Анастасия Борисова - Потенциальные монстры

Алек говорил красиво и правильно, улыбался заразительно, но при этом вёл себя на удивление скромно:

– Я помню, что не в вашем вкусе, – пояснил он, – поэтому воспринимайте эту встречу, как знак моей благодарности. Если же я могу ещё что-то сделать…

– Нет, – резко перебила Пайпер, – ничего больше не надо.

– Я – журналист. Пишу для Хаймсвилль Кроникл о спорте и религии. Едва ли вы такое читаете, если только не интересуетесь боксом и не следите за карьерой баптистских пасторов, – Алек улыбнулся, однако улыбка тут же исчезла, стоило ему посмотреть на серьёзную Пайпер, – в общем, я хотел сказать, что вот это, – показал пальцем на себя и на неё, – ваш сон и авария… это самое интересное, что со мной случалось за все тридцать пять лет жизни.

Пайпер сделала глоток кофе, не собираясь задумываться над его словами. Она время от времени поглядывала на большие круглые часы на стене. Короткая стрелка приближалась к девяти. Ещё пять минут и можно было смело распрощаться с приставучим мистером-завтраком. Теперь приставучести нашлось логичное объяснение. Соседка-актриса говорила, что журналист даже на свидании остаётся журналистом. Однако, Пайпер не было никакого дело до того, чем занимался Алек, когда не завтракал в «кафе у Майка»:

– Это, действительно, уникальный случай, – он облизнулся, заёрзав на стуле, – я бы сказал, сенсация.

Пайпер едва различала, о чём он говорит. Её внимание было сосредоточено на часах. Тик-так. Тик-так.

– Народ обожает сенсации. У нас в газете вам даже заплатят…

– Заплатят? – очнулась она, резко скользнув взглядом на Алека, – за что?

Заметив её настороженность, он снова облизнулся и прочистил горло. Действовать нужно было максимально деликатно.

– За интервью. Вы могли бы дать мне интервью. Такой материал – настоящая редкость, – Алек осторожно улыбнулся, – конечно, реакция будет спорная. Люди потребуют доказательств, но это уже не ваша забота. В нашем деле тем лучше, чем больше люди говорят.

По телу Пайпер пробежала острая холодная дрожь: несмотря ни на что, внутри неё всё ещё жила наивная двадцатидвухлетняя простушка.

– Если журналист приглашает тебя на ужин, – говорила соседка-актриса, – значит, он либо хочет залезть тебе под юбку, либо ему что-то от тебя нужно.

Он не первый и не последний. «Малышка получит вкусное мороженое, если назовёт Робби самую быструю лошадку». «Я свожу тебя в зоопарк, если расскажешь, изменяет ли мне этот гавнюк ». «Эй, прочитай-ка по моей ладони, и мы поделимся косячком».

– Не будет никакого интервью, – заявила Пайпер, резко встав, – спасибо за кофе.

Алек бросил пару смятых купюр на стол и бросился на выход вслед за ней. На улице их встретила приятная лёгкая прохлада августовского вечера:

– Постойте, почему вы убегаете?

Она ничего не ответила, ускорив шаг:

– Я чем-то вас обидел? Если не хотите интервью, его не будет, я просто подумал…

– Подумал что? – Пайпер резко остановилась и посмотрела на него, уперев руки в свои тощие бока.

Он сделал пару глубоких вдохов, пытаясь восстановить дыхание:

– Что было бы здорово поделиться нашей историей.

– Нет у нас с вами никакой истории! – воскликнула она, – мне что-то приснилось, вы живёте и здравствуете, как и прежде. Не о чем здесь больше говорить, поэтому прошу – оставьте меня в покое.

– Но вы не поняли…

– Это вы не поняли.

– Послушайте же меня, – Алек вовремя удержался, чтобы не схватить её за локоть, – плевать на интервью!

Пайпер язвительно усмехнулась:

– Я серьёзно, – продолжил он, – буду и дальше писать о баптистах. Мне нравятся баптисты. Пожалуйста, только не уходите. Дослушайте меня.

– Наше общение бессмысленно. Вы продолжите задавать вопросы, но я не стану на них отвечать.

На его лице промелькнула улыбка надежды:

– Если проблема в этом, обещаю, что больше никогда не задам вам ни одного вопроса. И обещаю, что никакого интервью не будет. Вы ведь правы. Даже если бы я захотел вас обмануть и что-то опубликовать, мне бы не хватило фактов.

Не хватило фактов – повторила про себя Пайпер. Это так. Ему не о чем будет писать. Ему никто не поверит. История высосана из пальца. И всё же, их больше ничего не связывало, зачем тогда он давал ей ненужные обещания?

– Мы с вами не станем друзьями, и я не в вашем вкусе. Тогда почему вы не даёте мне уйти?

– Я же сказал, вы – самое интересное, что когда-либо со мною случалось.

Быть самым интересным в чьей-то жизни – огромная ответственность. И Пайпер вовсе не собиралась её нести. Не она жаждала общения с Алеком, а он добивался её внимания. Приходил в кафе каждый день и улыбался именно ей, спрашивал, как дела, пару раз дожидался со смены и звал на ужин. Она не предвкушала романтического интереса. Его слова об интервью всё ещё крутились в голове, как отрезвляющее напоминание о его подлинной сути. Однако, время от времени, Пайпер позволяла себе видеть в нём мужчину, интересного, опытного, обходительного. Пусть даже на пару секунд, не больше. Например, когда он провожал её домой, рассказывая истории о владельцах кафе, ювелирных магазинов, ателье, встречавшимся им на пути.

– Я здесь родился и вырос, – говорил Алек, улыбаясь, – я многих знаю в Хаймсвилле, особенно в этой части. Мой отец проработал почти тридцать лет в ремонтной мастерской на Спринг Авеню. Сейчас там новый владелец, но внутри мало что изменилось.

К удивлению Пайпер, он сдержал обещание и не задавал вопросов. Всякий раз, как вопрос готов был сорваться с его языка, он останавливался и моментально исправлялся. Мастер перефразирования. Повелитель слов. Третьесортный писака. Пайпер прочла пару его статей для интереса, никакого интереса в них не обнаружив. И, тем не менее, она подумала о том, что даже большой талант можно загубить дерьмовым применением. Возможно, в Алеке умирал непризнанный гений.

Вскоре из мистера-завтрака он превратился в мистера без вопросов. Почти всё время, что они проводили вместе, он рассказывал о себе:

– Почему ты откровенничаешь со мной? – спросила однажды Пайпер.

Алек пожал плечами и странно посмотрел на неё:

– Чёрт его знает. Но интуиция подсказывает, что тебе можно доверять.

Интуиция его не обманывала. Пайпер знала совсем немного чужих секретов, однако, хранила их так же бережно, как и свои собственные. Ей нравилось, что Алек много говорил о работе. Будто того недоразумения с интервью и не было вовсе. Ещё он говорил о том, что в свободное время пишет. Так, ничего серьёзного. Когда-то ему хотелось… Но потом не сложилось… И, вообще, всё не просто…

Уже спустя месяц они ходили в кино, гуляли по парку и знали совершенно точно, кто сколько сахара кладёт в кофе и как готовить яйца на завтрак. Даже Клара смирилась с их неожиданным сближением и сдалась без боя. Теперь стоило Алеку зайти в кафе, она поддевала Пайпер: