Ольгерд Росс - Последняя эволюция

− Куда дальше? − поинтересовался Айкон, следуя за своим товарищем. − Мы можем до конца света бродить по этой пустыне и искать развалины!

− Конец света уже наступил, − напомнил ему Вацлав.

− Ты прекрасно понял, что я имел в виду, − парировал Айкон. − Мы ведь могли заложить крюк, отклониться от изначального маршрута! Помните, как мы проходили те странные холмы? Готов спорить, там у нас от магнитного излучения компасы полетели. Нужно заново наметить маршрут. Наложить современные карты на карты двадцать первого века, чтобы сузить зону поисков.

− Считаешь себя гением? − поинтересовался Вацлав, присев и ухватив горсть стеклянного бурого песка, которым было усыпано все вокруг. – На первом же привале после этих треклятых холмов я сделал именно это. Зона поисков и так сужена до предела. И потом, я чувствую, что мы близки к цели. Город где-то в этой пустыне. Возможно, за тысячелетия его занесло по самые крыши песком и пеплом.

– Целый город? Да так, чтобы крыш не было бы видно? – Айкону такое мнение показалось сомнительным. – Да даже за десять тысяч лет небоскребы…

– Здесь никогда не было небоскребов, – перебил его Вацлав. – Максимум несколько зданий в двадцать этажей.

– А мы точно идем по Европе? – поинтересовался Айкон. – Судя по твоему описанию, мы должны найти что-то вроде африканской деревушки, у которой не было способа поднять строительный материал выше пятого этажа!

– Это вопрос не ко мне! – Вацлав развел руками. – Откуда я знаю, почему на этих территориях не было высоких зданий. Может, землетрясения частые были или почва размываемая грунтовыми водами. Факт остается фактом, здесь было раньше целых два города, и мы уже близки к тому, что разыскать их!

− Вы говорили об этом дня три назад, если я не ошибаюсь, − Айкон прикрыл глаза рукой, чтобы легкий ветер, волной прокатившийся по пустыне не мешал ему видеть.

Вацлав не ответил, продолжив путь в скорбном молчании. Двое людей долго топали по пустыне, поднимая в воздух клубы стеклянного и обычного песка. Солнце, сокрытое пеленой густых паров частично отравленной земной атмосферы, уже начинало клониться к горизонту, намекая на то, что скоро ночь вступит в свои права. Айкон прекрасно знал, что ночь это не самое подходящее время даже для такого уникального вида как Homo superior. Ночь всегда была и осталась временем смерти. Четвертое тысячелетие не стало исключением, и даже наоборот, утвердило это суждение, превратив народные легенды в суровую реальность. Почти на каждом уцелевшем континенте, кроме разве что растаявшей Антарктиды, которая неумолимо приближалась к южной части Африки, можно было встретить волколаков, чудовищных порождений страха, ужаса и смерти. Волколаки стали следующей ступенью эволюции всего семейства псовых. Волки, дикие собаки, домашние собаки, даже самые безобидные болонки из-за резко изменившихся условий должны были приспособиться, как и вся жизнь на новой Земле, но эти существа избрали самый жестокий путь. Внешний вид каждого волколака был сугубо индивидуален, и, если поначалу это определялось породой собаки или видом, который подвергся эволюционным поправкам, то сейчас они стали одним единым видом в одном большом семействе. Волколаки объединялись в стаи, смешивание генов получалось колоссальным и неконтролируемым, в результате чего сформировался весьма успешный и опасный вид животных, сравнимых по своей природной сущности разве что со стаей бешеных волков. Однако, как и у всего живого, у волколаков были свои минусы. Точнее один, но довольно весомый, чтобы поставить успешность этого вида под угрозу. Эти существа не могли ориентироваться при свете солнца. Сложно сказать, что вызвало такую эволюционную недоработку, но люди встретили ее открытие как национальный праздник.

Айкону, впрочем, было уже не до праздников. Вацлав так увлекся поисками своих корней, что, похоже, совсем забыл о банальных принципах безопасности, прописанных в Руководстве. В сумерках уже отчетливо слышался вой первых волколаков, просыпающихся в своих пещерах и норах. С одной стороны Айкона распирало любопытство; за все свои двадцать пять лет он не выбирался далеко за пределы своей когорты, как стали называть сохранившиеся участки цивилизации. Почему им дали название римского воинского подразделения уже никто не помнил, но в них нельзя было увидеть ничего, кроме окружающего пейзажа и домашнего скота, вроде коров и свиней, которые могли потягаться в размерах с вымершими слонами из двадцать первого века. Другая же сторона заставляла Айкона паниковать и требовала, чтобы он немедленно искал убежище на ночь, в котором можно было переждать активность волколаков. Помимо них, ночью стоило много чего еще бояться, но справиться можно было со всем, даже с периодическими атомными завесами, но вот стаи ночных чудовищ заставляли ретироваться даже самых опытных охотников.

Айкон пытался вразумить Вацлава, но тот упорно шел вперед, даже прибавив шагу.

− В округе нет ничего, где можно было бы спрятаться, − покачал головой Вацлав, когда его спутник указал на маленькие скальные нагромождения. − Похоже на то, что мы вошли в ту зону, в которую люди не входили.

− И что нам теперь делать? − Айкон не на шутку перепугался. Глазами он уже видел тени на дальних скалах, которые принадлежали первым волколакам, выбравшимися на ночную охоту. Разум же отчетливо твердил ему, что смерть уже начала дышать в затылок.

− Видишь вон тот каменистый холм? − поинтересовался Вацлав. − Тот, что окружен деревьями?

− Думаете, там есть укрытие? − с надеждой в голосе предположил Айкон.

− Вряд ли, − Вацлав сразу же отмел предположение спутника. − Но холм достаточно высокий и крутой. Волколаки не смогут забраться наверх, в отличие от нас. Можно переждать ночь там, главное, чтобы не пошла атомная завеса.

Добраться до холма Айкону не составило большого труда. Это было не трудно, учитывая, что солнце уже почти скрылось за горизонтом, уступив свое место на небе луне, а позади уже слышался зазывающий вой волколаков, наметивших себе потенциальных жертв. Нюх у этих вполне реальных исчадий ада был превосходный. Они были сродни акулам; могли учуять добычу за сотни миль. Акул, кстати, Айкон ненавидел куда больше. Акул и еще змей. Это были единственные животные, которым было плевать на какие-либо изменения окружающей среды. Они появились на планете еще задолго до динозавров и почти не изменились с тех самых пор, выказывая свою универсальную приспособленность к любым условиям жизни, поэтому у многих Homo superior они вызывали неподдельный ужас.

Холм действительно оказался хорошей крепостью для обороны против ночных чудищ. Хотя назвать эту груду камней холмом было сложно. Это, скорее, напоминало сросшееся нагромождение различных горных пород и разнокалиберных скал, устремившихся ввысь. Рядом находился небольшой пруд с мутноватой желтой водой, а подле пруда росло три раскидистых дерева, в которых по форме листьев Айкон узнал то, что когда-то называлось дубом. Ботанические словари переписывать никто не стал, решив, что растения по своей сути почти не изменились, поэтому при выпуске новых книг ограничились лишь вставкой некоторых поправок.