Александр Кротов - Венхра. Книга первая. О плохих людях и странных обстоятельствах

Потом он долго и с удовольствием вдыхал аромат духов, оставшийся после неё в доме.

А так, Маргарита женщина хорошая была, и как специалист, и, вроде, как человек. Приехала сюда, в эту глушь. Копят деньги на квартиру в городе, не хотят там на съёмной жить, вот и переехали в дом покойной матери её мужа. Он по командировкам шатается, деньги зарабатывает, а она стариков лечит. И скоро, по её словам, они должны будут переехать. Максимум, ещё год остался ей в этой глуши. Такое обстоятельство расстраивало Костю.

Девушка к своей работе относилась очень хорошо. Она была всегда внимательной и доброжелательной. Вот такая Маргарита. Отрада всем старикам. И молодым старикам тоже.

Коридор. Тусклая лампочка. Сигаретный дым. Вечер. Всё тоже самое, что и утром, только кое-где можно было услышать голоса соседей, шум включённых телевизоров, крики детей, шаги на лестничной площадке, закрывающиеся двери, лай домашних собак… Утром стоять здесь было приятнее. В ранние часы тишина не заставляет оглядываться из-за возможности быть замеченным кем-то из соседей, с которыми парень не общался, и общаться не собирался.

Вот и на этот раз молодой человек не остался здесь надолго. Ему хотелось спать, и никуда не хотелось ехать. А поездка намечалась уже через семь часов. Ему нужен выходной, давно их у него не было. Очень хотелось закончить весь этот маскарад. Раньше надо было что-то предпринять по этому поводу, но он ничего не предпринимал. Мнительность никому не идёт на пользу. А жить под чужим именем чужой жизнью становилось невыносимо.

В его небольшой комнате, совмещённой с кухней, так же висела единственная лампочка. Тусклая, как и окружающая обстановка. Парень ненадолго включил и выключил её. В джинсах и кофте лёг на кровать, думая о том, где могли быть спрятаны сбережения деда и так ли много их на самом-то деле. Мысли о возможном богатстве иногда грели его душу. В принципе, можно было и сейчас как-нибудь по-хитрому свести деда с этого света и законно вступить в право владения его домом. Но всё-таки было жалко старика и ещё оставалась возможность того, что дед проговорится о том, где же спрятан его клад, если он, конечно, есть.

Раннее утро, коридор. В этот день мысли не клеились в одну ленту телеграммы, посланную самому же себе. Так, обрывки коротких сообщений, очень быстро сдуваемые ветром памяти. И ни одного точного слова в них, чтобы они хоть как-то зацепились в дне сегодняшнем, так похожем в остальном на день вчерашний, и все остальные прошлые дни.

– Вань, это ты? – сказал дед, когда услышал, что кто-то вошёл в дом.

– Я, – раздевался в прихожей парень. – Сегодня, вижу, без происшествий. Так, что не спишь?

– Сны не снятся, – грустно ответил дед.

– Не каждый же день. Сегодня вообще не ходил никуда?

– Неа… а знаешь, как хотелось? Вот лежу я, засыпаю, и думаю: вот уйти бы куда. Далеко, далеко! За лес. Там, где тепло всегда и солнце под рукой. А этот говорит: не ходи туды, не ходи! И руками так машет, и эти стучат из под пола, значит. Наступил на одного, и дальше! Эх! А солнца-то и нет опять! Ярило погасло! И снега нет, тепло. Он говорит: у них теплее. Я: э, нет, брат! Не возьмёшь! Хрен тебе! Вот, Вань. Понимаешь, нет ли? К ним, туды! – смеялся дед.

Вот такие разговоры парня пугали. До мурашек по спине. Кто такие «они», и куда эти «они» его зовут. Он спросил у деда, зная его ответ:

– Кто «они»?

– Кто, кто! Черти!

– Во, блин. Черти у него, – сказал опекун еле слышно.

Он в очередной раз вспомнил тот тёплый весенний денёк, когда его друг предложил ему работу. После детского дома он нигде надолго не смог продержаться. Без желания работать ничего хорошего в карьере не происходит. Друг тогда ему всё и поведал, открыл душу. У Вани, когда он «встал на ноги», быстро самореализовался, появилось немного свободного времени, и вместо жизни в своё удовольствие, он решил найти свою семью. И всё-таки нашёл. Бандитские связи помогали найти не только должников.

Мать приняла его хорошо, и долго раскаивалась в том, что отказалась от него после рождения. Но какой-то внятной причины, побудившей её на этот поступок, она никогда не называла. Больше детей у неё не было. И с мужем развелась давно (отца он, кстати, так и не нашёл). Дед, её отец, к тому времени был уже беспомощным слепым стариком, но тоже принял внука радостно, всей душой. Но встретились они в этой жизни всего два раза. И больше не встретятся. Мать вскоре умерла, дед остался на его попечении. Тогда-то Ваня сразу и нанял Костю к нему сиделкой, мол, дед всё равно ничего не заметит, с катушек съехал уже, тем более, мать сказала ему перед смертью, что у деда где-то богатства припрятаны. Да и сам дед обещал оставить хорошее наследство. Один дом только что стоит, земля. Хотя, что он стоит?

Тогда-то Фёдор Сергеевич поставил внуку строгое условие – в дом престарелых не сдавать, следить за ним самостоятельно, дескать, всё равно скоро помру. Вот почти три с половиной года и развлекает Константин его. Раньше хоть соседи приглядывали иногда за ним, у парня выходные были, но съехали куда-то. А потом, два с лишним года назад, и Ваня погиб. Передоз от наркотиков…

И остался Костя один с дедом. Раньше ему не только дед платил (он пенсию за него получал, неплохую даже), но и Ваня тоже отчисления немалые делал. А теперь без Вани не густо стало. Остаётся только пенсия деда, но больше половины на него и уходит. Да и… привязался он к нему. Так и стал Костя Ваней. И на своё имя уже не отзывался, да и некому было позвать. И никого у него, кроме деда, нет. Ни девушки, ни друзей… Тошно ему.

Но вот, умрёт дед, он разбогатеет. С Ваней они с самого начала на него все документы оформили и опекунство. Сам Ваня не хотел с дедом сидеть. Но и бросить не мог. Хотя это ему бы ничего и не стоило – родство доказано, права на дом и наследство оформлены. Может и жалел его. Может и интерес какой-то появился. Помимо дома и земли, существовало и другое наследство, которое ещё надо было заслужить. То, про которое сам же дед не часто, но всё-таки упоминал. Говорил, что спрятаны у него богатства какие-то. Один раз Костя с Ваней весь дом аккуратно обыскали, но ничего не нашли. А у деда про это выпытать оказалось не просто. Вся эта перспектива радовала недолгое время, потом всё просто переросло в привычку. Да и осознание того, что больше нет никаких богатств, кроме дома, не внушало оптимизма. Костю не покидало чувство, что его где-то обманули. Но он терпел.

Коридор. Вечер. За окном падал снег. Медленно, как будто нехотя, покрывал грязную землю тонким белым одеялом. Костя курил и думал о том, что пора бы купить новое постельное бельё, а на стол постелить чистую скатерть. Его мысли ложились лёгким белым пухом на поверхность быта. Он начал представлять себе уют белоснежной простыни, подушек и одеяла. Запах свежести. Ослепительный белый уют…