Джонатан Говард - Иоганн Кабал, некромант

– Плата за постой? Вы что, пытаетесь меня подкупить? – вскричал начальник станции, при этом голос его прозвучал так мелодраматично, что едва ли можно было укорить железнодорожника в неискренности. – Да я работал на эту компанию всю свою жизнь. Тридцать девять лет. Думаете, можно такую преданность купить паршивой мелкой взяткой? Что ж, вас ждет неприятный сюрприз.

Начальник станции ворвался в собственный офис. Кабал вошел следом.

– Как тогда насчет неприлично большой взятки? – спросил он ради эксперимента.

– Я, сэр, преданный сотрудник. Так что убирайтесь вон отсюда со всеми своими непристойными денежными предложениями. И заберите свой чертов поезд!

Кабал видел, что тонкая дипломатия не работала. Несколько секунд мужчины испытующе глядели друг на друга, а затем начальник станции решил, что он вполне может испепелять Кабала взглядом с бóльшим удобством и уселся в огромное кожаное кресло. Пока начальник станции устраивался, на глаза ему попался ящик стола, который он оставил открытым. Некромант заметил, с каким перепуганным выражением железнодорожник его захлопнул. Однако сделал он это недостаточно быстро – Кабалу в голову уже пришла идея, что именно начальник станции мог там прятать. Некромант сдвинул затемненные очки на самый кончик носа, чтобы его собеседник видел – Кабал пристально на него смотрит, а затем вернул очки на место, развернулся и вышел.

Вернувшись к поезду, Кабал застал Костлявого сидящим на ступеньке служебного вагона.

– Ну что, шеф, судя по всему, ждать нам от этого парня неприятностей? – спросил он, когда Кабал был уже совсем рядом.

Костлявый легко спрыгнул на рельс, который невозможно было разглядеть в высокой траве, и продолжил:

– Мы с парой ребят можем навестить его, потолковать. Ну ты понимаешь, о чем я.

Кабал вытащил свои детские черные перчатки и натянул их, а сам в это время глядел на станцию.

– Не думаю, что в этом есть необходимость, Костлявый. Уверен, мы сумеем прийти к соглашению. У начальника станции в столе… спрятаны журналы весьма интересного содержания. Полагаю, у него зудит в одном месте, только он никак не может дотянуться и почесать.

Костлявый поставил костлявый локоть на костлявую коленку и положил сверху на костлявую ладонь костлявый подбородок.

– И что за журнальчики? «Дерматология сегодня» или что-то в этом роде? – поинтересовался он любезно.

– Да я не о таком зуде. Найди Лейлу и отправь ее на станцию. Только проверь, чтобы она надела пальто.

– Лейлу? Латексную Лейлу? Но зачем, босс?

– Она сделает ему предложение, от которого он не сможет отказаться, – ответил Кабал и улыбнулся так зловеще, что Костлявый порадовался – хорошо, что у него на голове нет волос, которые могли бы встать дыбом.

– А пока, – продолжил некромант, – начинайте разгрузку. Мы расположим цирк на лугу, вон там.

– Ты получил разрешение?

– Мне не нужно разрешение. – Снова эта улыбка. – Если кто-то выступит с претензиями, отправь их ко мне.

А желающие выступить с претензиями нашлись. Фермер, этак лет за пятьдесят, с красным лицом, ворвался в кабинет Кабала и завел ужасно скучную бессвязную речь о сельском хозяйстве и законах этой страны. Кабал внимательно его слушал, а если быть точным, внимательно на него смотрел: у фермера были очень любопытные надбровные дуги, которые редко встретишь у людей. Сам того не осознавая, Кабал принялся набрасывать их на листке бумаги, а фермер все продолжал негодовать. Когда гость увидел, что Кабал водит карандашом по бумаге, он разошелся еще сильнее и потребовал сказать, что это Кабал там записывает.

– Процент от сделки, который вы получите за аренду земли, – ответил некромант. – Я подумывал о двадцати пяти.

– Чистыми или грязными? – подозрительно спросил фермер.

– Чистыми.

– Тридцать процентов.

– Давайте обойдемся без той части, где мы пытаемся друг друга обжулить. Двадцать семь.

– Тридцать, – настаивал фермер с растущим энтузиазмом.

– Но вы сами сказали, что земля под паром – посевов на ней нет. Вы ею даже не пользуетесь.

Фермер сощурился и упрямо посмотрел на Кабала – тот пожал плечами, спокойно признавая капитуляцию.

– Вижу, мне не удастся вас переубедить. Что ж, ладно, тридцать так тридцать.

Он потянулся через стол и пожал фермеру руку. Гость уже самодовольно уселся на стул напротив. Кабал отпер ящик стола и вытащил из него напечатанный мелким шрифтом контракт.

– Боюсь, мне понадобится ваша подпись, вот здесь. Не волнуйтесь, – добавил он, заметив выражение лица гостя. – Сборщики налогов ни за что не узнают о нашей маленькой договоренности. Документ нужен мне для личной отчетности и для главного офиса.

Фермер взял лист пергамента и внимательно изучил его. Кабал изобразил на лице полное безразличие, хотя в глубине души он радовался, что Артур Трабшоу остановился на четырехкеглевом жирном курсиве, который оказался совершенно нечитабельным.

Кабал лично прочел весь контракт, вооружившись лупой ювелира, и к своему удовольствию обнаружил, что подписывающей стороне совершенно необязательно было точно знать, что именно она подписывает, – контракт все равно вступал в силу. Выяснив это, некромант задумался над более прямыми способами добыть подписи, однако все они показались ему грубыми и опасными. Только не хватало, чтобы в этот жизненно важный и неповторимый год за ним повсюду гонялись блюстители закона и порядка, а то и полиция сидела на хвосте. Нет уж, он будет играть в игры Сатаны по правилам. Хотя иногда, если представится ситуация вроде нынешней, можно немного и смухлевать.

– Что это за раздел – «Заполняется анафементом»? – фермер снова косо смотрел на Кабала. – Что за анафемент?

– Просто устаревший юридический термин. Наверное, сохранился со времен средневекового права. Не желаете выпить? – некромант сделал шаг к шкафчику со спиртным.

– Ага, виски с водой. И не слишком разбавленный, – бросил фермер, тем временем подписывая контракт.

Кабал передал ему стакан, забрал договор и надежно запер его в ящике стола.

«Минус один – осталось девяносто девять», – подумал он.

На лугу быстрыми темпами возводили цирк – рабочим Кабала чужды были человеческие потребности вроде постоянных перекуров и перерывов на чашку чая, что значительно ускоряло процесс. Словно гигантские грибы вырастали шатры, от которых тянулись канаты-растяжки, и временные деревянные здания. Везде красовались яркие плакаты, которые должны были завлекать и восхищать зрителей.

Среди всей этой кипучей активности вышагивали Кабал и рядом с ним Костлявый. Некромант не понимал, почему нужно делать именно так, но беспрекословно следовал схеме, которую нарисовал Хорст, а уж тот выглядел абсолютно уверенным в своих решениях.