Вики Петтерсон - Аромат теней

— Но она ведь до сих пор жива где-то?

— Жива, это мы знаем. Ее сила уменьшилась, истощилась, потому что она слишком много ее потратила, чтобы замаскировать твою сущность, так что в основном она смертная. Опасное положение для члена Зодиака, но как ни иронично, именно оно сохранило ей жизнь.

Я скрестила руки на груди.

— Я хочу с ней встретиться.

Он покачал головой, начал открывать рот.

— Она моя мать! — С неожиданной яростью, которая удивила даже меня, я ударила кулаком по сейфу. Эта ярость росла во мне с того момента, как я обнаружила ее вещи в шкафу. Я почувствовала ее запах.

— Есть двери, Оливия, которые закрыты даже для нас.

Я смотрела на него, думая, что из всех людей супергерой меньше всего должен слышать такие слова.

— Пошли, — произнес он, поворачиваясь. Его прихрамывающая походка создавала особые звуки — удар и волочение — на бетонном полу. — Тебе еще многое нужно увидеть.

«Что-то кроме судьбы Страйкера, или Теклы, или моей матери?» — хотела спросить я.

Конечно, Уоррен — бродяга — не мог дать мне никаких гарантий. Кажется, что даже сверхъестественная жизнь, со всеми ее преимуществами, никаких гарантий не дает.

— Ладно, Уоррен, — сказала я, идя с ним рядом. — Тогда пообещай мне одну вещь.

— Если смогу, — серьезно ответил он.

Я бросила последний взгляд на несдающийся сейф и на кентавра, горящего рядом с шестью другими знаками.

— Застрели меня, если у меня появится вторая пара ног.

По пути в Сад Сатурна мы миновали еще множество коридоров. Уоррен показал мне детское отделение — в подтверждение воздух прорезал звонкий, словно колокольчик, смех, — а потом сделал короткую остановку у комнаты, в которой находились кошки всех форм и размеров; они расхаживали, сидели, играли или спали.

— Мы их разводим, — объяснил Уоррен, беря из-за решетки на руки абсолютно белого персидского котенка; два широких голубых глаза не мигая смотрели на него, и лицо Уоррена смягчилось. — Кошки — наши стражники. У них природный территориальный инстинкт, и они хорошо охраняют свое пространство. И как бы агенты Тени ни маскировали свою сущность, кошки их распознают.

— Думаю, не из этой ли стаи Луна? — Я наклонилась ближе.

— Тебе дала ее Зоя?

— Она дала ее Оливии. — Я провела пальцем по мягкой шерсти на щеках котенка. — На одиннадцатый день рождения. С тех пор кошка жила у нее.

Котенок закрыл глаза и потерся о мою руку, все его маленькое тело задрожало с таким громким мурлыканьем, что, казалось, способно сотрясти все здание. Уоррен весь расцвел, поцеловал котенка в голову и вернул на место. И покраснел, заметив, что я наблюдаю за ним.

— Прекрасный подарок. Они умеют яростно защищаться.

— Можешь мне не рассказывать. — Я вспомнила разрезанные глазницы Батча и остатки глаз, падающие мне в руку. В этот момент в комнату вбежал маленький мальчик, протиснувшись между нами, за ним слышался гневный крик. Мальчик бросился к решетке и начал карабкаться по ней так быстро, что я поняла: он не в первый раз осуществляет этот план бегства. Уоррен одной рукой схватил его; я смотрела на светлые волосы мальчика, а он дергался и извивался, пытаясь дотянуться до котенка.

— Марк!

Высокая женщина в простом белом платье протянула руки и взяла мальчика у Уоррена, прижав его к себе привычным жестом собственника. Ребенок завопил, женщина только поморщилась, словно говоря: «Простите за неудобство, но вы же понимаете». Я уверена, что это сопровождалось бы закатыванием глаз, если бы у нее были глаза.

— Они такие буйные в этом возрасте, проговорила она с напряженной улыбкой.

— Уж такие они, — отозвался Уоррен.

Я промолчала, уставившись на сморщенную, покрытую шрамами кожу на месте глаз.

Однако Марка внешность женщины не интересовала. Поняв, что вырваться не удастся, дотянуться до котенка тоже, он завыл, словно зимний ветер, и все лицо его буквально вспыхнуло.

— Отдайте мне моего стражника!

Я отвернулась, одной рукой прикрывая глаза, другой прижимая котенка к груди: гнев ребенка ударил меня в шею. Лучи света, миновав меня, ударили в бетонные стены, вместе с криком. Я услышала звук шлепка, вскрик обиды, и свет исчез, как будто фитиль свечи сжали пальцами.

Когда я пришла в себя, мальчик уже исчез, но женщина осталась. Она тревожно улыбнулась и сложила руки на груди.

— Кто-то неосторожно поведал Марку, что он следующий в линии знака Девы, и он в это поверил. И теперь требует своего стражника, свой кондуит. В последние дни он особенно упрям и своеволен.

«Очень мягко сказано», — подумала я.

— Нужна помощь? — осведомился Уоррен, наклоняя голову в сторону щебечущих, кричащих, резких детских голосов, которые отражались от бетонных стен. Эти звуки усилили мою головную боль.

— Пожалуй, — согласилась женщина. — С ними только Сандра и я. Остальные дежурные матери в классах. Но сначала… — Она, приподняв брови, повернулась ко мне.

— Прости, — встрепенулся Уоррен. — Куда делись мои хорошие манеры?

— Я уже много лет себя об этом спрашиваю. Я улыбнулась — женщина мне сразу понравилась — и протянула руку.

— Оливия.

Она отыскала мою ладонь и крепко сжала, каким-то неведомым способом разглядывая меня.

— Рена, — назвалась она. — Дежурная мать потомства Зодиака; я наблюдаю за их развитием в течение первого жизненного цикла. Как видишь, у Марка есть способ пробираться в отделение контроля.

— Это из-за него…

— Мои глаза? — промолвила она. И я поняла, что если бы не эти шрамы, она была бы прекрасна. — Боюсь, что да, хотя и не он. У нас было другое дитя Света, задолго до Марка Я здесь дежурная мать уже сорок лет. И была свидетелем первого жизненного цикла Уоррена.

— Правда?

Присмотревшись, я разглядела легкие морщинки, скрывающиеся на висках под волосами, убранными в низкий пучок. Эти морщинки от возраста, а не шрамы; также были и у нее на лице, хотя эти я заметила, только когда она улыбнулась. Принимая во внимание ее слова, я бы дала ей шестьдесят. Весьма полные жизни шестьдесят.

— Давайте не вдаваться в это. — Уоррен вклинился между нами.

— Как-нибудь в другой раз, — заговорщицки шепнула мне Рена, помахала рукой и направилась в детское отделение.

— Сейчас вернусь, — обронил Уоррен, направляясь за ней. — И мы пойдем в сад…

Я кивнула, но он уже уходил, отдалялись и голоса детей, и звуки его походки.

— Ну, что теперь? — Я прижала к груди комок шерсти. Получив в ответ только мурлыканье, я решила осмотреться. Коридор был пуст, но по-прежнему странные знаки и символы вспыхивали при моем приближении, по мере того у как я удалялась от населенной части, продолжая гладить кофтенка. Вскоре я встретила коридор, которого раньше не видела. Вход в него закрывали тяжелые двойные двери без замка.