Александр Кротов - Венхра. Книга первая. О плохих людях и странных обстоятельствах

Как ни странно, никаких мыслей и догадок у мужчины не было, когда он рассматривал это творение. Тщательно исследовав каждую линию рисунка, он вытащил записку. Это оказалось не просто, пришлось её немного надорвать и серьёзно помять. С какой же силой её запихнули в узкую щель проёма! Но, Вася справился. Прочитав записку, он озадачился её сильнее. На помятом клочке бумаге были написаны стихи. Не сразу он узнал почерк своего младшего сына.

Семейный вечер в этот раз удался на славу – смеялись все, даже сам виновник веселья, хоть ему и было сильно неловко. Хотя, чего греха таить, Антон хотел просто провалиться под землю от переполняющего его стыда и необъяснимого дискомфорта. Он искренне желал, чтобы это всё поскорее закончилось, и никак не отразилось на его дальнейшем существовании в виде постоянных шуток и напоминаний о том, в чём он сам, по сути, и виноват.

А получилась такая ситуация – ещё вчера он прибирал свой бардак на столе. Выбросил ненужные бумажки в мусорной пакет, что был практично вложен в ведро, которое стояло на кухне для соответствующих нужд. На следующий день ведро было переполнено, и мать, выходя утром на работу, попросила вынести мусор. Разумеется, Роман эту просьбу проигнорировал, а отцу тем более было не до мусора. Вернувшись раньше всех домой, Антон так же не торопился убрать из квартиры чёрный пакет. Он долго собирался с силами, чтобы это сделать, но выйти из дома ему мешала лень и компьютерная игра, что увлекла своим сюжетом. Студент решил просто вынести пакет за пределы квартиры. Он, без каких-либо задних мыслей, положил его на пол у входной двери, чтобы тот не разносил зловония по квартире, а наполнял соответствующим запахом лестничную площадку этажа, где проживало семейство Кошкиных. Молодой человек надеялся на то, что вскоре он закончит играть, и донесёт пакет до мусорного контейнера, который стоял во дворе дома. Либо кто-нибудь из домочадцев вернётся, и сделает это за него, немного пожурив неряху.

Но случилось целое представление.

По всей видимости, древняя бабушка, что жила этажом выше в компании со своим старческим сумасшествием, каким-то образом заприметила это безобразие. И указала грешникам на их грехи. Что она делала на их этаже – неизвестно, но кроме неё подумать было не на кого. Все соседи были спокойными, в своём уме, тем более знали, что глава семейства работает в полиции.

Поэтому все в семье Кошкиных пришли к выводу, что бабушка-колдунья (как иногда её звали), поковырялась в мусоре, и нашла бумажку со стихами, которые когда-то написал Антон, будучи под впечатлением от творчества какой-то мрачной рок-группы. Вообще, парень сам давно хотел заняться музыкальным творчеством, но для того, что бы сколотить группу у него не хватало лидерских и организаторских качеств (да, вероятнее всего, и таланта), поэтому дальше написания плохих стихов и бренчания на гитаре в полном одиночестве, дело не доходило. И именно это стихотворение, не ставшее песней, зато ставшее, на время, мусором, внезапно приобрело популярность, ведь с ним ознакомилось такое большое число людей.

Обычно, никто кроме Антона, да тайком смеявшегося над братом, Ромки, не знал о самобытном рифмоплётстве молчаливого паренька. А сегодня, та самая бабушка, разум которой собрал чемоданы и свалил от неё лет двадцать-тридцать назад, наткнулась на самое плохое, по мнению Антона, стихотворение, авторство которого принадлежало ему. Обычно мирная престарелая женщина не оценила красоты словообразований, и разгневалась не на шутку. Мелом она начертила необычайно узорчатый крест на двери семейства Кошкиных, обведя его тремя неровными кругами. Кроме неё на такое хулиганство никто не был способен.

А бабушка, помимо своего странного поведения, ещё славилась тем, что снимала порчи, творила любовные привороты и вообще давала ценную информацию о грядущем будущем, посредством профессиональной дружбы с чёрной магией и, возможно, с самим богом. Или чёртом. Люди к ней ходили, хоть и не часто, пользовались её знаниями и умениями. Об этом знали все жильцы дома. Относились все к данной деятельности скептически, кроме, конечно, постоянных её клиентов – нескольких женщин лет сорока-пятидесяти. Знал об этом и Василий, но уголовный кодекс не запрещал ни белую, ни чёрную магию, а за свои услуги бабушка денег не брала, и никаких жалоб на неё не поступало. Своеобразный кружок по интересам несколько лет функционировал в этом многоэтажном доме, не принося никаких неприятностей местным жителям.

О том, кто нарисовал крест, приложив записку со знакомым почерком, сам Василий догадался не сразу, но приложив свои способности в области логики и дедукции, пришёл к надлежащему выводу. Автора стихотворения он распознал по почерку и направленности творчества – Антон всегда увлекался всякой ерундой, связанной с музыкальными направлениями, превозносящими несчастную любовь, страдания и смерть. Одно время он хотел отвести сына на приём к психологу, но лень (похоже, передающаяся по наследству особенность), и предположения о том, что это всего лишь пережитки подросткового возраста, оставили его мысли в разделе нереализованных планов, которых было и так не мало.

И вот теперь, собрав вечером всю семью за кухонным столом, он во второй раз, но с большей наигранностью, перечитывал вслух стихотворение сына:

«Мёртвые чувства!»

Ты больше не дышишь,

И высохли слёзы.

Мы были не ближе,

Чем яркие звёзды

Своего небосклона.

Проклятая высь.

Твоего последнего стона,

Отпустившего жизнь!

На моих руках

Ты, как ветер, легка.

Заблудилась во снах

Мёртвая красота.

Твоё холодное тело,

Погасшая душа,

Полюбить меня не успела,

Жаль, что ты умерла…

Я несу тебя в лес,

Что б дыханьем согреть!

Твоей судьбы крест,

Моей любви смерть!

Целомудренный взгляд

Нетронутой чести.

Наш последний закат,

Мы проведём вместе.

Я постелю тебе одеяло

Из мёртвых цветов.

Этой жизни было так мало,

Что б сохранить любовь!

Я ласкаю твои волосы,

Целую твои губы.

Не услышать мне твоего голоса,

Несчастны наши судьбы!

Оставлю в молчанье

Среди мрака,

Убьюсь своей печалью

И своим страхом…

– Сынок, в лес-то зачем?! – смеялась мама Антона.

– Это уже некрофилия, Антошка! – вторил отец.

– Это диагноз! – заливался смехом Рома.

Парень ничего не отвечал, только глупо улыбался. Он понимал, что будет выглядеть ещё глупее, если выхватит листок из рук отца, и убежит в комнату сжигать остатки своего постыдного творчества. С этого момента он твёрдо решил больше не марать бумагу своими стихами. Осталось только подождать, когда все забудут про этот конфуз. Но пока на это надеяться не приходилось.