.

– Это, например, что?

– Я знаю, монахи готовят вино…

– Но это для священников! – возмутился Иван.

– Ага, скажи ещё, оно освященное.

– Нет, но…

– Ну раз нет, значит можно и мне. Хотя бы бутылочку. Я как-никак прикрыл тебя сегодня.

– Так я и думал, что ты ничего не делаешь просто так. прокаженный. Вечно торгуешься.

– А как мне ещё выжить, когда вы как саранча меня со всех сторон окружили. Только и остается торговаться. – Артур вздохнул. – К тому же это такая мелочь. Бутылочка вина. Иван, ты же порядочный человек.

– Хватит. Имей совесть, прокаженный. Принесу я тебе вино. Лучше его пей вместо того спирта, что ты потребляешь.

– Ну, вообще-то я говорил не о замене, – Артур поднялся и посмотрел на небо: – кажется, эти тучи надолго.

Иван пожал плечами.

– Поехали, по опыту знаю, что пока есть шанс, что-то сделать для себя, надо его использовать.

– Как скажешь. Только скажи: зачем тебе эти татуировки. В чем смысл?

– Ты знаешь, – Артур задумчиво посмотрел на крест священника, – у меня какая-то необъяснимая страсть к символизму.

– О, какие люди, – улыбнулся разрисованный мастер, раскидывая руки на манер рака. – Артур, неужели нашел пустое место?

– Для тебя, всегда найду, – Артур улыбнулся. – Знакомься – Иван. Иван, это Мефодий.

– Мефодий? – Иван улыбнулся, – какое у вас редкое имя.

– Какое дали, – Мефодий пожал руку, – а где Антон?

– Антон всё, – хмуро сказал Артур, – теперь Иван.

– Жаль парня, – Мефодий посмотрел на прокаженного, – ну, и где будем забивать?

– Руки. Вплоть до кистей. Хочу кельтский узор довести, – Артур снял рубашку, явив миру разрисованное, потемневшее от темных красок тело. – Вот, последние белые участки. Только прошу – нежнее. А то у меня потом вся спина болела.

– Ты же просил качественно.

– Но боль то, я как бы не люблю. У меня и так вся жизнь – боль.

– Хватит ныть. Заладил. Лучше вон, садись. Сейчас начнём делать из тебя красавца, —Мефодий посмотрел на Ивана: – Святой отец, а вы с нами? Может кофе?

– Чай, если можно.

– Чай, – мастер почесал затылок, – Оль, у нас чай есть?

– Чай? – шторки подмастерья раздвинулись, и в крайне коротких шортах показалась сонная, раскрашенная девушка, с коленки которой полз удивительной красоты дракон. – Чай есть. Вам какой?

– Черный, – тихо сказал Иван.

– С сахаром? – не унималась Ольга, подойдя вплотную к священнику.

– Да. Можно.

– Минуту, – она повернулась к Артуру, – а где Антон?

– К самому что ни на есть высшему начальству вызвали.

– Ммм, – Ольга снова посмотрела на Ивана, – стало быть, новенький.

– Свеженький. Оль, принеси кофе, пожалуйста. Точнее чай. Мне работать уже надо. Что, кстати, с иглами? Ты заказала?

– Ага, когда я закажу? Я всю ночь не спала, – сказала она, не сводя взгляда со священника, – работала.

– Миф, я так усну. Может, мы начнём уже? – Артур ткнул мастера в макушку пальцем. – Потом с ней разберешься.

– Что, работаешь сегодня? – мастер деловито прощупал руку.

– Да. Чувствую, будет выезд, – Артур протер лицо рукой. – Как же все надоело.

– Вообще-то это секретная информация, – заметил Иван.

Мефодий повернул голову, смерил священника взглядом, вздохнул. Затем вернулся к руке Артура. Прокаженный тоже промолчал, задумчиво уставившись куда-то вдаль. Единственная реакция была от Ольги, ткнувшей в него подносом с чаем.

– Ваш чай, Преподобный.

– Можно просто Иван, – ответил священник, чувствуя, что противостоит самой настоящей вакханалии, намертво воцарившейся в этом месте, – спасибо.

Он взял маленькую чашку и сел на небольшое кресло, прямо напротив Артура, наблюдая, как прокаженный, лишается последних кусков светлой кожи. И что у них за надобность такая, кожу красить? И ведь все как один. Синие.

Спустя два часа Артур деловито осмотрел руки. Рисунки, судя по всему, его устраивали. Он подошёл к большому зеркалу и занялся самолюбованием. Казалось, что этот ритуал он может продолжать бесконечно долго.

– Через недельки две заходи ещё.

– Что, опять на красках сэкономил? – Артур похрустел шеей. – Какое же у вас кресло неудобное, купил бы новое. Ты же топовый.

– Потому и топовый, что ценю то, что хорошо работает.

– Да говно у тебя кресло, Миф.

– Тебе пора ехать уже, – мастер повернулся к Ивану. – Наличкой или как обычно на счёт?

– Что? – Иван непонимающе посмотрел на мастера.

– Понятно. Значит на счет. Ты только не томи, Артур. А то в прошлый раз неделю шло.

– Это большая организация. Крупный бюджет, и твои копейки теряются на фоне огромных сумм, – Артур подошел к Ивану. – Вообще-то, это ты был должен ему сказать.

– Меня так все это раздражает, – сухо заметил Иван.

– Терпимость, благодетель. Пойдем. Сегодня нам предстоит поработать, – Артур схватил рубашку и направился к выходу.

У машины он привычным движением вытащил сигарету и, чиркнув спичкой о крышу, прикурил. Воздух вокруг Артура снова привычно заиграл, создавая ощущение подобия пара, идущего с его тела – отличительной особенности прокаженных.

– Нам ещё к профессору надо зайти.

– А можно иначе? – улыбнулся Артур и выпустил облако дыма. – Цени мгновения жизни, они ведь так легко испаряются из нашей памяти. Снова тучи. Наверное, будет дождь.

– Да. Скажи, как он умер?

– Мы не настолько близки, – Артур выдохнул и, вытащив сигарету, кинул её на асфальт, придавив ногой, – чтобы обсуждать смерть павших товарищей. Хоть ты и адекватный истинный монах.

– Я лишь хотел не повторять его ошибок.

– А это не он ошибся, а я, – Артур посмотрел ему в глаза, – я. Понимаешь?

– Я думал, прокаженные так сильно не переживают по поводу смерти священников.