Джонатан Говард - Иоганн Кабал, некромант

Черный поезд мчался навстречу темнеющему горизонту. Временами раздавался паровой свисток – потерянный, одинокий, пронзительный вскрик с примесью ужаса и угрозы, будто Грендель звал свою мать. Впереди на площадке под навесом Деннис и Дензил по очереди тянули шнур свистка. На них красовались рабочие комбинезоны и кепи, как у Кейси Джонса [4] Американский машинист, ставший легендой после того, как сумел спасти всех пассажиров своего поезда, когда тот столкнулся с товарными вагонами. В результате удачного маневра Джонса все, кроме него самого, остались живы. . Выглядели они лучше, чем когда-либо при жизни. Дензил начальническим взглядом смотрел, как Деннис берет поленья и швыряет их в топку. Все шло хорошо, размышлял Дензил. Мысли возникали из ниоткуда, едва связанные друг с другом, как это бывает у довольно мертвых людей. Примерно так же Дензил думал, пока еще был жив, поэтому переход дался ему легко. Втайне он радовался, что ему не требовалось поглощать человеческие мозги. Его от пудинга с говядиной и почками-то подташнивало. Правда, стоило признаться, что теперь ему куда больше нравился бифштекс с кровью, но он все списывал на те богемные круги, в которых ему приходилось вращаться. Он был почти уверен, что отныне будет питаться исключительно татарскими бифштексами – настоящие деликатесы, верняк. Дензил принюхался. Если не считать отдельных завитков дыма, идущих от зеленых поленьев, воздух был чист и свеж. И все-таки ему явно слышался запах приготовляемой пищи. Вероятно, все дело в том, что он слишком много думал о еде. Тут он заметил, что прислонился к стенке топки, и его рука теперь походила на хорошо прожаренный стейк, а не на обычную руку. Будь он в ресторане, то наверняка отправил бы его обратно на кухню, приправив парой нелестных словечек в адрес шеф-повара. В этот момент Дензил произнес свое первое слово с тех самых пор, как он сменил стиль жизни. И слово это было далеко не цензурное.

За локомотивом тянулись платформы, груженные оборудованием, вагоны, где размещались существа, которых лишь при плохом освещении можно было принять за людей, и существа более знакомой наружности. Последние восемь ночей Хорст работал без устали: он исследовал их имущество, выбрасывал хлам, создавал что-то новое, составлял планы, расписания и графики, которым Кабал следовал в течение дня. Время от времени некромант мог заменить одного исполнителя на другого, но никогда не менял поставленной задачи. Ему приходилось безоговорочно доверять Хорсту. Поначалу, памятуя о том, что каждое задание расходует драгоценную кровь Сатаны, хранящуюся в Аду, он спрашивал, почему принималось то или иное решение, почему стоило поступать так, а не иначе. Почему им нужен именно такой зазывала? Почему именно эти призы? Чем этот номер лучше того?

– Ты только взгляни на них, – отвечал Хорст, поднимая две таблички – одну из кучи одобренных, вторую из кучи «На дрова».

Кабал смотрел. На одной значилось «Линяющий Марко», на второй – «Латексная Лейла».

– По мне, так они обе нелепы до крайности. Не понимаю, зачем кто-то захочет пойти на эти шоу.

– Насчет одной из них ты абсолютно прав. Марко… – Хорст поднял соответствующую вывеску, – человек, у которого выпадают волосы. Причем делают они это совершенно обыденно. Вот если бы волосы у него выпадали не по порядку, или после них оставались интересные узоры, или они бы вырастали обратно по мановению волшебной палочки. Все особые способности Марко заключаются в том, что он засоряет водосток и его недолюбливают в мебельных салонах.

Хорст швырнул табличку обратно в стопку дров.

– Напротив, Лейла… – Хорст пристально посмотрел на брата и решил, что понапрасну тратит время. – Просто люди любят подобные вещи. Поверь мне.

И у Кабала не было другого выхода. Хорст всегда знал, что нравится людям. У того за спиной был огромный социальный опыт: он прошел сквозь круги школы, затем университета и наконец взрослой жизни, оставляя за собой кильватерный след – мужчины им восхищались, женщины его обожали, а младший брат ненавидел. За непринужденность манер, за огромное количество друзей, но больше всего за омерзительное отношение всего остального мира к Хорсту, как будто мир этот был обязан Хорсту своим существованием. Брат Иоганна менял места работы и профессии как перчатки, и каждый раз ему все удавалось. Родители возлагали на Хорста большие надежды, и ему не стоило бояться, что младший брат когда-нибудь вытеснит его из сердца отца и матери. «У меня не было шансов, – с горечью думал Кабал. – Мне приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы заслужить их любовь».

– О чем задумался? – раздался голос за спиной некроманта.

Он обернулся и увидел, что Хорст сел в своем сундуке. Пока Кабал размышлял, солнце зашло.

– Вспоминал, как ненавидел тебя раньше, – ответил некромант и вернулся за письменный стол.

– Честность. Обычно мне это нравится. Я знал, что ты на меня злишься, но чтобы ненавидеть? Да ладно тебе, Иоганн. Это уже чересчур.

– Было, да быльем поросло. Вернемся к более насущным вещам. – Кабал развернул карту и указал на городок. – Мертон Пемберсли Нью Таун – первый порт, куда мы заходим. Мы прибудем туда как раз перед восходом. Я должен удостовериться, что мы сумеем правильно дислоцироваться.

Хорст зевнул, демонстрируя слишком длинные верхние клыки.

– Мы уже тысячу раз все проигрывали.

– Двенадцать.

– Как скажешь. Да, мы успеем установить цирк за шесть часов и будем готовы еще до захода солнца. Никаких проблем. – Он широко улыбнулся. – Эта деревенщина даже не сообразит, что с ней произошло.

В часах на полке песчинки медленно сочились в нижнюю чашу. Движение поезда ни на йоту не повлияло на их поток.

Начальник станции сурово посмотрел на поезд, затем еще суровее на самого Кабала.

– Вам нельзя здесь останавливаться, – наконец изрек он и пошел в сторону своей конторы.

Кабал быстрым шагом двинулся за ним следом.

– Но нам надо где-то остановиться. Мы должны установить цирк, – сказал некромант и улыбнулся.

Начальник станции замер, увидев выражение лица Кабала, и отшатнулся.

– Послушай, приятель, у вас должны быть разрешения. Нельзя вот так просто пригнать свой поезд, забить им подъездной путь и думать, что вам это сойдет с рук.

– Но в чем дело? Им же никто не пользуется.

– А-а-а, но ведь он может кому-то понадобиться.

Кабал тут же смекнул, что перед ним тот тип должностных лиц, общаясь с которыми он всегда выходил из себя. И он вышел из себя.

– Прекратите молоть чепуху. Трава на путях выросла уже по пояс. Да здесь поезда уже несколько лет не ходят. Если вы хотите получить своего рода, ну не знаю, плату за постой, так и скажите. Только прекратите, черт подери, строить из себя идиота.