Эль Берг - НА ТЁМНОЙ СТОРОНЕ ТЕБЯ. Не доверяйте красивым незнакомцам

Я дошла до бульвара, который на карте имел загнутую форму и напоминал подкову. Бульвар был широкий и на нем также было множество красивых зданий, роскошных и запоминающихся. Здесь же я обнаружила и знаменитую Венскую оперу и не преминула посмотреть расписание концертов, чтобы иметь возможность посетить хотя бы один из них. Стоимость одного билета была как раз вполовину той суммы, что была у меня на руках. Поразмыслив над этим досадным фактом, я решила, что мне все равно следует сходить в оперу, потому что больше мне могло и не представиться такого шанса.

Но в кассе меня огорчили, сказав, что билеты на ближайшие две премьеры уже распроданы, а следующая состоится в день нашего отъезда. Я спросила, бывает ли такое, что билеты сдают обратно в кассу. Мне ответили, что такое случается крайне редко, но если я пожелаю, то смогу попытаться обратиться в кассу за день до спектакля или перед его началом.

Обратная дорога показалась мне уже не такой чудесной. Я вдруг поняла, что ужасно устала, пока бродила по Вене, любуясь ее красотами. Чтобы передохнуть, я зашла в маленькое кафе на углу, заказала кофе и штрудель, и едва смогла найти себе место за столиком, потому что кафе было битком забито людьми. Конечно, можно было попробовать поискать место спокойнее, но я была так голодна, что готова была мириться с жующей американской семьей по соседству со мной.

Подслушивать было весьма невежливо, да я и не собиралась, но только стоило им закончить обсуждать свои рождественские планы и перейти к другой теме, как я похолодела и насторожилась.

Муж и жена средних лет принялись говорить о неизвестном маньяке, вырывающем сердца у молодых женщин, таким тоном, будто несчастные жертвы сами были виноваты в своей ужасной смерти. Штрудель так и застрял у меня в горле, пока я отчаянно старалась не выдать моего волнения, но закончилось тем, что я закашлялась и все-таки привлекла к себе внимание американцев.

Может, они просто не любят европейцев? За что, правда, мне было совершенно неизвестно. Тогда какой смысл приезжать в европейскую страну и пренебрежительно отзываться о ее жителях? Будто явились в зоопарк поглазеть на мартышек и слонов. Чуть позже американцы проговорились о каком-то городке на юге Америки, откуда они сами и были родом, и тут я поняла, что питало их любопытство, касающееся маньяка.

Оказалось, что несколько недель назад в этом заштатном городишке недалеко от мексиканской границы был найден труп девушки, обезображенный таким же образом, что и остальные тела. И вроде как американцы решили уехать из страны, как можно дальше, чтобы увезти свою юную дочь и сына, заодно устроив им незабываемые каникулы. Но стоило им приехать, как они прочли в местной газете, что маньяк не ограничивает себя государственными границами, подтвердив это очередным преступлением, совершенным две недели назад в Болгарии.

Словом, американцы оказались просто-напросто очень напуганными родителями, сбежавших с одного континента на другой для того, чтобы узнать удручающую новость, отнимающую надежду на светлую веру в силу Интерпола, ФБР, полиции и прочих спецслужб, оказавшихся полностью бессильными в данном случае.

Разобравшись в этом, я успокоилась. Конечно, американцы свято верят в свою страну, в свой флаг и в свою независимость, а потому всякий раз, когда правительство оказывается в тупиковой ситуации и не может помочь своим гражданам, происходит кризис веры.

Телефон низко завибрировал: пришло сообщение от Вероники, что они будут ждать меня на том самом месте, где мы расстались, через час. Я доела штрудель, запила его уже холодным кофе и вышла на улицу, замотавшись длинным шерстяным шарфом. Пока я сидела в теплом помещении, я отогрелась и забыла, что снаружи шел снег и дул холодный ветер, а теперь нужно было идти против ветра, а я не взяла с собой шапку. Не хватало еще заболеть на своих первых венских каникулах в Рождество.

Обратный путь занял как раз минут пятьдесят, поэтому мне не пришлось ждать своих друзей. Я издалека увидела ярко-желтую шапку Вероники и ее оранжевые сапоги, поэтому сразу помахала им, давая о себе знать.

Ника радостно сообщила мне, что потратила все свои деньги, а потому собирается пожить за мой и Мишкин счет, извиняясь за свою несдержанность. Мне было неловко говорить ей, что у меня самой не очень хорошо с наличностью, ведь она была моей подругой, потому я просто кивнула, но сразу предостерегла ее, что у меня есть свой финансовый лимит. Миша театрально вздохнул, обнял нас за плечи и произнес патетическую речь о неком молодом джентльмене, у которого остались на попечении две юные дамы, и что теперь этот джентльмен сделает все возможное, чтобы дамы ни в чем не нуждались.

Ника сразу повисла на нем, повизгивая от счастья, а я только улыбнулась ее ребячливости. В принципе, Миша мог себе это позволить, хотя я и так чувствовала себя ему обязанной.

Мы снова поймали такси, чтобы успеть на ужин в отеле, а потом отправиться на маскарад. Вероника всю дорогу твердила, что нашла себе потрясающее платье, и было видно, как ей не терпится примерить его и похвастаться обновкой. Миша похрапывал у нее на плече. Все это магазинное безумие утомило его до такой степени, что он не смог дождаться, пока приедет в гостиницу.

Впрочем, как только мы приехали, Ника вытолкнула его из машины, чтобы он поскорее выпустил ее и велела все пакеты и сумки нести вслед за ней, пока она звонко цокала по вестибюлю, розовощекая и сияющая. Мы едва вместились в лифте со всеми пакетами, толкаясь и весело переругиваясь. Я даже удивилась Мишиной стойкости, достойной всяческих похвал. Они были знакомы с Никой два года и за это время он ни разу не был сердит на нее, позволяя себе лишь отпускать безобидные шуточки в ее адрес.

Наконец, мы ввалились в нашу комнату, после чего я упала на диван, а Вероника принялась потрошить пакеты, доставая оттуда одну вещь за другой.

– Алиса, – донеслось из шкафа, вместе с подозрительным шорохом. – Иди сюда и взгляни на это чудо.

Я попыталась шевельнуться и приоткрыла глаза:

– Не могу. Меня в сон клонит.

– И меня, – зевнул Миша.

– Вот еще! – вскрикнула Ника, выпрыгивая из шкафа. – Только посмейте заикнуться, что не пойдете на ужин и на маскарад, я вам устрою несладкую жизнь!

Я снова закрыла глаза.

– Ника, рождественский ужин это одно дело, но совсем иное, ехать в грохочущий клуб и толкаться с пьяными подростками, наряженными ведьмами, принцессами и рыцарями…

Надо мной раздался какой-то шум. Из чувства самосохранения я взглянула наверх:

– Что это?

Ника, с видом царицы, дарующей кольцо с пальца, держала в руках скользящую шелковую ткань цвета морской волны. Потом она сделала легкое движение и ткань, словно распустилась, падая водопадом на диван. Даже я не утерпела и села посмотреть поближе, что же это сияло рядом со мной.