Евгений Ивершенко - Номер 1

Со временем ты начнешь осознавать, что ты уже не тот, кем был когда-то. Поймешь, что твой мир, там за стеной, уже не твой. Ты станешь потерян для своей реальности. Ты перестанешь ей принадлежать и будешь вспоминать о своей прежней жизни, как о каком-нибудь приятном воспоминании, где ты мог что-либо изменить. Здесь же твоя вера в это уже не имеет значения, и выбор уже не принадлежит тебе. Ты станешь марионеткой, пленником этой системы, словно кузнечик, запертый в спичечном коробке, ты можешь лишь мечтать о том, чтобы вырваться на свободу. Твоя жизнь уже не будет принадлежать тебе. Ты станешь всего лишь цифрой в одном из их отчетов. Ты статистический материал для будущих учебников по психотерапии. Ты всего лишь тысячная доля процента в их исследованиях, не способная повлиять на общий результат. Ты станешь никем. Даже имя у тебя отберут, ты станешь просто очередным пациентом с номером на груди. Один из тысяч, десятков тысяч, миллионов, не имеющих права голоса. То, во что ты когда-либо верил, уже не имеет смысла здесь. Здесь другая вера. И со временем она поглотит тебя, поработит так же, как и миллионы до тебя. Ты станешь тем, кого они хотят видеть перед собой. Тем, кто для них удобнее. Ты станешь рабом, работающим за еду. Их, так называемая, трудотерапия, призванная через работу вернуть тебя в общество и помочь адаптироваться, это всего лишь ширма для узаконивания этой новой рабовладельческой системы. Никто не станет следить за соблюдением человеческих прав душевнобольных. Армия безмозглых рабов, не способных к самостоятельному адекватному мышлению, готовая служить властвующим здесь господам в обмен на пищу и очередную пригоршню билетов в волшебную и сказочную страну грез. Самые что ни на есть титанические усилия будут приложены лишь для одной цели – удержать тебя здесь на как можно больший срок. Ты будешь жить, как раб, есть, как раб, спать, как раб, даже в туалет ходить, как раб. Ты ощутишь на себе всю прелесть спартанской системы воспитания и перевоспитания. Ты будешь есть только тогда, когда тебе скажут, и только то, что тебе скажут. Одно и то же блюдо на завтрак, обед и ужин семь раз в неделю, пока тебя не станет выворачивать от одной только мысли о еде. И ничто не в состоянии это изменить, ты будешь продолжать есть это, ведь инстинкт все равно силен в тебе, ты хочешь жить, пусть так, но жить. Тело твое будет ныть и стонать от побоев и синяков, которыми тебя будут угощать в изобилии. Ты будешь спать в одной комнате с полусотней таких же, как ты, в одном крошечном помещении, как животные на ферме. Но ты будешь жить.

Каждую неделю тебя и все твои принадлежности будут изучать под пристальным вниманием, изымая у тебя любой колющий или режущий предмет, все что угодно, что может причинить вред тебе или кому бы то ни было еще. Любой острый предмет, будь то бритва, ножницы, нож или вилка, которые ты можешь стащить и припрятать, отберут у тебя с легкостью, ты для них не опаснее маленького ребенка с конфеткой.

Забудь о своих друзьях и родных. Никто не захочет ехать за тридевять земель, чтобы увидеться с тобой. Даже если кто-то и решится, то никаких интимных встреч и доверительных бесед не будет. Под строгим и пристальным взглядом одного из здешних управленцев ты будешь общаться с тем, кого принесет сюда. Каждое слово, которое ты произнесешь, будет заранее отрепетировано тобой. Ты будешь говорить только то, что они хотят, чтобы ты сказал. Ты не сможешь пожаловаться, не сможешь попросить помощи. Для них ты будешь в полном порядке, и не дай бог, чтобы ты ненароком обмолвился об истинном положении вещей, иначе ты прямиком отправишься в изолятор, с голыми бетонными стенами и холодным каменным полом, без света, еды и воды. Неделю или больше ты проведешь в одиночестве, страдая от голода, холода и жажды, взывая, моля о помощи, но никто тебя не услышит. Ты будешь наедине с собой и с Богом, любым на твой выбор, но вряд ли он поможет тебе в этот страшный для тебя час. В этом заведении господствует Сатана собственной персоной в обличии начальника этого чудесного заведения.

Или тебя могут бережно укутать в смирительную рубашку, лишая свободы движения. Ты можешь брыкаться, кататься по полу, но, если ты не Гудини, освободиться самому тебе не удастся. И тебе придется героически нести этот крест, невзирая на то, что даже самостоятельно поесть или сходить в туалет тебе будет не под силу. Ты станешь их игрушкой, объектом для насмешек и издевательств. Ты будешь лишен большей части того, к чему привык, что для тебя является само собой разумеющимся. Тебе придется унижаться и просить, умолять этих выродков помочь тебе, а они будут смотреть тебе в глаза, плевать тебе в лицо и смеяться, наблюдая за твоими мучениями, пока, наконец, одному из них не надоест этот твой цирк и его мощный кулак не соприкоснется с твоим незащищенным животом, сотрясая внутренние органы и заставляя тебя падать на колени и терять контроль над своим организмом. И ты на себе испытаешь чудовищный зов природы. А они будут все так же стоять, схватившись за животы, и смотреть на тебя, корчащегося на полу в гигантской луже своих испражнений. Двое из них схватят тебя и поволокут, как мешок с мусором, в сторону ванной. Они закинут тебя внутрь и включат воду на полную, а ты будешь лежать все так же связанный, купаясь в струях холодной воды. Она будет отрезвлять тебя и не давать отключиться от собственной вони и отвращения к себе. Когда-нибудь, когда им надоест смотреть на твои мучения, они разденут тебя и дадут жесткую мочалку. И целого куска мыла не хватит, чтобы отмыть тебя дочиста и избавить от запаха. А ты будешь тереть себя до крови, в попытке смыть все это отвращение с себя. Ты будешь тереть и тереть себя, не смотря на боль, не смотря на кровавые отметины от мочалки на твоей нежной бархатной коже, так не привыкшей к такому суровому обращению.

Под конец тебя, наконец, отведут в твою палату, где ты с огромным трудом будешь пробираться через завалы человеческих тел, так неудобно разлегшихся на пути к твоей койке. Ты ляжешь в постель, укроешься одеялом до подбородка и с досадой, на более сильные чувства ты уже не будешь способен в эту ночь, обнаружишь, что часть твоих вещей исчезла с твоей части тумбочки, и ты знаешь, что бесполезно пытаться их отыскать. Ты навскидку прикинешь в уме, кто бы мог взять твои вещи, но вскоре забудешь об этом, ведь все твои мысли вернутся к сегодняшним событиям, ты вспомнишь свой новоприобретенный опыт. Ты будешь возвращаться к этим событиям снова и снова, прокручивая их у себя в голове раз за разом, переживая заново каждый раз всю ту душевную боль и унижение, которые испытал и которые навсегда оставили в твоей душе неизгладимый след. И ты втайне затаишь злобу на тех свиней, что подвергли тебя этому. Ты будешь представлять в деталях, как отомстишь им, как ты расправишься с ними. Из когда-то вежливого и скромного парня ты медленно будешь превращаться в прогнившего насквозь мерзавца, в садиста. Ты осознаешь, что частичка твоей души была убита в этот день и эту пустоту заполнят их боль и страдание.