Мария Некрасова - Большая книга ужасов – 79

Я принялась руками сваливать мусор обратно в рваный мешок. Он высыпался обратно, я не сразу сообразила, что занимаюсь ерундой, а когда сообразила, женщина, пахнущая тряпкой, уже стояла надо мной с новым мешком. Я стала перекладывать мусор туда. Она стояла, смотрела и ворчала что-то про дикарей. Я вывозилась до подмышек и все-таки укололась до крови проклятой пластмассовой вилкой. Мне было все равно. Я скидывала мусор в мешок и думала: где, черт возьми, Лео? Что она с ним сделала? Эта тишина, которая оборвала его крик, – она мне сниться будет, если я сегодня его не увижу! Подняла глаза на окна – черные. Мое выбитое стекло темнело, заметно даже отсюда. Как она не увидела?

– Как следует, Джерри! Вот еще бумажка…

Ее заботила только чистота двора, как будто несколько минут назад она не лупила Лео, как будто она нормальная, как будто ей можно…

– Хватит. Иди умойся. Утром я тебя покормлю, раз ты на мусор уже кидаешься. Погоди, а как ты выбралась?

Я стояла молча: привыкла, что она меня не слушает. И еще я смотрела на окна.

– Иди, не стой! – рявкнула она. – Зайдем в дом, я с тобой поговорю!

Лео не убили. Полночи я слушала, как они с Флер перестукиваются, и сходила с ума от ревности и восторга, что он жив. Я лежала на голой кровати, завернувшись в одеяло, и думала, что, наверное, опять простужусь. Нога болела. Хорошо хоть я больше не чувствовала голода.

Ветер за окном ломал ветки с таким хрустом, что мне представлялись огромные деревья, сломанные пополам. Похоже, ураган. Перед самым моим окном медленно колыхались лапы сосны, а где-то в глубине леса так и хрустели ветки. Как будто там бегал кто-то тяжелый, ломая все на пути. Может, так и есть, я не знаю этого леса. С того момента, как мы сюда приехали, сегодня я впервые вышла во двор. А что там дальше, за тем двором, кто его знает.

Холодно. Я протянула руку и пощупала сырой матрас. Если перевернуть, может, на него и можно будет лечь? Но вставать не хотелось. Из-за ноги, из-за холода. Я только плотнее завернулась в одеяло и слушала, как трещат за окном ветки. Они трещали громко и размеренно, как будто ветер бежал по ним огромными ногами. Я считала его шаги и не заметила, как уснула.

Проснулась оттого, что в замке возятся ключом. Котенок стоял у меня на животе и шипел на дверь, выгнувшись дугой. Я вскочила (не привыкла ждать от этих звуков ничего хорошего) – и больная нога тут же напомнила о себе. Котенок свалился, залез под кровать и шипел оттуда. Тоже невзлюбил нашу техничку.

За окном все еще было темно. Ветер стих, и Лео с Флер не слышно. С той стороны двери все еще возились с ключом. Женщина, пахнущая тряпкой, открывает быстро и неслышно, а сейчас возится, как будто сама еще спит. Что ей от меня понадобилось среди ночи, я боялась предполагать. После сегодняшнего… Я вспомнила, как визжал Лео, оперлась руками о спинку кровати и на одной ноге подскочила к открытому окну. Не поймает! Я даже хромая быстрее, а лазить по отвесным стенам она вообще не умеет.

– Ты куда? – На пороге стоял Лысый. В первую секунду я его не узнала, потому что никогда не видела его с таким лицом. Разбитая бровь, синяя с красной трещиной, она раздулась над глазом огромной шишкой так, что глаза было не видно. Все остальное скривилось в гримасе то ли боли, то ли ужаса, и я подумала, что, если бы у него были волосы, они стояли бы дыбом.

– Стой, это я! – Он протянул ко мне руку, и я увидела, что кулаки у него тоже разбиты. Котенок шипел на его ноги, осторожно выглядывая из-под кровати.

Кровь с рук и лица Лысого капала на пол. Он подошел ко мне, размазывая ногами круглые пуговицы крови. И еще хромал. Даже по красным следам-разводам это было видно.

– Ты чего, Жули? Я такой страшный?

– Да. – Он и правда был страшный, а я уже отвыкла от своего настоящего имени.

Он заглянул в ванную, щелкнул выключателем и, должно быть, увидел себя в зеркале, потому что отпрянул:

– Правда красавчик. Погоди, умоюсь. Окно закрой!

Не смешно. Я вошла за ним и стояла за спиной, смотрела, как он умывается. Мне все еще не верилось, что это наш Лысый, и еще я хотела поскорее привыкнуть, чтобы больше не шарахаться от него. И узнать, что случилось.

Лысый умывался осторожно, двумя пальцами, боясь задеть и бровь, и нос, и, кажется, даже щеки.

– Упал, – сказал он, глядя на меня в зеркало. Нашел дурочку!

Я вышла – пусть умоется спокойно один, может, подумает и поймет чего. Он у нас дурак, но не безнадежный. Стянула одеяло, завернулась и села на подоконник. Котенок затаился под кроватью. Ветер шумел как прежде, но ветки больше не хрустели. Луна освещала двор и черную бороздку земли, по которой вечером тащили злополучный мусорный мешок. Бороздка уходила вдаль тропинкой и терялась в лесу.

Лысый умывался долго, тяжело дыша разбитым носом, хлюпая и шмыгая. Наконец он выключил воду.

– Не обижайся. – Он вышел, прижимая к разбитой брови когда-то белое полотенце. Оно уже было ржавого цвета, как кирпич, и пятно продолжало темнеть и расплываться. – Я действительно упал в лесу, когда удирал от этой твари. Перекись есть? Или спирт какой?

Пока я соображала, что он такое сказал, Лысый полез в тумбочку и стал ковыряться в бутылках и пузырьках, скопившихся за время моей болезни. Большая часть была уже пуста, женщина, пахнущая тряпкой, просто поленилась их выкинуть. Лысый подтащил мусорную корзину и метал туда пустые пузырьки и склянки.

– Какой еще твари? Леня, ты имеешь в виду нашу техничку?

– Не смешно… О! Что-то плещется! – Он встряхнул очередной пузырек, где осталось на донышке, постелил полотенце себе на колени и задрал рукав порванной футболки. В подтеках подсыхающей крови блестели глубокие борозды с карандаш толщиной, как от хороших когтей.

– Ой… Кто это? Оно в нашем лесу?

– Увы! Сам не верю. …Потерпи, мой хороший, сейчас будет щипать… – Это он себе. Он зажмурился и вылил себе на плечо содержимое пузырька. На и без того перекошенном лице появилась жуткая гримаса, губы беззвучно зашевелились, кажется, он ругался. – А-а-а, как же это противно!.. Почти у самого корпуса на меня накинулась, еле отбился. Здоровенная, в человеческий рост!

– Да кто?!

– А я не разглядел, темно же.

– Медведь?

– Да нет, откуда здесь медведи. Остров слишком мал для них. Да и жрать им тут нечего.

– А кто тогда?

Лысый пожал плечами:

– Я не знаю, что думать, Жули. Зверя здесь никогда не было. Да и это не было похоже на медведя. По поведению вообще ни на что не похоже, а как выглядит, я не разглядел.

– А ты ничего не перепутал?

– Такое перепутаешь! – Он замотал руку уже ржавым и мокрым насквозь полотенцем и растянулся на свободной койке, не заметив мокрого матраса. – Петровна куда-то ушла и заперла мою комнату. А у меня ключ остался только от твоей, остальные растерял, пока бегал. Потерпишь меня до утра?