Збава Грехович - Ангелы. Дети ночи

– Смотри, что мы можем сделать! – хохотнув на замечание про энтузиазм, соседка плюхнулась на свою кровать, еще в полете включая планшет. – Ты какую панораму хочешь за окном?

Я недоверчиво покосилась на миниатюрную девушку. Потом перевела взгляд на аналитика. Видимо, Женя в благодарность за сеанс психотерапии решил подкинуть парочку технологических решений. Сам парень, поступив по нашему примеру, сидел в комнате, не закрывая дверь.

– Так какую? – нетерпеливо напомнила о себе соседка.

– Тропики, – пожала я плечами, думая о лианах, зарослях Амазонки и мини-водопадах.

– Тропики, так тропики! – скомандовала Ксюха и дала команду планшету.

Тот в свою очередь передал приказ жалюзи, закрывающие окно, они поднялись и я ахнула. Впрочем, реакция моей соседки была не менее выразительной и более некультурной.

– Это трындец, как охренительно! – абсолютно не литературно она привлекла к себе внимание соседа через коридор. – Это ваще отвал башки!

Теперь, потеснив меня и учебники, Ксюха вылезла в окно, забравшись на стол с ногами. Других слов, кроме матерных, ей, видимо, подобрать не удалось. Хотя поэт на ее месте тут же сочинил бы оду закату, мирному океану и колышущимся на ветру пальмовым лопухам.

– Это чего?! И купаться можно?!

– Море, увы, недоступно, – внезапно отозвался голос с порога.

Я обернулась, чтобы обнаружить переместившегося к нам Женю. Ксюха, со всем своим энтузиазмом, торчала в оконном проеме, не удосуживаясь отвлечься от разглядывания горизонта. Впрочем, такое положение тела девушки нашего гостя вполне устраивало. Мне пришлось прятать свой взгляд и скепсис. Не любитель я перепихона на ночь. А тут про серьезные отношения и думать нечего.

– Это иллюзия, Ксю. Тронешь ее рукой и она рассыплется. Лучше просто наслаждайся.

– Да это издевательство какое-то! Наслаждайся фейком! На фиг надо?!

Она начала пятиться задом, обиженная не на себя, выбравшую экзотический леденец, до которого не дотянуться, а конструкторов, которые, желая сделать существование под землей более-менее сносным, не выдали лотерейный билет.

– Нет, ну разве так поступают нормальные люди?! – подняв сброшенный блокнот с записями, она хлопнула им по столу. – И это уже нельзя поменять?

Добавив жалости в голос, она направилась к Жене. Но вместо жалобы парень услышал другую интонацию – соблазнения. Однако, выстоял, не поддался и не поплыл.

– Прости, но это одно из условий существования системы. Мы можем поменяться комнатами, но не можем сменить пейзаж. – Парень развел руками.

– Тогда, – Ксюха моментально нашла решение и взяла Женю под руку, направляясь на выход, – мы идем к соседям в гости, выяснять, у кого какой пейзаж за окном.

– Так еще никто не поставил…

– Значит, мы им поможем, – донеслось уже издалека. Ксюха взяла быка за рога. Ох, и характер!

Заниматься полезным делом я уже не могла. Отложила записи и уставилась в окно. Однозначно, стало веселее! Как бы мне ни хотелось, жить долго в консервной банке подвешенной в нигде я бы не смогла.

Через некоторое время со словами: «Так, не фиг здесь сидеть!» Ксюха заграбастала меня и потащила «в галерею» – череду комнат, каждое окно которой выходило на самые красивые места мира. Как ей удавалось запоминать все имена, для меня оставалось загадкой.

Но что еще я обнаружила, что многие из нашего коридора уже обзавелись симпатиями. Быстрые они! Думают, наверное, что они, действительно в летнем лагере. Мол, здесь все можно…

Экскурсия закончилась коллективным походом на ужин. Теперь, в отличие от обеда, люди рассаживались за столы, соблюдая принадлежность к тому или иному коридору, отделы перемешались. И все наперебой хвастались своими пейзажами.

А вот, если бы раздали индивидуальные пароли для выхода в сеть, разговоры про прелести архитектуры закончились бы моментально.

– А где Черный? – я заметила отсутствие парня. – И Катерины нет, и Грегора. Они все-таки пошли наверх?

– Они и еще полтора десятка человек. Пошли за информацией и за другими меченными.

Я понимающе кивнула головой, а в груди испуганным ежиком сжалось сердце.

Крохотный червячок сомнения грыз меня до поздней ночи. Я крутилась, не могла уснуть, вздыхала и все никак не могла найти удобное положение. И еще это «меченные»! Нельзя было назвать по-другому? Они – это мы! Мы, что, тоже «меченые»? Заклейменные. Благословленные. Избранные.

Мои терзания прервал звуковой сигнал сообщения, пришедший на планшет Ксюхи. Соседка, как и полагается здоровому человеку, лишь перевернулась на другой бок, проигнорировав послание. А я не смогла. Во-первых, потому что готова была отвлечься на что угодно, а во-вторых, потому что за дверью раздалась возня, послышались приглушенные голоса.

Что-то случилось…

– Ксюх… Ксюха! – позвала я, но в итоге пришлось вставать и расталкивать подругу. – Что-то случилось, Ксю, тебе сообщение пришло!

Сонная муха Оксана еле продрала глаза, потянулась к планшету и вдруг изменилась в лице, сорвалась с места и, натягивая на ходу джинсы, бросила:

– Они вернулись. Есть раненые. Должна бежать!

И убежала. А я стояла на пороге комнаты и наблюдала, как абсолютно все двери нашего общежития стояли распахнутые, как заспанные, но ответственные люди неслись по коридору, чтобы исполнить свой профессиональный долг. Никто их не принуждал, но каждый из них знал: он – специалист, и без его помощи другу, соратнику, брату будет плохо. И надо спешить.

Ни о каком сне не могло быть и речи. По коридору из комнаты в комнату сновали те, в которых по роду своей деятельности не было необходимости.

Вернулись разведчики. Принесли информацию – это для аналитиков. Пришли раненые – это для медиков. Для оружейников – ничего…

Поэтому я сидела, как на иголках. По ушам долбил барабанщик.

Сколько прошло времени, не смогла бы сказать. Но вот в начале нашего коридора обнаружилось волнение, люди, сидящие, так же, как я на своих порогах, повскакивали с мест.

Кто-то вернулся. Кто-то из отдела, подчиняющегося Грегору. Воин Света, живущий в одной из первых комнат, не захотел ни с кем разговаривать. Это было понятно из того, как громко он хлопнул дверью и последующие за этим разочарованные возгласы.

Но затем ситуация изменилась, потому что пришел кто-то более говорливый и вся народная рать ринулась в одну крохотную коморку. Я продолжала сидеть на своем пороге. Одно из двух: или вернется Пашка Черный, или Ксюха. Только их познаниям я и могла бы доверять.

Сидя на ступени, я успела пробежаться мысленно по двум дням существования под землей. Для начала, меня волновало состояние моей бабуси. Кроме меня у нее никого не осталось. А если ее больше нет? Если ее выпили эти твари? Кто занимается домом? Меня записали в ряды без вести пропавших?