Эл М Коронон - Элохим

Приснилась ей маковая поляна. Дул жаркий ветерок. На самом краю поляны находился деревянный сарай. Она подошла к двери и открыла ее. Заглянула. Увидела Элохима. Он лежал на соломе с мечом в руках. Ей показалось, что он спит. Она разбудила его. «Вставай скорее! Чудный день. Пойдем к реке купаться!». Они вместе вышли и пошли по тропинке вниз. На другом конце поляны возвышался дуб. Еще издалека она заметила, как кто-то спрятался за ним. Подошли ближе, и она увидела обнаженную девушку, лежащую на траве под дубом. Она улыбнулась ей. В ней она узнала себя, юной. «Взгляни, кто там лежит под дубом». Следом она услышала сначала, как Элохим воскликнул: «Это же ты, Анна!?», а потом и свой повелительный голос: «Ляг с ней!».

Юная Анна протянула ему руку. Он присел рядом с ней. Из-за дуба вышел юноша неземной красоты. На правой щеке юноши была маленькая черная родинка, которая мгновенно бросилась ей в глаза, и в них тут же начало темнеть.

– Не смотри на родинку, – предупредил юноша, – смотри прямо мне в глаза.

Анна оторвала взгляд от родинки. Вернулось зрение.

– Оставь их здесь. Пойдем к реке, – сказал юноша.

Она отвернулась. И внезапно почувствовала Элохима в себе. Она никогда не испытывала подобного наслаждения. Юноша улыбнулся и пропустил ее вперед.

– Твоя молитва, Анна, услышана. Элохим вернется.

– Когда?

– На тридцатый день от Хануки.

Они дошли до реки. Юноша повернул ее лицом к себе.

– Еще одна новость. Ты зачала ребенка. Радуйся!

– Когда?

– Только что. Во сне. А наяву еще вчера. В ночь на Хануку.

– Я беременна!? По-настоящему!? – воскликнула Анна.

Юноша рассмеялся.

– По-настоящему, по-настоящему, Анна.

– О, как здорово! И Элохим не знает.

– Мужчины всегда узнают с запозданием. Такова их участь.

– Надо его обрадовать. Пойдем скорее обратно.

– Успокойся, Анна. Его уже там нет.

– Не могу поверить! У нас будет ребенок! Как хорошо! Куда он пошел? Надо срочно сообщить ему.

– Анна, не волнуйся. Это моя забота. Я сейчас иду прямо к нему. А ты войди в воду. Искупайся. А потом возвращайся домой. Но ровно через тридцать дней, в полночь, будь у Шушанских ворот [19] Sha’ar Susa – возможно те самые ворота в восточной стене Храма, известные впоследствии как Золотые ворота. . Элохим придет туда.

– Проснись, Элохим! Проснись! Уже утро!

Только что рассвело. Птицы шумно пели на деревьях. Было холодно и свежо.

Перед ним стоял юноша с родинкой на правой щеке.

– Благая весть. Анна ждет ребенка.

– Анна?! Беременна! Кто ты?

– Вестник.

– Чей?

– Эл Элйона, Владыки Неба и Земли.

– Значит, Царь Мелхиседек сказал правду!?

– Царь Мелхиседек всегда говорит только правду.

– Но почему Анна мне не сказала?

– Узнала только этой ночью.

– Стало быть, я имел право на жертвоприношение в Храме. И Рубен был не прав.

– Выходит так.

– Что теперь делать?

– Подняться на гору Соблазна, как и задумал.

– Почему не домой?

– Две причины. Время Рубена еще не пришло. Ханука только началась. Нельзя осквернять святой праздник кровопролитием. И, во-вторых, Анна узнала о своей беременности в сновидении. Она еще спит. Скоро проснется. Ей нужно время, чтобы убедиться самой. Тебе придется подождать.

– Сколько?

– Тридцать дней.

– Так долго?

– Увы, такова природа вещей. Тут ничего не поделаешь. Когда наступит срок, она будет ждать тебя у Шушанских ворот. В полночь.

– Но почему Бог допустил, чтобы Рубен мог унизить меня?

– Вопрос не ко мне. Пути Господни неисповедимы. Только Ему одному известен ход событий. Жизнь окутана непроницаемой тайной, скрытой во многом даже от нас. Тайна в истоках самой жизни, в самом зачатии. Женщина узнает о нем не сразу, но позже. Вам выпала великая честь. Вам сделано исключение. Вам чуть-чуть приоткрылась завеса над тайной жизни.

– В чем она?

– В крови, точнее в кровосмешении.

– В кровосмешении? Не понимаю.

– Позже поймешь. А теперь мне пора.

И юноша исчез также внезапно, как и появился.

На следующий день, 26-го числа месяца Кислева, рано утром Анна отправилась к своему отцу. Отец был тем единственным человеком, которому она могла доверить самые сокровенные мысли.

Рабби Иссаххар не удивился ее раннему приходу и встретил ее радушно, поцеловав как всегда в носик. Она улыбнулась и нежно обняла отца. Он усадил ее рядом на тахте.

– Абба, Элои вчера не вернулся.

– Знаю, Нана.

Рабби Иссаххар называл ее с малых лет ласкательно Наной.

– Я так боюсь за него.

– Не волнуйся, доченька. Я его видел. Ночью приходил сюда.

– А куда ушел?

– Не знаю. Но знаю, что ему нужно время, чтобы разобраться во всем.

– Абба, я так боюсь, что он не вернется.

– Вернется, Нана. Он тебя очень любит. И к тому же Элохим не из тех, кто бросает свою жену.

– Я не говорю, что он меня бросил. Ему просто стыдно вернуться домой. Он и прежде винил себя в нашем бесплодии. А после слов Рубена стал сам не свой. Это я заметила в его взгляде, когда он выбежал из Бронзовых ворот. Стоял перед всеми весь бледный, растерянный. А с растерянным человеком всякое может случиться.

– Думаю, теперь он скорее озабочен, нежели растерян.

– Чем, абба?

– Будущим. Твоим, своим будущим, – ответил рабби Иссаххар и неожиданно для Анны прибавил: – Будущее иногда рождается из сновидения.

Анна вспомнила свой сон. Ей захотелось рассказать его. Но смутилась, вспомнив подробности. В то же время она не могла решить: верить сну или нет?

– Почему смутилась, Нана?

– Вспомнила свой сон.

Второсвященник изменился в лице.

– Абба, что с тобой?

– Ничего, родная. Могла бы ты рассказать?

– Нет, абба. Могу только сказать, что во сне мне сообщили, что я забеременела. Но не знаю, можно ли верить снам?

– Нельзя, конечно, верить всякому сну. Но сны бывают разные. Вещие сны сбываются. Причем некоторые один к одному, а другие – прямо наоборот. У меня предчувствие, что тебе приснился вещий сон. Ты можешь не рассказывать. Но ответь на мои вопросы.

– Хорошо, абба.

– Элохим приснился?

– Приснился.

– С мечом?

– Да, – удивилась Анна.

– А юноша?

– Откуда о юноше знаешь, абба?

– С родинкой? – не ответив на вопрос, продолжил рабби Иссаххар.

– Да, на щеке, – ответила Анна, все больше и больше удивляясь.

– На какой?

– Не помню. А что это важно?

– Очень. Постарайся вспомнить. Но если не уверена, не говори.

– Хорошо, сейчас вспомню. Так, он вышел из-за дерева, и я сразу заметила родинку. Ее невозможно было не заметить. Кажется, на правой щеке.

– Кажется или уверена?

– Нет, не кажется. Уверена. Она сразу бросилась мне в глаза. Это была необычная родинка. Маленькая, черная и на ней невозможно было остановить взгляд, моментально темнело в глазах, приходилось отводить взгляд и смотреть ему прямо в глаза. Нет, уверена, на правой.