Ольгерд Росс - Последняя эволюция

Правда это была не совсем такая экосистема, которую привыкли видеть обычные жители двадцать первого века. Большая часть растений, начиная травой под ногами и заканчивая листвой деревьев, отчаянно пыталась удержать зеленые оттенки, но почти всегда сочная зелень была покрыта желто-бурыми атмосферными осадками, вгоняя планету в состояние вечной осени. Только хвойные породы деревьев, благодаря своим природным маслам, умело сбрасывали с себя губительные отходы, радостно выставляя на всеобщее обозрение темно-зеленые иголки. Ряд травоядных животных, конечно же, пытался подкрепиться яркой зеленью, бросающейся в глаза на фоне однотонных пейзажей, но иголки елей и сосен были настолько плотными и противными на вкус, что почти никем в пищу не употреблялись. Впрочем, ряд не так сильно пострадавших областей еще мог похвастаться наличием зеленой и местами даже буйной растительности, не относящейся к хвойным породам.

Там, где травы еще не успели завоевать себе доминирующее место под солнцем, растянулись каменистые и песчаные пустыни, славящиеся своими атомными завесами. По большей части это были песчаные бури, ворошащие не только песок, но и уйму всяческих радиоактивных отходов и токсичных газов, постоянно извергаемых из недр планеты. Но даже в таких пустынных выжигаемых природными бедствиями жизнь текла своим чередом. Лучше всего себя в таких климатических условиях чувствовали верблюжьи колючки. Эти неприхотливые растения смогли развить настолько обширную корневую систему, что у особо старых кустов ее окончания можно было обнаружить за несколько сотен километров от места крупного источника воды. Само собой, среди таких корней обитало множество животных: кроты, суслики, сурки… Никто из них практически не изменился с тех пор, как планеты сотрясла Последняя Война человечества. Разве что сурки измельчали, да кроты отрастили широченные лапы. Впрочем, были и такие звери, которые успели заметно измениться. Волки, койоты, одичавшие собаки. Все они, вынужденные бродить по равнинам и пустыням, превратились в жутких ночных созданий, именуемых волколаками. Однако самые большие изменения постигли человека.

Homo superior. Так теперь называют человеческую расу. Лишившись медицины, люди оказались на грани вымирания, умирая от самых банальных болезней или от врожденных аномалий. Для восстановления медицинских знаний не осталось ничего. В войне было уничтожено все, даже самый последний конспект вечно спящего студента, состоящий из классической игры в крестики-нолики, загогулин на полях и буквально трех словах, касающихся непосредственно медицинской темы. Почти целых девять долгих веков человечество балансировало на грани жизни и смерти, пока, наконец, люди не смогли вернуться на пути эволюции и буквально за один век восстановить цивилизацию до уровня Средневековья. Почти все аномалии развития, все пороки обернулись совершенно невообразимыми изменениями, которые позволили людям выжить в новом суровом мире, что пропагандировалось на каждом шагу, как шаг навстречу новой эпохе. При этом, никто не упоминал о том, сколько миллионов умерло, прежде чем появился первый представитель нового вида. Один такой экземпляр, почувствовав приближение нового дня, не замедлил покинуть свой новый дом и выбрался на поверхность.

Новый вид имел минимальный рост в два метра. Это была оптимальная высота, на которой не чувствовались пары ядовитых газов, выходящих из-под земли и растекающихся по ее поверхности. Руки стали длиннее, опять же по причине ядовитых отходов. С длинными руками не приходилось слишком часто нагибаться. Ноги вытянулись следом, скорее, для пропорции, хотя благодаря ним можно было быстрее бегать. Выносливость нового вида людей, как и их, теперь уже природную устойчивость ко всем ядам, витающим в воздухе, обеспечивали новые улучшенные легкие. Их было целых четыре. Поначалу, удвоение легкого было редко встречаемой аномалией, но концентрация ядовитых паров вынудила ее превратиться в жизненно необходимый эволюционный ход. Состав воздуха, если касаться именно различных токсикантов, в каждой местности несколько отличался, поэтому в самых тяжелых по воздуху районах планеты к четырем легким без особых проблем добавились воздушные мешки, которые до этого времени наблюдались только у птиц.

Само собой для того, чтобы обеспечить такие объемы кровью, нужна была более мощная кровеносная система. Артерии и вены быстро прокачали сами себя, использовав для этого естественные биохимические процессы, а вот сердце было вынуждено долго и упорно страдать. На первых порах, из-за этого диссонанса возникало множество трудностей, но решение пришло оттуда, откуда его совсем не ждали. Целый ряд аномалий с вероятной летальностью, с которыми упорно боролись в эпоху медицины, развернулся и совместным проявлением образовал несколько дополнительных мышечных слоев.

Homo superior вытянулся, и посмотрел по сторонам. Объем мозга, несмотря на разительные изменения организма не изменился, несмотря на то, что кости черепа стали заметно плотнее.

Иными словами, несмотря на множество изменений, новый вид практически ничем не отличался от человека разумного, представляя увеличенную их копию с рядом небольших почти не бросающихся в глаза изменений.

Обо всех этих эволюционных изменениях можно говорить долго и упорно, поэтому особо отличившиеся умы нового человечества создали уникальное руководство для новых людей, чтобы они знали, как использовать самих себя. Был вариант восстановить медицинские знания, начав все с нуля и ориентируясь на память тех, кто пережил войну и мог что-то рассказать, но это было не актуально. Почти сразу же после войны выяснилось, что планета не выдержала множественных техногенных и природных катаклизмов. Пошатнулись даже самые устойчивые пласты земной кары, скорость движения тектонических плит усилилась, сама природа взбунтовалась против человеческой жестокости. Планета Земля вошла в последнюю стадию своего существования. Ядро голубой планеты вышло из строя и грозило с каждой минутой разорвать мир на куски. Именно поэтому новая людская раса встречала каждый новый день, как последний, несмотря на то, что природа упорно продолжала воскресать после сильнейшего техногенного вымирания.

− Вацлав, что на горизонте? − из убежища раздался чей-то громкий голос.

− Все в порядке, − Вацлав, которому выпало первым выйти наружу, не замедлил с ответом. − Горизонт чист. Зверей не видно, песчаных бурь и кислотных дождей нет. Атомных завес не видно.

− Тогда пора выходить, − из убежища начали раздаваться многочисленные звуки, словно кто-то в спешке сбрасывал вещи в один мешок. − Я рассчитываю до заката выбраться из этой треклятой пустыни! Я уже устал по ней ходить.