Вера Урман - Зеркало для Евы

Предисловие.

Здравствуй, Ева! Девочка, девушка, женщина, леди, мадам. Великая труженица, терпеливый ангел. Ты нежна и коварна, наивна и хитра, легкомысленна и безрассудна, самоотверженна и преданна, доверчива и мстительна, ласкова и жестока. Всё это ты, Ева, и не хватит слов, чтобы описать тончайшие переливы твоих эмоций, склонностей и черт, что присущи тебе, всю глубину чувствований и побуждений, остроту переживаний, оголённость ощущений. Ты умная, мудрая, любознательная, но можешь быть недалёкой, попросту говоря- глупой курицей или круглой дурой. Прости, Ева, но это ты! Я люблю тебя, Ева, но и презираю. Любовь перерастает в обожание, а презрение в ненависть. Но, как ни странно, я тоже- Ева!

Кроха с пухлыми щёчками, ясными глазками, молочно- розовой или цвета какао с молоком, бронзово- золотистой и шоколадно- чёрной шелковистой кожей – ты приходишь в этот мир уже зная, что тебя ждёт.

Нет, я не оговорилась: твоё сознание, как тугой бутон цветка или куколка бабочки. Бутон знает каким будет цветок, куколка видит себя бабочкой.

Зачем стремишься в этот мир, Ева? Ещё находясь по ту сторону бытия, ты знаешь весь свой путь. Тебе дано право избрать всё, что пожелаешь, и никто не может решать за тебя. Ты созидательница своей судьбы и ты ответственна за всё, что с тобой произойдёт на Земле.

Мир был безгрешен, пока не появилась ты, Ева! Во всех несчастьях ты винишь мужчину, но разве виновен он, что Господь изгнал вас из Рая? Я докажу тебе Ева, что все преступления Мира исходят от женщин! Моя собственная жизнь тому доказательство…

***

И угораздило же эту девочку родиться именно так, а не иначе! Будто не нашлось другой возможности появиться на свет! Зачем, скажете вы, я вам всё это рассказываю? Да потому, что вся эта история началась с самого дня её рождения.

Была жуткая, просто потрясающая мир метель. Стены барака, где проживали родители девочки и пятилетний брат, стонали от ударов неистового ветра и имели большое желание развалиться. Папа, нерождённой ещё героини этого повествования, по причине выходного, читал газету, а мама так же мирно готовила завтрак семейству. Брат занимался, ну совсем не стоящим внимания делом: банально сидел на горшке. Нашей девочке видно надоело быть взаперти, и она решила нарушить эту семейную идиллию. Тем более тесновато что-то стало ей в своём убежище. Пытаясь найти выход, она заметалась туда- сюда, но выхода не было. По причине упрямого характера ей захотелось выйти во что бы то ни стало! Мама этого вредного создания жарила картошку: с хрустящей корочкой, с лучком, ароматную- ю-ю- ю! Осталось только посолить, и мама будущих неприятностей пошла к столу за солонкой. От неожиданной резкой боли в животе она остановилась и, схватившись за спинку стула, подумала: «Началось!». Ну как же не начнётся, если мир приключений позвал к себе создание, хранившееся у неё в животе целых девять месяцев! И это сокровище, притихшее было чтобы оценить ситуацию, опять ринулось искать выход.

Кто сказал, что любопытство не порок? Порок, да ещё какой порок! От любопытства и происходят все неприятности. Вот и захотелось одной такой любопытной всенепременно появиться на свет именно в самую мерзкую погоду, какой не случалось уже много лет. Нет, вы только представьте себе картину – мама этой вредины охнула и закричала так, что кошка Муська скрылась за печкой от греха, папа бросил газету и подбежал к маме, думая, что мама обожглась; брат, сидящий на горшке, спросонья ничего не понял и набрав побольше воздуха, громко заревел на всякий случай. В семействе, только что спокойно ждущем завтрака, запахло жареным. Нет- нет- горелым! Да, вы правы – горела, безнадёжно испорченная картошечка… Ах, как было бы приятно позавтракать в тепле, за столом, когда по центру стоит сковородка с этим чудесным русским блюдом: жареной картошкой, а в миске рядом огурчики с пупырышками, или селёдочка пряная и жирная—лежит себе в маслице и не думает своей глупой башкой, что её сейчас съедят. А грибочки, грибочки-то: белые грузди, засоленные по особому рецепту, тоже рядышком, в тарелке ждут, когда вилочкой их наколют, да и в рот отправят; захрумкают смачно и ну нахваливать! Ой, а про капусточку забыли. Ай, яй, яй! Она же не просто вам, абы как—она королева! И питает, и лечит. Самое «крутое» блюдо трудящихся масс: дёшево и сердито. А если ещё квашена в бочке дубовой с морковкой и антоновскими яблочками, да специй хитрых туда чуток – всё, отпад! Сколько же застолий в России было от самых нищих, когда кроме капусты да бутылки беленькой ничего на закуску не светило, до самых богатых, где заливное из севрюги, поросёнок с хреном, лебеди в яблоках, икра красная, икра чёрная—не заморская, нет, российская, родная и много ещё чего- то деликатесного, не пробованного и не виданного простым людом. Ну вот увлеклась, а помидорки чуть не обошла вниманием! Даже как-то неудобно: такие мясистые, краснобокие господа! Разлеглись кверху брюхом, прикрывшись смородиновым листом, но ведь не скроются со своими -то телесами. Готовьтесь господа, мы и до вас добрались!.. И-е-х, накрылся такой завтрак!

Отвлеклись мы, отвлеклись. Картошечка-то сгорела, помните? Теперь только свиньям отдать. Вот что значит испортить жизнь людям, ещё не родившись! Неприятные события уже ничем нельзя было остановить. На крики прибежала соседка: мамина подруга и акушерка в одном лице. И началось! Подруга кричала несчастному родителю, чтобы не стоял столбом, а бежал быстрей заводить свой трактор. Почему трактор, спросите вы? Да по той простой причине, что родитель был трактористом. А для чего, спросите вы: ведь выходной же. Да потому, что нужно было срочно ехать в роддом. Сами помните, что была сильная пурга и все дороги занесло по самое не хочу. Только с трактором и можно было проехать. Зимой трактор всегда стоял рядом с домом именно для чистки дороги. И крытый «Газон» соседа-татарина дяди Миши из соседнего барака стоял рядом: после выходного развозить рабочий люд. Папаша заметался в поисках одежды и обуви, а чего метаться, если тулуп висит у двери на вешалке и валенки под ней!? Кое-как он оделся и ринулся заводить своего железного коня. С дядей Мишей отец вместе работал и, разумеется, отдыхал иногда. Нет не пьянствовал, а именно отдыхал. Собирались четыре -пять семей с отпрысками, если такие имелись, мамаши наряжались-завивались-красились (конечно, не так как сейчас, даю гарантию, что всё было пристойно и в меру). Папаши брились, напяливали выходные костюмчики и галстучки: ну просто фраера на загляденье! Правда ручищи были заскорузлые, но так ведь рабочий же класс, сами понимаете! Детки, отмытые от уличной грязи, шли в отстиранных, отглаженных нарядных платьях и брюках, держась за руки своих родителей.