Артур Гусев - Диалог с зеркалом

Всегда поражаясь умению пожилых людей грамотно объяснять маршрут, Рик поблагодарил добродушного горожанина и направился в сторону своего загородного дома.

Как он и предполагал, поместье его впечатлило.

Подъездная дорога была выложена отдающим розовым кирпичом, ромбовидным, но со слегка скругленными концами, орнамент которого плавно перетекал из фигуры в фигуру. Задумка неведомого автора была почти безупречной. Вдоль тропы были высажены деревья, напоминающие столетние сосны, высокие и создающие полог тени так, что даже в самый жаркий день здесь было царство приятной живительной свежести. Воздух вокруг был пропитан незабываемым запахом хвои. Чуть поодаль виднелось огромных размеров поле. Лишь приглядевшись, можно было увидеть, что оно огорожено импровизированной изгородью в виде белой ленты, натянутой на деревянных кольях. В глубине рощи Ричард насчитал трех лошадей и про себя ухмыльнулся: «Значит, за поместьем кто-то следит. Хороший знак». Наконец, он свернул чуть вбок, где обнаружилась расчищенная полукруглая площадка радиусом около двадцати метров, явное подобие гостевой парковки. Выбравшись из автомобиля, он набрал полную грудь воздуха: чудесный запах хвои переплетался с ароматом какого-то фрукта, Рик мог бы поклясться, что это яблоки. Он воодушевленно улыбнулся и подошел к высоким черным воротам с зеркально отраженными гербами его семьи – воспаряющий над толстенным фолиантом буревестник, держащий в клюве ключ в виде мальтийского креста. Приглушенный звук клаксона – и ворота медленно с легким поскрипыванием отворяются. Внутри Морган-Хилла встретил купол из густой зелени, переплетение кустарника с виноградными лозами, создающее зеленый коридор, выводящий к открытому пространству перед двухэтажным зданием из красного кирпича, построенным в виде буквы «П». В центре этой площадки красовался потрескавшийся, но довольно уместно смотрящийся в данном месте фонтан. Рик шел и разглядывал искусную отделку дома, красивый газон и аккуратно высаженные вдоль окон цветы. В этот момент его окликнул вышедший из одной из боковых дверей мужчина в возрасте.

– Молодой человек, чем могу быть полезен?

Акцент и манера речи были презабавные, но Ричард сохранил невозмутимое выражение лица и, демонстративно развернувшись на каблуках, легко кивнул окликнувшему его. Одет, к слову, дворецкий, как окрестил его Рик, был в поношенный костюм темно серого цвета. Единственной отличительной деталью костюма был пестрый шелковый платок, умело завязанный на шее мужчины. Навскидку определить возраст он не смог, но если принять во внимание все то, что Ричард, в принципе, мог себе вообразить о дворецких, то он дал бы ему около 50. Что, в целом, не противоречило здравому смыслу и подкреплялось уже заметной сединой в безупречно зачесанной назад шевелюре, серебристыми усами и прорезавшими лицо морщинами.

– Добрый день, уважаемый. Меня зовут Ричард Морган-Хилл, и я предполагаю, что данное поместье когда-то принадлежало моим предкам. Я здесь проездом, но думаю, что мне смогут оказать радушный прием, – Рик отвечал в схожей манере, что к нему обратились, слегка подернув уголок рта и сощурившись, пытаясь придать лицу выражение благодушия. Впрочем, скорее получалась лукавая пренебрежительная ухмылка, но это его не останавливало.

– Юный Морган-Хилл? Невероятно, я слышал, что еще остались господа, носящие эту фамилию, но мне казалось, что уж никому из них нет дела до своего фамильного поместья. Это чудесно, что мы встретились, однако, не сочтите за грубость, но я бы хотел взглянуть на ваши документы.

– Разумеется, – Рик протянул раскрытый паспорт и заранее подготовленные документы, подтверждающие, что он собственник данного имения, дворецкому и победно оскалился, – могу я узнать ваше имя?

– О, прошу меня простить, Норман Весли, добро пожаловать, Ричард!

Он сделал пригласительный жест рукой, отступил чуть назад и, прижав к груди правую руку, почтительно поклонился.

За следующие два часа Рик узнал почти 100-летний отрывок истории своего родового гнезда, позабавившись прыткости нынешних хранителей поместья, которые сделали из огромного размера конюшен (того самого П-образного здания) подобие отеля, разделенного на 8 пентхаусов, ежесезонно приносившего неплохую прибыль. Удивлению не было предела, ведь он счел именно конюшни за фамильный особняк. Но его провели вглубь территории и, пройдя сквозь сосновый бор и насладившись видом полей с одуванчиками, которые под порывами ветра напоминали гладь едва волнующегося ярко желтого моря, Рик предстал перед двухэтажным домом. Его глазам открылось невероятное зрелище: оказалось, был еще один подъезд к усадьбе, ведущий прямо к парадному входу особняка, а только так и можно было назвать этот чудный домик. Несмотря на то что этажей было только два, здесь вполне могли уместиться все четыре; огромные витражные окна по три с лишним метра каждое, белоснежные колонны дорического ордера, огромный балкон на втором этаже, больше напоминающий террасу, поблекшие бледно фиолетовые стены и двустворчатая деревянная дверь в самом центре, к которой вели семь мраморных ступенек, – все это действительно впечатляло.

– Что ж, добро пожаловать домой, юный Ричард Морган-Хилл! – Норман весело рассмеялся и распахнул тяжелые створки парадного входа. – Располагайтесь, за сим я вас оставлю. Надо добежать до щитовой и включить подачу воды и электричество в главном здании. Если что-то понадобится, наберите на телефоне цифру «1». Приятного отдыха!

– Благодарю, я здесь ненадолго, буду часто выбираться в город, часа через три сделаю первую вылазку. Я, наверное, зайду к вам по дороге.

– Как будет угодно.

Дворецкий закрыл за собой двери, и Рик остался один в просторном холле. Он огляделся. Небольшой коридор, расходился вширь, образуя солидных размеров залу, и был обставлен старинной мебелью: по левую руку расположился платяной шкаф, два небольших пуфа и скамья из черного дерева; в стену справа были вколочены белоснежные рога, явно искусственные, но весьма удачно вписывающиеся в общий интерьер и, вероятно, служившие вешалкой; в углу около входа стояли подставка для зонтов и черная лакированная тумба для обуви. Зала встречала приятным приглушенным светом, едва проникающим в пасмурный день сквозь льняные, покрытые тонким слоем пыли занавески. Камин больше напоминал встроенную в стену огромных размеров печь, вокруг него сгрудились несколько кресел и софа в форме полумесяца. Вдоль правой стены выстроились несколько шкафов с посудой и разлитым по всевозможным стеклянным сосудам крепким алкоголем. Чуть левее центрального прохода из парадной был подъем наверх – массивная лестница, обшитая деревянными панелями, с лакированными перилами. Она представляла из себя рубленую спираль с двумя аккуратными пролетами, вдоль стен которых висели картины в отливающих серебром рамах. То были виды охоты, пейзажи и один групповой портрет, на котором взгляд Ричарда задержался чуть дольше. Он насчитал 11 человек: 7 девушек и 4 мужчины, все облачены в парадную одежду; судя по нескольким чемоданам, они явно готовились к отъезду. Самой младшей девушке на вид было лет 19, она держала на руках черно-белую пятнистую собаку, которой явно не нравилось происходящее. У Рика было стойкое впечатление, что он уже видел это животное. Сняв туфли, он ступил на ковер и закрыл глаза, ход времени слегка замедлился, он расправил плечи и вздохнул полной грудью. В нос ударили запах сырости и цитруса, старых книг и хорошего виски, он скользнул сознанием туда, где, по его мнению, заключалась его истинная сила. Перед ним отрылся дом чувств и образов, вихрь ощущений и воспоминаний. Ассоциативная память Ричарда была поистине выдающейся, так он всегда мог вспомнить имя человека, с которым общался всего раз. Его лицо, движения и ужимки, – все это делало его уникальным для Морган-Хилла, моментально выдергивая эпизод знакомства из покровов памяти. Рик представил себе пса на картине, лицо девушки, запах и тревожное чувство, которое внезапно всколыхнулось в нем при виде знакомого образа.