Александр Харламов - Планета Тивит

– Дашка, не надо!

В спальне что-то полыхнуло. Раздался оглушающий хлопок, и комнату Эльвиры Олеговны озарила яркое огненное зарево. Потом нас, уже бегущих навстречу, догнал отчаянный вопль Светкиной мамы, пулей, вылетевшей из комнаты. Лицо ее было перекошено от злости и вымазано золой.

– Мам, что…

– Ну и дочурка! Вся в папашу! – зло буркнула Эльвира Олеговна, бросив на меня уничтожающий взгляд, пробегая в ванную. Я хмыкнул и заглянул в спальню, где уже Светка с тревогой осматривала сидящую на диване абсолютно спокойную Дарью, весело разбивающую старенький телефон-раскладушку. Рядом с ней, на том месте, где восседала теща в порыве педагогического азарта, на диване лежала аккуратная кучка пепла – это было единственное, что осталось от книги.

От всей души я рассмеялся, понимая, что Дашка не желая рассматривать котиков и зайчиков, разозлилась от настырности бабушки и просто спалила ненавистный учебник.

– Черте что в доме творится! – возмутилась Эльвира Олеговна, заходя обратно, уже умытая, немного ворчливая, но, в принципе, довольно спокойная. – Немедленно поговори со своей дочерью, Дворкин! Подумаешь, не по ее получилось! Зачем книгу сжигать, ты мне скажи?

– Как так получилось? – с интересом поинтересовался я.

– Сидела, показывала ей картинки, а она то туда, то сюда, вертеться, как будто шило у нее в одном месте! – с жаром начала жаловаться теща. – Ну я ей пальчиком и погрозила. Мол, надо слушаться старших…

– И?

– И что «и»? Дворкин?– захлебнулась гневом Эльвира Олеговна.– Посмотрела доча твоя на меня, а у меня книга, как вспыхнет пламенем в руках. Я ее бросила и быстрее руки пантенолом мазать.

–Дай-ка, мне их посмотреть…– попросила жена.

– Да нет там ожогов! – заворчала уже спокойно теща. – Все ваша магия проклятая! Один призраков видит и судьбу всего человечества, вторая глазами предметы может сжигать…Не дом, а какой-то дурдом! Вот посмотрите-ка, смотрите, сидит и ломает телефон…Бандитка!

Мы обернулись на Дашку. Которая, уже зевая, без особого энтузиазма колотила по спинке кровати мобильником.

– Что за шум, а драки нет? – Мишка, подтягивая шорты, протирая с трудом открывающиеся сонные глаза, забрел в тещину спальню, где мы все собрались.

– А чего это вы одетые? – посмотрел он нас. – С Дашкой что-то? – с тревогой уточнил он.

– Мы…– только сейчас я заметил, что за всеми этими событиями мы даже не успели разуться.

– Да тут бабушка…– начала объяснять Света.

– Что опять бабушка! – возмутилась Эльвира Олеговна. – бабушка вам покоя не дает, а у меня, между прочим, сердце и давление! А я с вашими оболтусами и днем и ночью мучаюсь…Нашли себе домоправительницу…– заявила она, гордо удаляясь на кухню, чтобы, видимо, померить подскочившее давление. Втроем мы рассмеялись, сразу вспомнив колоритную фигуру Фрекен Бок из незабвенного Карлсона. Вот уж, точно, домоправительница.

– А Дашка-то уже все…– кивнул сонный сын нам за спину. Света обернулась, мельком взглянула на часы.

– Уже почти два! А она еще не в кроватке! Ну-ка быстро все спать! – если с командами Эльвиры Олеговны мы своим мужским коллективом еще могли поспорить, то если приказ отдавала Света, лучшим вариантом было его исполнить. Миша срочно шмыгнул в ванную. Я в коридор, где меня уже догнала жена с находящейся в полудреме дочкой на руках.

– Саша…

– Да, милая, – устало ответил я, вешая свой пуховик. Усталость и невыспанность навалились как-то сразу и одновременно. Я почувствовал себя разбитым, как старое корыто.

– Можно, чтобы дочка спала с нами?

– Конечно, дорогая, – тут же согласился я, – уж извини исполнитель долга из меня супружеского сегодня никакой…Ложитесь отдыхать, а я немного поработаю и приду.

– В два ночи?

– Как у настоящего писателя у меня ненормированный рабочий день! – улыбнулся я, поцеловав жену в нос. Посмотрел на сопящую малышку, проведя ладонью по белоснежным кудряшкам, спадающим на лоб. Дашка что-то видела во сне, чему улыбалась, причмокивая губами. Интересно, что за сны им снятся? Про манную кашу что ли, что они такие счастливые, когда спят? Правда, если бы мне сейчас приснилась бы полная тарелка манки, то я вряд ли бы выглядел таким ангелочком.

– Как книга? – шепотом поинтересовалась Света, слегка покачивая нашу малышку.

– Пока никак…– Мишка по дуге обогнул нас с закрытыми, чуть не врезавшись в дверной косяк. Громко хлопнул дверью, скрываясь в своей комнате.

– Все так плохо? – с тревогой поинтересовалась жена.

– Пока никак…– хмуро кивнул я, направляясь на кухню.

– Все получится…– догнали меня в спину ободряющие пожелания жены.

Еще бы…Выхода-то у меня нет. Либо я сдам к концу месяца очередной роман, либо Елена Эрнестовна – мой любимый редактор, так же любя меня и растлит где-нибудь на Московском проспекте, заставляя отрабатывать долг перед издательством.

– Как самочувствие, Эльвира Олеговна? – поинтересовался я, открывая ноутбук и окно во двор, чтобы закурить.

– Нормально, – буркнула она, выходя из кухни. Уж запаха дыма она не переносила точно. Особенно когда я курил нагло в ее вотчине, где среди сковородок и кастрюль она в зависимости от настроения чувствовала себя либо рабой, либо богиней.

– Да…– устало проговорил я, косясь на часы. За всеми разговорами, спасениями горящей тещи и прочей ерундой включая дорогу, я не заметил, что утро почти наступило. Светящиеся синим цифры на электронных часах, стоявших на микроволновке, показывали половину четвертого. Щелкнул чайником, надеясь, что хотя бы крепкий кофе отгонит от меня сонную одурь и усталость, уступив место нормальному рабочему настроению. Открыл чистый документ, набрав крупными буквами посередине «Пролог». Начало положено…Только про что писать дальше? Что за пролог? Сигарета почти дотлела до середины, а голова оставалась такой же чугунной и пустой. Ни одной мысли в нее, так и не заскочило. Я распахнул пошире окно, вдыхая аромат харьковского воздуха, густо разбавленного запахами выхлопных газов и речной свежести, и мазутной весенней сырости. По двору промчался чей-то бульдог с дорогущим строгим ошейником, следом за ним в, впотьмах не разбирая дороги семенила хозяйка. Надо же…Кто-то еще собак в такое время выгуливает?

На столе тихо завибрировал мобильный, медленно, но упрямо сползая к краю столешницы.

– Кто там еще…– я бы ничуть не удивился, если бы это была Елена Эрнестовна, мой верный и безумно терпеливый редактор, который все еще настойчиво доказывал руководству издательства, спустя два года после выхода последней книжки, что и я уж на что-то гожусь. Но нет… Абсолютно незнакомый номер. Сто лет мне вот с утра не набирали, не боясь разбудить. Абонент на том конце был довольно настойчив, наяривал упрямо, что позволило мне все-таки трубку снять.