Александр Лучанинов - Каменка

Володаров ничего не ответил. Он изо всех сил старался удержать скудный завтрак в себе. Похмелье, которое настигло его сразу после пробуждения и отступившее немного позже, теперь вернулось, и было настроено вполне серьезно. Не ясно, что Молчан добавлял в свою самогонку, но на пользу это явно не пошло. Еще и погода на улице выдалась поистине весенней. Птички радостно поют, легкий ветерок разносит по округе запах свежести, и солнце светит, яркими лучами согревая землю. Землю и Володарова, одетого в грязную ветровку, с тяжелой сумкой за плечами, и непреодолимым желанием лечь прямо здесь, в колею.

Тем не менее, несмотря на все неудобства, Гена воспринял шутку про металлолом в серьез. Взял ее, как говорится, на карандаш. Ведь чем больше он узнает о местных, тем легче будет с ними наладить контакт.

– Ну, вот и пришли, – Молчан остановился у дома, бывшего зеркальным двойником его собственного. Зеркальным почти во всем. Вход не слева, а справа. Маленькое чердачное окошко смотрит не на лес, а в центр села. Стены не из зеленых досок, а из красного кирпича. Вместо штакетника по пояс – ростовой забор.

Молчан подошел к воротам, порылся в кармане штанов, извлек из него увесистую связку ключей и, прищурившись, принялся перебирать их один за другим. Спустя примерно минуту неторопливых поисков, он остановился на небольшом серебристом ключике с отметиной, сделанной белой краской, вставил его в навесной замок на воротах и повернул. Замок открылся. Молчан отворил только одну створку ворот, вошел во двор и жестом пригласил Володарова. Тот беззвучно икнул, борясь с тошнотой, и вошел следом.

Придомовой участок тезки Володарова выглядел не в пример окружающему запустению. Подъездная дорожка к дому была аккуратно засыпана гравием. Слева и справа от нее ровными прямоугольниками выделялась взрыхленная земля, скорее всего отведенная под цветники. Трава, временами доходившая за забором до пояса, здесь не дотягивалась и до щиколоток, будто кто-то совсем недавно ее косил. Между домом и забором красовалась беседка, сделанная из четырех вертикальных брусьев, вбитых в землю, соединенных у основания горизонтальными перегородками и накрытых сверху простой односкатной крышей.

Сам дом тоже выглядел свежим и обжитым. Даже свежее Молчановского. Стекла в окнах вымыты, краска на рамах почти без грязи и пузырей, стены без темных следов от дождей, а двери так и вовсе как новенькие.

– Интересно, – задумчиво протянул Володаров, осматривая свое новое жилище.

– Что такое, – Молчан бросил окурок в гравий и затоптал его носком резинового сапога, – не нравится?

– Этого я не говорил.

– А что тогда?

Володаров еще раз окинул взглядом придомовой участок, чтобы убедиться, что все верно понял.

– Просто вы сказали, что усопший был старожилом.

– Альбертыч-то? – Молчан задумался. – Девяносто два годка было, как помер, если мне память не изменяет. Может оно в городе теперь по-другому называется, но у нас – старожил. Значит, не ошибся, все верно сказал. А что?

– И жил, вы сказали, он один.

– Один. Есть такое. Ну а что?

– И даже родственники на похороны не приехали?

– Да, не приехали. Что ж такое-то, ну?

– Нет, нет, ничего. Просто я не совсем понимаю, как девяносто двух летний старик без посторонней помощи мог держать дом и двор в таком хорошем состоянии.

Молчан уже было открыл рот, чтобы ответить, но понял, что ответа на этот вопрос у него нет.

– А ты молодец, Геннадий Павлович. Хорошую тему поднял. Я раньше как-то и не задумывался. Альбертыч у нас боевой старичок был. Везде нос сунул, на всех собраниях сельсовета присутствовал. Да чего уж там, две войны мировых пережил и революцию. Думается мне, что такой человек дому своему управу найти мог.

– Но не в девяносто два же?

– Да кто его знает? Оно ж ведь как бывает? Старики на пенсию когда выходят, сладить с временем свободным не могут. Одни от безделья чахнут, разваливаются, а другие – начинают занятия себе придумывать. Кто в гараже с машиной возится, кто на огороде… Так и живут, пока шевелятся. Стало быть, Альбертыч из последних был. До победного шевелился, пока не помер.

– Стало быть, так, – кивнул Володаров, не желая больше развивать эту тему. Ему все еще было интересно, как предыдущий жилец в столь пожилом возрасте мог справляться с тяжелыми бытовыми задачами, но раз Молчан нужных ответов предоставить не мог, стоит повременить и поспрашивать других знакомых этого Альбертыча. Скорее всего, никакой тайны здесь не было, и старику помогал кто-то из местных, но Володаров просто не любил неотвеченных вопросов.

Молчан прошел вдоль заготовленных цветников к входной двери, поднялся по трем маленьким ступенькам и снова принялся ковыряться в связке ключей. На этот раз много времени не понадобилось. Нужный ключ был помечен такой же белой точкой, что и ключ от ворот. Отперев дверь, Молчан отошел в сторону, пропуская Володарова вперед.

– Заходи, Геннадий Павлович, будь как дома.

Гена дружелюбно улыбнулся, проходя мимо Молчана. Улыбку тут же смело резким запахом табачного дыма, вырвавшегося изо рта сельского головы.

Сразу за входной дверью располагался небольшой тамбур, в котором у стены стояла лесенка, ведущая на чердак. Володаров зашел в помещение, вытер подошвы туфель (ботинок он решил не надевать) о тряпку, лежавшую на полу, затем без задней мысли потянул за ручку второй двери и чуть не оказался сбитым с ног большим черным котом. Неистово вопя, животное выскочило из дома, наткнулось на Володарова, запуталось у него в ногах и после недолгого замешательства пулей вылетело на улицу.

– Ого! – Молчан проводил взглядом удалявшегося кота, затем тоже зашел в тамбур. – Вот это скорость, я понимаю.

– Предположу, что это кот усопшего? – поинтересовался Володаров.

– Наверное. В Каменке полно котов. Пойди разбери кто чей. Но животину жалко.

– Это почему?

– Ну дык я сюда три дня как не заходил.

– Думаете, он все это время здесь запертый сидел? – Володаров вошел во вторую дверь и оказался на просторной кухне, одновременно являвшейся центром дома. Отсюда можно было попасть в три прилегавших комнаты и небольшую кладовую.

– А как еще? В доме окна и двери заперты. Это чтоб народ раньше времени добро растаскивать не начал. Наверное, зараза, все углы обгадил. Смотри под ноги, Геннадий Павлович.

Убранство кухни было простым, но от этого не менее уютным. Пол из досок, дровяная печка с плитой для готовки и лежанкой в соседней комнате, большой обеденный стол в углу, умывальник с подставленным снизу ведром.

– А что, водопровода в доме нет? – спросил Володаров, разглядывая ведро.

– Да ну, ты чего? Компрессорная станция вместе с карьером закрылась. Хорошо хоть электричество осталось. Но это тоже ненадолго. Платить людям за свет нечем, в долгах сидим.