Владимир Нестерцов - Багаж императора. В дебрях России. Книга вторая

Дверь дернулась и со скрипом отворилась. Мы оказались в каком-то сарае, пристроенном к углу дома, выходящего на Сумскую улицу. Во дворе не видно было ни души. И в доме не горел свет. Это дало нам возможность быстро выскользнуть на улицу. Чуть наискось стоял двухэтажный дом, на котором висела вывеска «Азово-Донской банк». Мы не имели понятия, куда двигаться дальше. И кроме этого, нам надо было куда-то пристроить нашего проводника. Мы начали тормошить его и спрашивать, где он живет. Парень открыл глаза и просипел «Захарьков». Как оказалось, это было название района за мостом, то есть за Харьковом. Ничего не поняв, мы постарались, оставаясь в тени зданий, выйти с центральной улицы, чтобы двигаться дальше. Поравнявшись с банком, мы собирались свернуть в переулок, как вдруг оттуда медленно выехала пролетка, которой правил кучер, очевидно, ехавший с дружеской попойки. Он был в полудреме, напевая себе под нос какую-то мелодию. Оценив момент, я прыгнул на подножку и схватил кучера за плечо. От неожиданности он подпрыгнул на сиденье и автоматически натянул вожжи на себя. Лошадь взвилась на дыбы и остановилась.

–Чур тебя! – крикнул возница, усиленно крестясь.

Хмель сразу слетел с него и он, отодвигаясь от меня в сторону, стал шарить у себя под сиденьем, где наверняка у него находилось какое-то оружие.

–Остынь, дядя, – произнес сзади Эдвард, уже успевший сесть в пролетку и посадить туда нашего парня. – Мы к тебе с добром.

–Видишь, другу нашему плохо, а кругом ни души. Выручи, отвези нас, – и я посмотрел на Эдварда. – Захарьков,– подсказал он.

– А мы тебе за труды сотенную!– и я вытащил из кармана сто рублей.

Увидев, что ему ничего не угрожает, мужик перестал шарить по пролётке, расправил усы и, окинув нас взглядом, махнул рукой.

–Ладно, уж, но деньги вперед. А то знаю я вас.

–Хорошо,– ответил я и протянул ему сто рублей.

Он взял их в руки, посмотрел на свет, затем расправил и только после этого опустил в карман.

–Ну а ежели патруль встретит нас, то вы уж, ребята, сами по себе.

– А ты, дядя, скажи, что мы твои родственники, и тебе тогда за родство мы еще полтинник накинем.

Он ничего не ответил, только крякнул и, причмокнув губами, пустил лошадь вскачь. Или время было такое, почти утро, или нам просто повезло, но патруль по пути мы не встретили ни разу. Единственное, когда уже съезжали с моста, где-то вдалеке мелькнули солдаты, которые не обратили на нас никакого внимания. Наш парень от прохладного ночного воздуха стал чувствовать себя лучше и смог указать дорогу. Вскоре мы остановились у небольшого домика, крытого черепицей. Выгрузившись из пролетки и поддерживая парня, мы двинулись к калитке. Однако наш возница не собирался уезжать. Он кряхтел, поправлял вожжи, но с места не двигался. Наконец, собравшись с духом, он произнес:

–Это, господин хороший! А как насчет родственников?

–Каких родственников? – не понял я.

–Ну, это, полтинник за родство, ежели патруль нас того.

– Но, патруля– то не было, – возразил я.

–А ежели бы был, тогда как?

–Ну тогда так, как договаривались.

–Так это, я могу сейчас его кликнуть,– и хитро посмотрел на меня.

Чтобы с ним больше спорить и прекратить эту глупую попытку шантажа, я ответил:

–Ну ладно, уговорил, родственничек, – и отдал ему пятьдесят рублей.

Довольный выгодной сделкой, он лихо помчался в предрассветную даль.

Мои товарищи уже вошли в дом и расположились на лавке. Вокруг парня бегала пожилая женщина, охая и ахая, делая ему примочки. А рядом сидел кряжистый дед и курил самокрутку. Поздоровавшись, я присел рядом. Он молча глянул на меня, выпустил густой дым из ноздрей и произнес:

–Так значит вы из самого подземелья сюда?

–Да, по – другому добраться сюда никак не получилось.

–А с Колькой что такое?

И мы оба посмотрели на парня, который вроде бы и выглядел нормально, но находился в какой-то прострации. Глаза у него были какие-то отсутствующие, словно он был где-то далеко отсюда, и на вопросы отвечал с длинной паузой, порой невпопад. Понимая, что скрывать от деда нечего, я изложил ему всю историю нашего путешествия. Дед только крякнул и произнес:

–Да, дела!

–Слышь, Матвеевна, – обратился он к женщине, – надо срочно к Ивановне идти, пока не поздно. Только она может что-то подсказать.

–А кто это Ивановна? – спросил я.

–Да ворожка наша, всех лечит, у кого душа там или еще чего не так, так все к ней и идут. Ты сходи, а мы тут поговорим малость с господами хорошими.

Женщина уложила парня в кровать в соседней комнате, а затем, накинув на плечи платок, выскочила на улицу. Проводив ее взглядом, дед спросил:

–Ну, а что дальше делать думаете?

– Да нам в Петроград надо или хотя бы до Москвы добраться. Вот хотели на поезд сесть, который сегодня должен идти туда. Нам советовали сделать это возле Рашкиной дачи. Мы попробовали туда добраться, да вот видите, что получилось, – и я кивнул в сторону соседней комнаты. – А там нарвались на этих немецких колонистов, одним словом, попали как кур во щи.

–Да это вам еще повезло, – сказал дед. – Неизвестно, что было бы с вами, если бы попали к ним в руки. Это очень строгий народ. Они полностью зависят от своих старост. Без их разрешения никто не имеет права покидать колонию и даже жениться. Ну а ежели муж плохо выполняет свои обязанности, то жена может на него пожаловаться в правление и, представьте себе, его наказывают. За все они берут штраф. Ну, например, дал в морду кому-то – изволь штраф 50 копеек, да еще и прилюдно принеси извинения. За ослушание приказа, будьте добры, выложите два целковых и так далее. Так что дисциплина у них железная, и все расписано до мелочей.

–Да, интересный народ. А все-таки, как нам добраться до этой дачи? Подскажите!

– Чего же не подсказать, подскажу. Только тут такая история: они теперь солдат выставляют и в вагоны, и в паровоз подсаживают. Ну и на вокзале, само собой, проверяют всех, кто уезжает, особенно в Москву.

–Так что делать? – спросил я.

–Я вот что думаю, – сказал дед и, поплевав в ладонь, затушил там самокрутку. Я должен ехать этим составом на паровозе, но у меня заболел помощник, кочегар, который бросает уголь в топку паровоза. И он хитро посмотрел на меня.

–Вообще-то кочегар обычно один, но ежели надо, то может быть два, тем более дорога дальняя.

Поняв его с полуслова, я, переглянувшись с Эдвардом, сразу выпалил:

–Мы согласны.

Оглядев нас критически, дед привстал:

–Только одежка у вас не подходящая, надо малость переодеться,– и двинулся в сторону комнаты, выходящей окнами во двор. Пока он там копался, хлопнула входная дверь и в комнату вошла Матвеевна в сопровождении сухонькой немолодой женщины с пронзительными, острыми глазами. Поздоровавшись с нами, она перекрестилась на иконы и присела на лавку, внимательно осматривая нас, переводя взгляд с меня на Эдварда и обратно. Её взгляд был пронизывающим, словно она пыталась залезть глубоко в душу и узнать все тайны нашего бытия. Естественно, автоматически сработала защитная реакция, и на нее пошел ответный поток моей энергии, который заставил ее отшатнуться и с уважением посмотреть на меня. После обмена такими «визитными карточками» она расслабилась и попросила меня рассказать, что случилось с нами. Узнав нашу историю, она покачала головой.