Дэвид Амброуз - Суеверие

Джоанне захотелось швырнуть в него чем-нибудь тяжелым, но она сдержалась.

— Не знаю. Сейчас не время об этом думать. Прости меня, Тэйлор, но мне нужно кое-куда позвонить.

— Разумеется. Это ужасно. Просто ужасно.

Он вышел; сделав глубокий вдох, Джоанна достала из ящика стола салфетку и вытерла глаза и нос.

Потом потянулась к телефону.

Они собрались у Сэма после шести. В лабораторию никого не тянуло, на улице было ветрено и холодно, поэтому они предпочли приехать на Риверсайд Драйв. Сэм предложил гостям кофе, но все отказались. Без долгих вступлений он сказал:

— Джоанна хотела сообщить нам, что ей удалось выяснить об этом несчастном случае.

Джоанна сидела на подоконнике, на котором они с Сэмом ели йогурт в ту первую ночь их любви. Она вспомнила, как, глядя в окно на темные воды Гудзона, Сэм высказал идею привлечь к эксперименту Роджера Фуллертона. Это было всего несколько месяцев назад, но, казалось, с тех пор прошли годы. Теперь же Роджер Фуллертон сидел в кресле напротив Джоанны и, наверное, мечтал о том, чтобы ему никогда в жизни не довелось видеть ни ее, ни Сэма. Уорд и Пит устроились на диване, Сэм присел рядом на подлокотник.

— Я разговаривала с полицейскими, которые первыми прибыли на место происшествия, — начала Джоанна, заглянув в блокнот. — Они не могут объяснить причину аварии. Машину вел Барри, а за ним никогда не числилось никаких нарушений. Тесты на алкоголь и наркотики в крови дали отрицательный результат. Вскрытие не выявило никаких проблем со здоровьем, вроде сердечного приступа или удара. Дорога была сухая, видимость хорошая. Машину не занесло, шина не лопнула. Автомобиль был новый, а эта модель отличается особой надежностью. Трое свидетелей происшествия рассказывают одно и то же. Машина шла со скоростью около шестидесяти миль в час и вдруг резко свернула и врезалась прямо в бетонную опору моста. Она словно шла к намеченной цели, поэтому существует версия, что это самоубийство. — Джоанна отложила свои записи и продолжала, глядя в пространство: — Я не думаю, что это было самоубийство. По многим причинам. Во-первых, я просто в это не верю. Во-вторых, я выяснила, что, когда это произошло, они направлялись к священнику. Его зовут отец Каплан. Он был приходским священником Дрю, пока три года назад она не переехала. После гибели дочери Дрю очень сблизилась с отцом Капланом. Я говорила с ним по телефону, и он сказал, что Дрю звонила ему около семи утра и спрашивала, нельзя ли им с Барри к нему приехать. Она сказала, что это срочно. У него создалось впечатление, что они оба чем-то напуганы, но по телефону Дрю не захотела говорить, в чем дело. — Джоанна замолчала и обвела взглядом лица четверых мужчин. — Вот все, что мне удалось узнать.

Сэм встал и, выйдя на середину комнаты, спросил:

— Кто хочет что-нибудь сказать?

Роджер погладил усы и уставился в пол. Пит засунул руки между колен. Уорд Райли сидел, закинув ногу на ногу и скрестив на груди руки. Взгляд его блуждал по потолку. Наконец он решился прервать молчание:

— Я полагаю, нам нужно определиться — будем мы что-то предпринимать или нет.

— Что, например? — спросил Сэм.

— Должны ли мы рассказать обо всем родственникам Дрю и Барри? Или полиции? Или, наконец, этому священнику? Обо всем, что произошло в группе.

Снова воцарилась тишина. Потом Сэм сказал:

— Мы не можем знать наверняка, была ли эта поездка к отцу Каплану связана с тем, что произошло в группе.

Роджер фыркнул:

— А почему нельзя просто допустить, что была?

— Хорошо, — сказал Сэм. — Будем считать, что мы все знаем, зачем они хотели встретиться со священником. Но мы не можем сделать ничего, чтобы изменить положение вещей или пролить свет на это дело — в том смысле, в каком большинство людей понимает свет.

— Можно, я скажу? — подал голос Пит. — Я никак не могу выкинуть это из головы. Я должен сказать, — он поднял глаза. — Извини, Сэм.

— Говори все, что хочешь. Пит. Мы здесь для того и собрались.

— Несколько лет назад я встретил одну женщину; у нас с ней ничего не было, просто одна моя знакомая. Она говорила, что в юности была ведьмой, а потом бросила это занятие. Так вот, она говорила, что не надо недооценивать силу колдовства. Для колдуна, чтобы убить человека, достаточно просто посмотреть на него. Никто ничего не заподозрит, потому что это всегда выглядит как несчастный случай. Человек падает с лестницы. Или лошадь понесет. Или машина вдруг ни с того ни с сего сойдет с дороги. А просто они делают так, что ты видишь то, чего нет на самом деле. Ты едешь по дороге, и тебе кажется, что путь свободен — а на самом деле перед тобой обрыв или стена. Или еще что-нибудь. Вот как это происходит.

Он замолчал, нахохлившись, словно школьник, который понимает, что не миновать головомойки. Сэм обошел диван сзади и положил руки на плечи Питу.

— Не переживай. Мы все чувствуем то же самое.

— И даже ты? — вырвался у Джоанны вопрос, прозвучавший почти как обвинение.

Сэм посмотрел на нее с легким удивлением, но не обиделся.

— По-моему, если бы мы об этом не думали, мы не были бы людьми. Это естественно, что мы хотим выяснить причины гибели Дрю и Барри. И смерти Мэгги. И разумеется, в свете всего что произошло, мы ищем причины в том месте, которое на виду. По-моему, это неизбежно. Но мне кажется, это ошибка.

— Ты думаешь, их смерть была несчастным случаем? — спросил Роджер. Вопрос был задан для того, чтобы дать Сэму возможность продемонстрировать, до какой степени он готов отстаивать свой рационализм после всего, что было.

— Я думаю, — сказал Сэм, — никто не сомневается, что смерть Мэгги была вызвана естественными причинами, возможно усугубленными стрессом. Но последовавшая за этим гибель Дрю и Барри заставляет нас видеть между этими смертями связь. А я, честно говоря, не нахожу доказательств такой связи.

Джоанна вконец потеряла терпение:

— Господи Боже, Сэм, ты просто уперся как баран!

Сэм поглядел на нее с искренним беспокойством, и Джоанне вдруг стало стыдно, словно она предала его.

— Нет, — сказал он. — Я просто стараюсь смотреть на подобные вещи спокойно и разумно. Это моя работа. В этом вся суть эксперимента.

— К черту эксперимент! — не выдержала Джоанна, и тут же смутилась: — Простите меня. В этом есть и моя вина — больше, чем других.

— Нет здесь ничьей вины, — сказал Сэм.

— Неважно. Давайте просто согласимся на том, что эксперимент пора кончать.

— Я всегда говорил, что никого не держу насильно. Я лично по-прежнему намерен продолжать — с вами или с другими группами добровольцев. На мой взгляд, нам удалось достичь невероятных результатов, и просто так бросать начатое мне не хочется.