Ольга Лисенкова - Потустраничье

Самоубийство. И слово какое колючее, некрасивое. Шипит, словно змея. Однако я привыкла называть вещи своими именами. Но точно ли я хочу шагнуть в пропасть? Или это крик в пустоту: ты слышишь меня? Ты слышишь меня? Я на грани, я упаду сейчас. Да что там: я давно уже падаю. Кто же подхватит меня?

На работе – я работаю бухгалтером – никто ни о чём не догадывается. Девушки, что работают рядом, привыкли к тому, что я молчалива и мало улыбаюсь. Мы иногда разговариваем о цветах, о даче, о смешных роликах на Ютуб. Котики, щенки, забавные детишки. Но чаще я просто смотрю в экран компьютера. Ряды цифр выстраиваются в моей голове, на время вытесняя тьму. Не потому, что я люблю свою работу, но простые логические действия придают жизни кажущуюся правильность. Мнится, будто всё идёт так, как надо, пока я не выхожу вечером на улицу.

Осень обволакивает меня со всех сторон, принимает в свои влажные объятия, пахнущие сыростью и тленом. Дождь. Тьма и дождь. И больше ничего нет в этом мире.

Я не то чтобы хочу умереть. Наверное, не могу представить, как это, когда меня не станет. В это невозможно поверить – я всё равно где-то буду. В том-то всё и дело: я хочу быть где-то, но не могу больше и дня оставаться в этом мире.

Я никому здесь не нужна. Мама умерла, папа оставил нас, когда я была ещё ребёнком, с тех пор я ничего о нем не слышала. Я никому не разобью сердце, если уйду так рано.

Только одно пока удерживает меня на краю: а что если нет другого мира? Что если чернота поглотит меня окончательно? Только и ждёт, чтобы с чавканьем засосать меня.

Да или нет? Да или нет? Два ответа, как две чаши весов, склонялись то в одну сторону, то в другую. Вечером шорох капель по стеклу шипел, шелестел: «Да, да, решайся». А утром серый, бледный луч, пробившийся сквозь занавески, такой же слабый, как моя решимость задержаться здесь ещё ненадолго, говорил: «Подожди один день, только один день».

Наверное, поэтому я и села однажды перед пустым листом документа Word, глядя на него с недоверием. Я привыкла работать в Excel и в специальной бухгалтерской программе, а белый чистый лист, на котором не было ни одного знака, внушал недоверие и страх. Что он сулил мне? Чем его заполнить? Он не давал никаких намёков и никак мне не помогал, в отличие от привычных интерфейсов. Я надеялась записать свои мысли и как-то разобраться с ними. Разложить по полочкам, выстроить в столбцы, подбить баланс и наконец определить, в минусе или плюсе я нахожусь.

Мои руки легли на клавиатуру, погладили клавиши.

«Я не хочу жить».

Напечатанные строчки казались выпуклыми и до невозможности реальными. Я будто только сейчас осознала эту мысль, словно произнесла её вслух. Капельки тьмы выплеснулись из моей души и застыли словами на экране.

«Я не хочу жить. Пыталась понять, когда впервые ощутила это чувство пустоты и бесполезности мира. Наверное, всегда носила в себе эту червоточину, которая с годами разрослась до размеров моей души. И больше не осталось ничего внутри, одна оболочка».

Больше я ничего не смогла добавить. Сидела, уронив голову на руки, слушая мерный шум процессора, да так и уснула. Проснулась посреди ночи, не понимая, где нахожусь. Потом вспомнила: села подводить баланс своей жалкой жизни, но задремала. Я посмотрела на экран, хотя прекрасно помнила, о чем успела написать. И вдруг распрямилась на стуле, откинула с лица волосы, провела рукой по лбу. Я, может быть, ещё сплю? Но всё было реальным: комната, стол, матово светящийся экран. Вот только текста стало гораздо больше. Я пробежала глазами по строчкам.

«Я ведь была счастливым ребёнком. Помню, даже осенние ливни не вызывали тоски. Ноги мокрые, куртка насквозь, с головы потоки воды, а домой не загнать. Мама отругает, стащит мокрую одежду, посадит в горячую воду, так что дышать тяжело от жара, но голова ясная и на душе весело.

Я просыпалась с радостью независимо от того, какая погода за окном. В ненастные дни даже с большей охотой. Выходя из подъезда в метель или ливень, я представляла, что я первопроходец, отважный покоритель новых земель. Я должна преодолеть препятствия на пути к цели. Это бодрило и заставляло щёки наливаться румянцем. Когда ты ребенок – кажется, что по плечу любая трудность».

Я застыла, глядя на монитор. Это что, какая-то шутка? Я не могла этого написать, никак не могла! К тому же я совершенно не помнила этих событий. Мама отогревала меня в ванне после того, как я нагулялась под дождём? Возможно. Но так поступают и тысячи других матерей, как и тысячи других детей намокают до нитки, не торопясь идти домой. Я чувствовала себя первооткрывателем, борясь с ледяным зимним ветром? Хм, на меня не похоже.

Я огляделась по сторонам, ощущая, что по спине прокатился холодок. На всякий случай включила свет и осмотрела каждый уголок своей крошечной квартиры. Прятаться в однушке негде, здесь и одному человеку тесно. И всё же я отодвинула занавески, заглянула под кровать, чувствуя себя одновременно испуганной и глупой. Подёргала входную дверь – заперто.

Тогда я подумала о том, что кто-то подключился к моему компьютеру через сеть. Точно! Сама я не сталкивалась, но читала о чём-то похожем. Я задремала, а кто-то пошутил надо мной. Страх и оцепенение как рукой сняло. Я фыркнула, покачала головой, сама удивляясь своей доверчивости. Попалась, как маленькая.

Щёлкнула мышкой, закрывая документ. «Вы хотите сохранить изменения?» – спросила программа. Рука зависла над кнопкой «Не сохранять», а потом почему-то метнулась влево и нажала «Сохранить».

Весь следующий день я думала о своем детстве. Пыталась вспомнить, кем хотела бы стать. Думаю, что не бухгалтером точно. Первооткрыватель новых земель, хм…

– Татьяна, ты что-то сегодня такая молчаливая, – оторвала меня от мыслей начальница отдела. – Влюбилась, что ли?

Она и другие сотрудницы фыркнули, точно я и влюблённость два полюса магнита – абсолютно несовместимы.

Я не посчитала нужным отвечать, пусть думают, что хотят. Но, признаться, маленькая тайна согревала меня. Пусть даже это чья-то неостроумная шутка.

Вечером, наскоро поужинав, включила ноутбук и открыла документ. Не знаю, чего я ждала. Увидеть продолжение? Однако к написанному не добавилось ни строчки.

Я постучала пальцами по клавишам, набирая бессмысленные знаки. Мысли отказывались облекаться в слова, а слова в предложения. Забавно, что речь идёт о моей жизни, а я даже не знаю, что говорить. Неужели я настолько пуста?

«Мальчиков я никогда не интересовала. Они считали меня серой мышью. Сначала я ещё делала попытки понравиться, а сейчас со стыдом и отвращением вспоминаю об этих жалких потугах. Мышь на каблуках. Мышь с начёсом на голове. Бледная моль с алой помадой на губах. То ещё зрелище…»