Даниил Заврин - Черное и Белое

Взъерошенный устало принял предложение и, завалившись на заднее сидение, моментально уснул. Священник же закрыл дверь и сел рядом с водителем. Быстро оббежав машину, охранник завел мотор и двинулся с места, явно стараясь как можно быстрее покинуть это место.

Перебирая четки, священник задумчиво смотрел на мирно спящего Артура, дым от которого все меньше и меньше различался в темноте.

– И это и есть основное божье проявление, – покачал он головой, посмотрев на Семена. – Этот прокаженный?

– Ваше святейшество, я не знаю. Моя задача вас оберегать. Насчет Артура Вениаминовича я ничего не могу сказать.

– Но ты же что-то думаешь по этому поводу?

– Да. Но это так сложно.

– Хочешь сказать, ты не считаешь его демоном?

– Я не знаю, кто он. Может и демон – может и нет.

– Господи, как же вы легковерны, – покачал головой Ипполит. – Неужели ты не понимаешь, что если слово божье ему вредит, то он нечисть? Впрочем, если уж у нас наверху не понимают, то куда тебе. Без обид, Семен.

– Да я не обижаюсь. Но и вы уж сильно строги с ним. Его святейшество Иван так не работает.

– Слышал я об этом, – хмуро заметил Ипполит. – Это нам ещё аукнется. Пусть их немного, но инициативу упускать нельзя. Или ты думаешь, эти алкаши сами появились?

– В смысле? Вы думаете, это он?

– А ты разве не понял? Это исчадие ада, и оно вечно жаждет крови.

– По-моему, Артур Вениаминович больше жаждет сна, сигарет и выпивки. Хотя пить он стал заметно меньше, – задумчиво сказал Семен, разглядывая сопевший сзади черный силуэт.

Артур устало закрыл двери и вытащил сигарету. Курить в келье не разрешалось, но какая кому разница, чем он будет заниматься после работы? В конечном счете – он же выполнил свою работу. Артур посмотрел в зеркало. Вид, конечно, потрепанный.

– Больной ублюдок, – тихо выругался он. – И как таких земля носит?

Сзади послышалось легкое постукивание когтей. Не обращая внимания, Артур залез пальцем в рот и потрогал один и зубов: он подозрительно шатался. Неужели доктор прав и он действительно стареет быстрее остальных? Снова коготки. Он сплюнул кровь в раковину.

– Да дам, я пожрать, дам. Не ной, – он повернулся к черной кошке. – Что, опять все сожрала? Это как бы не казенные харчи. Можно и не особо налегать.

Кошка лишь расширила зрачки, внимательно его разглядывая.

– Что? Да. Мне дали люлей. Ненавижу этого мудака. Просто нечисть. И как таких в церковь-то берут. Впрочем, что я удивляюсь – это же церковь.

Кошка мяукнула и подошла поближе к миске. Артур посмотрел на полку. Где-то там, как он помнил, была коробка с сухим кормом. Но вот где? Неужели он его съел? Так-то мог, конечно, особенно после запоя. Но, к счастью, Дизина еда оказалась нетронутой.

– Держи, – Артур присел на корточки и высыпал содержимое коробки: – все для тебя, малышка.

Дизи благодарно заурчала и стала хрустеть сухарями. Артур выпрямился: его до сих пор ощутимо подташнивало от этих крепких святых слов, которыми так неслабо одарил его священник. Он посмотрел на полупустую бутылку виски. Хороший повод нажраться.

– А знаешь, я почти уверен, что это из-за проблем на личном фронте. Люди звереют, когда семьи нет, – сказал Артур, садясь на диван с бутылкой. – Человек должен размножаться, иначе все без толку.

Дизи ответила хрустом.

– Да. Только и можешь, что жрать, впрочем, я тебя понимаю. Что еще делать, если тебя никто не понимает, – он поднес бутылку ко рту, – вздрогнем!

Алкоголь весело побежал по горлу. Мир приобрел краски. Ночь игриво подмигнула. О да, ничто так не поднимало настроение и не сбавляло боль, как несколько крепких глотков этой бурды. Артур снова приложился к бутылке. Эх, какая же он все-таки пьянь.

Наконец Дизи добила свою порцию и прыгнула к нему на коленки. Артур нежно погладил её, всматриваясь в черные, отсвечивающие глаза. Дизи зафырчала. Он невольно улыбнулся. Она умела его успокоить.

– Что, никто нас не любит, да? Малыш, – сказал он, продолжая гладить своего питомца. – Только ты, я да продавец сигарет и алкоголя, детей которого я стопроцентно скоро обеспечу университетом.

Дизи положила голову, устроившись в любимой позе. Артур вздохнул. Когда-то он нашел её дикой, голодной, умирающей, и вот теперь эта пухлая морда весит чуть меньше среднего пса. Или больше. Он нежно провел рукой по шерсти. Как же он всё-таки к ней привык. К этой приятной, нежной кошке.

Запрокинув голову, он сделал ещё пару глотков. Пора отправляться в путь забвения, где мощный крейсер морального разложения пойдет в море алкогольного дурмана, ища покой, умиротворение и избавление от страданий. Артур закрыл глаза. По-хорошему можно было ещё и курнуть. Но ведь на коленках была Дизи. А согнать её – это не меньший грех, чем проткнуть Иисуса. Артур поморщился. Нет. Не надо. О таком думать не надо. А то опять голова заболит.

Сон прошел быстро. Также быстро, как и блаженство, которое испарилось ровно в ту минуту, когда он открыл глаза, увидев перед собой нахмуренное лицо Ивана.

– Пил? – тихо спросил он.

– А что не видно? – буркнул Артур, ища глазами бутылку.

– Тебе же нельзя, Артур. Я думал, мы договорились, – сказал Иван, покачав головой. – Ты помнишь, что сказал профессор.

– Помню. Но если бы не твой приятель, мне бы не пришлось пить, – ответил Артур, на интуитивном уровне предполагая, что шансы найти бутылку равны нулю. – Ты что, вылил?

– Да.

– Ты знаешь, с каким трудом я её достал? – поднял тело Артур. – Ты вообще представляешь, что я сделал ради неё?

– Мы договорились, что ты не будешь пить.

– Мне было больно. Это мое лечение.

– Ты мог прийти ко мне. Мы бы вместе пошли к епископу.

– Ага, черт решил пожаловаться на священника епископу. Забавно. Ты так это представляешь, Ваня?

– Ипполит зашел за рамки. Это вполне доказуемо.

– Да что ты говоришь, – Артур икнул, – но стучать – это же низко. Или я не прав?

Бутылка, точнее полбутылки вискаря. Черт. В одно утро лишиться половины счастья. Он похлопал по карманам. Кажется, все же мир не так разрушителен. В меру, так сказать. Он вытащил сигарету. О да, немного огня. Совсем немного.

– Только не здесь и не сейчас, и не при мне, – выхватил сигарету Иван. – Ты что, совсем с ума сошел? Мы в церкви! А что, если его святейшество узнает?

– Вань, я тут все время бухаю и курю. Все давно всё знают, – сказал Артур, вытаскивая вторую сигаретку и уже более внимательно следя за священником. Риск риском, а две сигаретки подряд – это перебор.

– Но сейчас все меняется. И это, – он хмуро посмотрел на Артура, – тебе надо переодеться.

– Это ещё зачем?

– Мы идем к епископу.

– Что? Да меня от одного его вида воротит. Ваня, ты что забыл, как на меня это влияет? Он же идейный. Боюсь, меня там вырвет, брат. Да и зачем? Что я там забыл?