Ян Бадевский - Пиктограммы. Рассказы

Новые задачи, вставшие перед человечеством, требовали повышенных интеллектуальных затрат. Расчеты стали слишком сложны, но доверить все машинам не представлялось возможным, поскольку им было неведомо творческое мышление. Уровень требований нанимателя к работнику рос в геометрической прогрессии, и к середине двадцать шестого века люди уперлись в предел своих возможностей. Исследователи, вознамерившиеся расширить рамки, разбились на несколько непримиримых фракций: приверженцы генных модификаций, апологеты психических сверхспособностей, конструкторы искусственных интеллектов и объединители . Первые не добились существенных успехов, к тому же часть экспериментов была запрещена правительством. Вторые основали обособленные поселение в удаленных уголках Земли, о них почти ничего не было слышно. Третьи перебрались на спутники Юпитера и в пояс астероидов, где активно вели свои исследования. Доминирующей фракцией на Земле стали объединители. По их теории коллектив той или иной организации на время сливал свои сознания в одно целое для решения сложных задач. Практика распространилась повсеместно. Такие коллективные разумы теперь называют гештальтами .

Арсений принадлежал гештальту Минского ЦУПа.

Не вступив в него, он бы лишился работы диспетчера.

Жилая клетка сейчас неслась на сверхзвуковой скорости к Минскому улью, каждая ячейка, сота которого представляла собой стыковочный узел для подобных ей. Бортовой компьютер выбрал один из самых высоких атмосферных коридоров, в этот час здесь было пустынно.

За прозрачной стеной кухни светало.

Арсений задумчиво ел приготовленные клеткой овощи с мясом и пил из высокого стакана гранатовый сок.

Он бережно собирал остатки воспоминаний о доме, не умеющем летать и думать за человека и людях, живших не больше ста лет.

Через сорок минут он утратит свою человеческую сущность.

А затем возродится.

Подобно Фениксу.

Клетка сбросила скорость и начала снижение.

На Арсения, сидящего в кресле рабочего кабинета, надвинулись бескрайние ячейки Минского улья, заслонившего своей громадой половину небосклона. Безумный фрактал завораживал, гипнотизировал, впрочем, как и вид всякого земного улья. Бортовой компьютер нашел свободную ячейку на двести восемнадцатом ярусе и активировал магнитное поле. Ячейка, как и клетка, была шестигранной в сечении. Арсений знал, что для стыковки его летающий дом «развернулся» на девяносто градусов и сменил внутреннюю конфигурацию, что, впрочем, не отразилось на жильце.

Клетка скользнула внутрь ячейки.

Остановилась.

Щелкнули зажимы.

И ячейка двинулась по рельсам вглубь улья – в направлении ЦУПа, где спустя десять минут произойдет подключение.

Арсений приказал клетке убрать прозрачность.

Откинулся в кресле и вытянул ноги.

В голове проносились обрывки мыслей, и вращался калейдоскоп образов. Бессвязный поток сознания.

Ему никогда не нравился процесс подключения к гештальту. Внутреннее «я» растворялось во всеобщем «мы». Человек переставал быть человеком, вливаясь в новую структуру, фактически запуская себя на новый эволюционный виток. Сложно судить, хорошо это или плохо. Для Арсения – неприятно.

Вот только выбора никто не предоставлял.

Движение не ощущалось. Гироскопические системы клетки полностью нейтрализовали все эффекты инерции.

Линия стабильна.

Голос бортового компьютера летним дождем прошелестел на задворках сознания.

Начинаем.

В следующую секунду Арсений буквально прилип к спинке кресла – в его плоть вросли тончайшие волоски нейроинтерфейса. Стены клетки рухнули, тело растворилось в пустоте. А затем на Арсения навалился гештальт. Навалился и поглотил. Разум кричал и сопротивлялся, но система была неумолима.

Арсений понял, что он – это три сотни человек, находящихся сейчас в гештальте. Имена не имели значения. Они были организмом, состоящим из ядра и периферийных придатков, мыслящим сгустком, оперирующим траекториями и физическими константами. Они были могучи. Им был подвластен космос.

Корабль летел к горловине червоточины, связанной со Звездой Барнарда. Груз – электроника для орбитальной станции, вращающейся вокруг Геймана, четвертой планеты, колонизированной около трех с половиной столетий назад.

Они потянулись к кораблю.

Настигли его за поясом Койпера, переключили автоматику на «ручное» управление и уверенно повели к горловине. Информация с датчиков, двигателей и навигационных контуров вливалась в них , циркулировала от периферии к центру, обрабатывалась и анализировалась. Одновременно десятки других транспортов мчались к окраинам Солнечной системы, направляемые импульсами гештальта.

Солнце отсюда казалось лишь одной из мириадов звезд в черноте космической ночи. Время обрело цифровое значение, пространство, энергия и гравитация – все описывалось формулами и ежесекундно меняющимися значениями.

Они могли ощущать даже холод вакуума, используя данные тепловых датчиков с внешней обшивки.

В общей ментальной вселенной дрейфовали иные сгустки разумов, их было много, все занимались своими делами, но при желании гештальт мог с ними пообщаться. Плотность сгустков возрастала по мере приближения к планетам земной группы.

Они рассчитали угол входа в горловину. Сориентировали корабль маневровыми двигателями.

И усилием воли швырнули в червоточину.

Отпрянули, покидая металлическую скорлупу звездолета. Откатились в пределы околоземной орбиты, периферийным восприятием провожая транспорт, вновь подвластный автоматике. Скомпоновали данные о полете в архив и записали в анналы ЦУПа.

Дежурство Арсения подошло к концу.

Мысль об этом всколыхнула мозг одновременно с осознанием себя. Гештальт вытолкнул диспетчера в привычную реальность.

Звезды рассыпались в пыль.

Арсений вновь сидел в кресле своего рабочего кабинета, волоски нейроинтерфейса втягивались в велюр.

Он любил пространство.

И ненавидел гештальт.

Следующее дежурство по графику планировалось через трое суток, и Арсений велел бортовому компьютеру проложить курс к морю. Жилая клетка взмыла в стратосферу и понеслась в направлении Балтики. Минский улей и шесть часов пилотирования остались позади, а вместе с ними таяли обрывки странного сна.

Путь к побережью был недолгим.

Все это время Арсений слонялся по клетке, задумчиво смотрел на облака под ногами, сделав прозрачным пол, и наслаждался личным временем. В правительстве, если верить последней сводке новостей, решался вопрос о повсеместном переходе на гештальты и всеобщем принудительном слиянии. Идею выдвинула фракция объединителей, мотивировав это тем, что коллективный разум – новая фаза эволюции, и чем раньше общество встроиться в грядущий миропорядок, тем лучше. В доказательство приводились последние исследования социологов, статистика выросших производственных показателей и важных научных открытий во всех областях знаний, сделанных, как отдельно подчеркивалось, гештальтами, а не автономными человеческими единицами… Тотальное формирование устойчивых гештальтов, отметил выступающий, послужит первым шагом на пути к планетарному разуму, который существенно укрепит влияние Земли не только на свои колонии, но и на процессы, текущие за пределами человеческого космоса.