Наталья Ведерникова - Суметь выжить

© Наталья Ведерникова, 2019

ISBN 978-5-4496-8534-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

За окном наступал рассвет – начало нового дня. Ярким расплывчатым кровавым пятном он растекся по всему горизонту и вскоре проник в виде первых лучей солнца в больничную палату. Солнцу понадобилось считанное количество времени, чтобы осветить собою небольшое помещение так, что можно было разглядеть каждую деталь и каждый предмет, находящийся в нем.

Посреди палаты стояла большая металлическая кровать. Ее окружали антенны из нескольких капельниц, из которых гирляндами свисали тонкие трубки, как паутина опутавшие все пространство вокруг. На кровати лежал полуобнаженный человек, одетый лишь в короткие узкие шорты, к телу которого тянулись вышеупомянутые трубки с вялотекущей прозрачной жидкостью. Иглы были введены в венозные сосуды в запястья и щиколотки мужчины, прикреплялись к груди и животу. Казалось, он целиком опутан подобной сетью.

Тонкий луч солнца, пробившийся сквозь окно, забранное пластиковыми жалюзи, коснулся век и приятно защекотал кожу. Кожа отреагировала на ласковое прикосновение легкой дрожью. Крошечная слеза, выкатившись из-под правого века, сползла по щеке, оставив влажный след. Мгновение спустя мужчина открыл глаза. Они были у него насыщенного голубого цвета – таким бывает цвет неба ясным летним днем.

Обведя взглядом потолок, стены – всю палату, – мужчина оторвал голову от подушки и сел, свесив ноги с кровати. Гибкие трубки от капельниц, точно кровеносные сосуды, натянулись, и иглы больно впились в плоть. Не сумев сдержать крика, молодой человек в ярости оборвал все трубки, опутавшие его тело, и встал на ноги.

Он был весьма худощав – из грудной клетки выпирали ребра, еще выпирали ключицы и тазовые кости. К таким, как он, часто приклеивалась обидная кличка «скелет», а также им доставалось от разного рода типов, желающих самоутвердиться за счет подобных людей, в реальности любящих бездумно помахать кулаками.

Неуверенными шагами, чуть прихрамывая, он доковылял до небольшого зеркала, висевшего на стене у входа. Оттуда на него смотрело молодое лицо, измученное, и с большим кровоподтеком на левом виске. Также была рассечена бровь. Проведя рукою по подбородку, он почувствовал, как колется его начинающая пробиваться борода. Ввалившиеся щеки и бледная, как у мертвеца из морга, кожа не придавали его лицу, когда-то выглядевшему по-настоящему красивым, особую привлекательность, скорее, наоборот, отпугивали. Он коснулся раны на виске и поморщился от боли. Потом прикоснулся к отметинам от игл на груди, которые налились кровью и набухли.

Надо было во что-то одеться – не расхаживать же повсюду почти что голышом. На полу возле кровати молодой человек нашел рубашку и штаны зеленого цвета – обычная одежда пациентов клиник. Не спеша он натянул все на себя. Рубаха особенно свободно болталась на нем, как на вешалке. Осторожными шагами мужчина приблизился к двери в палату и прислушался. Ни единого звука. Дверь была наполовину стеклянной, стеклянную часть прикрывали жалюзи. Приподняв их, он попытался разглядеть, что творится в коридоре, но ничего не было видно. С легкостью отперев дверь, мужчина выглянул в длинный темный коридор. Кроме многочисленных дверей, ведущих наверняка в другие палаты, выкрашенных в белый цвет, а потому легко различимых, больше ничего в темноте было не разглядеть. В конце коридора из единственного окна брезжил спасительный свет.

Молодой человек несмело покинул палату. Он шел по холодному полу босыми ногами, сам не осознавая, куда и зачем идет.

Где он? В какой-то больнице? Судя по всему, это так. Тогда как он здесь очутился? В памяти был глубокий провал. Какая-то пропасть, не позволявшая думать рационально. Голова раскалывалась на части, и, как ни старался он что-нибудь вспомнить, ничего не выходило. Минуя многочисленные коридоры, лестницы, залы и прочие помещения клиники, он не встретил ни одной души, будто все живые существа разом вымерли. Он заглядывал в палаты, но и там царила безлюдность. Везде были разбросаны вещи: белье, журналы с записями, пустые пузырьки и бутыли, пластиковые стаканчики, обрывки бумаг, таблетки и порошки. Пол заливали жидкости всевозможных цветов, в том числе и лужицы засохшей крови. Да что здесь вообще произошло? Почему, будто в спешке, разбросаны вещи? Куда подевались все люди? Словно какая-то жуткая эпидемия уничтожила всех, кто работал и лечился в этой больнице. Если предположить, что это действительно вспышка какой-нибудь заразной инфекции, то почему молодому человеку посчастливилось остаться в живых?

Преодолев бесконечный полутемный коридор, больше напоминавший тоннель, он пришел в просторный холл, щедро освещенный солнечным светом, проникавшим в многочисленные окна. Вокруг было пусто, впрочем, как и везде. Мраморный пол был испачкан бурыми разводами, похожими на высохшую кровь. На дальней стене, сразу за стойкой регистратуры, висели, выстроившись в идеальный ряд, телефонные аппараты, разделенные между собою перегородками. Молодой человек поднял одну из телефонных трубок, безвольно болтавшихся внизу на изогнутом проводе. Гудки в трубке отсутствовали. Потом он подошел к платному автомату с кока-колой и пепси. Металлический корпус был разбит, а банки с напитками валялись в хаотичном беспорядке на грязном полу.

Вдруг он понял, как сильно хочет пить. Его обуяло такое нестерпимое чувство жажды, что он готов был выпить целое ведро. Одна из поднятых баночек колы оставалась невредимой и, судя по заманчивому плеску внутри, – полной. Дрожащими пальцами молодой мужчина вскрыл банку и сделал большой глоток. Шипучий напиток сначала обжег потрескавшиеся от обезвоживания губы, а затем, попав в горло, оставил приятное чувство наслаждения. Как мало, оказывается, человеку нужно для удовлетворения своих естественных потребностей! Часть напитка он пролил себе на одежду, но совсем не заметил этого. Остатки банок с кока-колой, которые оказались невскрытыми среди огромного количества других жестянок, молодой человек собрал в пластиковый пакет, который нашелся тут же, около автомата. Вот и все, теперь можно двигаться в путь. Надо поискать выход отсюда.

Дверь из холла вела в небольшое помещение, совершенно пустое, а далее была широкая лестница, которая судя по всему, и вела к центральному входу в клинику.

Неспешно спускаясь по лестнице вниз, он бросил клич, правда, нисколько не надеясь, что кто-нибудь отзовется. Ответом и вправду была жуткая зловещая тишина. Центральная дверь, распахнутая наполовину, выводила в небольшой аккуратный дворик, в котором был разбит чудесный сад. Сполохи красного, желтого, оранжевого, синего и фиолетового цветов радовали взор. Эта красота отвлекала от мусора и грязи, которые царили вокруг, будто бы полностью поглотив, точно жадный монстр, город.