Михаил Небрицкий - Город без солнца: Кара. Нежелание

– Мишаня! А ты чего там спрятался?

Протянул мне правую руку, огибая Гриню. Тот, в свою очередь, замети этот жест, сделал левой ногой шаг назад, тем самым открывая обзор собеседнику на меня, поворачиваясь ко мне левым плечом. Мне жутко не хотелось доставать из кармана на мороз руку, тем более, что я ещё трезвый и всё меня раздражает. Я всё же протянул ладонь, и почувствовал, что его пальцы очень тёплые. Сжал их посильнее и очень не хотел отпускать. Та секунда, пока я тянул кисть в карман, показалась мне самой раздражительной. Это когда ты долго несёшь тяжесть, и тут представилась возможность на секунду отдохнуть, и ты ценишь эту секунду, с болью осознавая, что нужно нести дальше.

«Что нового? Василий?» – громко послышался из бороды хриплый голос. Торговец, не задумываясь, наотмашь ответил: «Да всё по-старому». Разумеется, вопрос был риторическим, и всем абсолютно всё равно, но мужская солидарность обязывает поинтересоваться делами собеседника. Взгляд продавца устремился на Гришу.

– Ну что, охламоны, будем работать?

Вот бы поровнять егопочерневшие зубы, чтоб думал, прежде, чем по пьяни сказать.

– Конечно, работаем. Деньги то всегда нужны.

– Зачем же это тебе деньги? Всё равно, ведь пропьёшь.

– А ты, будто, не пропьёшь. За тем вот и нужны. Бесплатно-то никто не наливает.

– Так если б хоть только выпить. Ты ж ещё и, на пьяную голову, закусить желаешь. Запросы у тебя расти начинают.

– Мои запросы не выше твоих будут.

– Ничего. Будешь работать – будет у тебя: и стакан вина, и кусок хлеба.

А я, будто, и не знал… Какой же мерзкий и скользкий тип. Он в трезвом состоянии малоприятен, а в пьяном и вовсе противно общаться. Но, по сути, если найти общий язык, то не такой уж он и превратный. Правда, о себе и о своём прошлом не особо любит рассказывать, даже когда под градусом. Однако, кое-что в общих чертах о нём знают все, но ровно то, что он считает нужным, чтоб все знали.

«Значит так» – неожиданно начал пояснять Вася неуравновешенным командирским тоном, нагибаясь за мешком и переставляя его поближе к Грише, – «берёшь вот этот и пиз… в общем идёшь к контейнеру. Там ждёшь меня, я пойду следом открывать. Миша, бери второй мешок и за ним. Сейчас я вас догоню». Произнося стариковские вздохи, Гришаня обхватил пальцами края мешка, крепко сжимая их, и повалил его на плечи. Здоровый мужик, сразу видно – всю жизнь работал. Такой в старости без куска хлеба не останется, если добрые люди, конечно, помогут. Я взял поклажу за края, оторвав от земли и неся перед собой. Жутко неудобно, колени при ходьбе бьются о мех, оставляя при этом мучные следы на брюках. Но что поделать – спина с прошлого раза всё ещё ноет, да и нести недалеко. Молдаванин резво завернул за угол, и так же резво добрался до контейнера. Я же, поправляя около трёх раз ношу, так как синтетические мешки достаточно скользкие и ещё на морозе почти не чувствуешь пальцев, дотащил муку к пункту назначения. Григорий уже успел опереть свой мешок о стенку контейнера, всунуть руки в карманы и, поджав плечи, припрыгивать, пытаясь согреться от морозного ветра. «Где этот (нем.) господин там ходит?!» – Возмущённо прорычал сердитым голосом товарищ. «Я сейчас оставлю это всё здесь и пойду к чёрту, пусть сам и тащит». Вдруг послышался грохот. Из-за угла, небольшого роста Вася толкает перед собой железную тачку с наложенными на неё мешками, крепко вцепившись за холодные стальные поручни тачки. Дым от зажатой в зубах сигареты ветер вдувал прямо ему в глаза, заставляя его жмуриться.

– И какого лешего мы их тащили, если у тебя есть тачка?

– Вот только что забрал, а то Киря одолжил и потерялся. Вот пошёл и забрал.

– А нам что теперь делать

– Там ещё пять мешков, сейчас пойдёте и привезёте, а пока эти разгружайте.

Торгаш всунул руку в глубокий карман, с трудом отыскивая там ключи. После того, как вытащил, стал перебирать их замёрзшими пальцами, чтоб найти необходимый. Всунул в щель, придавил плечом железную дверь и с третьего раза отпёр замок. Послышался громкий скрип заржавевших петлиц контейнера. «Заносите!» – спокойным тоном, не выпуская сигарету из зубов, произнёс Вася. Мы с товарищем на секунду переглянулись, затем принялись поднимать принесённые нами мешки. Синтетика на холоде быстро отдаёт тепло, поэтому после карманов мгновенно ощутили холод синтетической плетёнки. Как же это раздражает. Гриша занёс свою ношу в дальний угол контейнера, после чего развернулся и наткнулся на меня, доносящего муку, чтоб положить её поверх предыдущего мешочка. Товарищ молчаливо отступил в сторону и провёл взглядом мой груз. После того как я его плюхнул на Гришин, друг недовольно вздохнул и проследовал к выходу. Я уловил его желание критиковать мой рабочий подход и мои действия, поэтому сразу был готов послать Григория куда подальше, в случае, если он откроет свой разговорчивый рот. В момент, когда я вышел, друг уже поднимал ещё одну тару с мукой. Я поспешил освободить проход и подошёл к тачке. Подняв ношу я развернулся к контейнеру. Переступил порог, Гриша уже шёл за следующим мешком, но увидев меня – прижался к стене, чтоб обойти. «Плотнее ложи там!» – всё-таки не удержался, чтоб не дать совет. «Что бы я без тебя делал» – прозвучало в голове, но не хотелось закатывать скандал с выходцем из солнечной Молдавии.

Когда занесли всю муку, Вася скомандовал идти за следующими.

– А кто пойдёт?

– Так Гриша и пойдёт. Загрузит, привезёт, а ты тут и разгрузишь.

– Так ты же ему больше заплатишь, чем мне, т.к. он сделал больше работы, чем я.

– Я тебе в тот раз нормально заплатил, тем более, что вместе пить будете. Давайте работайте уже, встали они тут!

Друг ухватил тачку и пошёл за оставшимися пятью мешкам, тем более, что он могла позволить перевезти сразу все. Я зашёл в контейнер, чтоб спрятаться от ветра. Хозяин подкурил новую сигарету. На холоде все больше курят, чем в тёплую погоду. Отвёл взгляд куда то в сторону, показывая, что не желает заводить со мной диалог, пока ждём товарища. Но мне не особо-то и хотелось. Слышно, как сильно дует ветер. Я представил, как хорошо бы было сейчас сидеть дома, упираясь локтями тельняшки в угол стола и наполнять стакан чем-то горячительным. Я представил себе всё детально: тишину, звук заходящих в бутылку при разлитии пузырьков воздуха и плеск водочки в сосуде. Звук трения полного стакана о поверхность стола, когда с размаху хватаешь его. Как смотришь на него, собираясь поднести ко рту и насладиться жгучим вкусом сладкого спирта. И тут в кухню заходит маленькая дочка и смотрит на тебя блестящими дрожащими глазами. Увидев, что ты собираешься выпить, она хочет плакать и просит, чтоб ты не пил. Брр, меня передёрнуло.

С чего бы вдруг мне могла вспомниться дочь? Как то странно, такое редко бывает и то только в воспоминаниях. Жуть какая-то. Я потёр веки и заметил, как Гриня приблизился к контейнеру. Пришлось выйти на ветер и перетаскивать груз. Просить друга помочь было неудобно, т.к. он только что сам это всё загрузил. Пока я носил муку и сахар, молдаванин выцыганил у торгаша сигарету и подкурил её. Вот жук. Нет, чтоб мне одну попросить. На удивление, быстро прошел процесс разгрузки. Вытряхивая ладони от налипшей муки, я подошёл к этим двум. Гриша протянул мне сигарету. Удивительно, и одновременно приятно, что кто-то о тебе подумал. Подкуривая, стал смотреть, как продавец жадно отсчитывает из толстой пачки красную и зелёную бумажки. «Вот вам тридцать гривен. Как хотите – так и делите, а мне ещё контейнер закрывать». Ну, я понимаю, что товарищ поработал больше чем я, поэтому большая часть суммы принадлежит ему. Он тоже это понял и тут же отдал мне червонец. Хоть и мелочь, но когда стал строить на неё планы – стало приятно. Мы попрощались с Вахой, и ушли, обсуждая планы, на что и как нужно потратить заработанное.