Дмитрий Данишевский - Сказки цвета ночи

– У меня обед! – рявкнула девушка меняющимся голосом. – А, это ты, мой маленький. Уже пришёл в чувство?

Она, не глядя, швырнула что-то в сторону малыша, и к Володиным ногам упало обтянутое ремнями клёпаное лицо – последнее напоминание о тёте Ларисе, и вместе с ним ещё что-то маленькое. Взгляд капитана был отрешённым. Он всё понимал, но сделать ничего не мог. Его воля была полностью подавлена. Он играл в ведьмину игру по её правилам. Она же, как ни странно, даже не собиралась использовать капитана против маленького Вовки – она только хотела, чтобы малыш осознал свою беспомощность перед её Силой. А чтобы мальчик окончательно убедился в её превосходстве, она заботливо вложила столовые приборы капитану в руки, сопроводив это строгим «пока всё не съешь – из-за стола не выйдешь».

– А ты иди сюда.

Малыш слегка попятился.

– Не бойся, глупый. Как ты не стал меня убивать, так и я тебя убивать не буду. И хоть мне очень хочется это сделать, ты нужен мне живым. Мы просто поменяемся местами, и только.

Вовка остался с ней один на один, и перспектива отправиться в небытие не прельщала его вообще ни разу. Из всех разговоров с капитаном он уже понимал, что сложившиеся обстоятельства предполагали только один выход из положения. Однако, на капитана рассчитывать больше не приходилось – подчинённый воле этой ведьмы он копошился вилкой в своём животе, поедая себя уже самостоятельно, без её помощи.

Володя схватил с ближайшего стола гранёный стакан, и что было дури шлёпнул его об пол. Подобрав осколок подходящих размеров он быстро распорол бинты на руках, а после – принялся и за сами руки, благо что эффект обезболивающего ещё не прошёл. Раны обезвоженного организма кровоточили не так резво, как хотелось бы, но руки больше не слушались малыша. Видимо в порыве как можно скорее испустить дух, он резанул слишком глубоко, задев что-то лишнее. Подумать только. Маленький Володя, берущий от жизни всё, выжимающий максимум из каждого дня проведённого с друзьями и родственниками, в эту самую секунду жаждал смерти больше всего на свете. Как ни странно, ведьма не торопилась предпринимать какие-то действия. Она чего-то ждала. В маленькой голове возникла пугающая мысль о том, что столь радикальные меры сыграли ей только на руку.

– Ты меня никогда не слушал, великий барон Вальдемар фон Дарский. Ты никогда меня не слушал. Я говорила не звонить Ларисе. Ты меня не послушал, вот ей и пришлось срезать с себя лицо маникюрными ножницами под моим, разумеется, чутким руководством.

– Великий барон не хочет стареть, – внезапно сменила она тему, – и, чтобы каждые пятьдесят лет убивать себя, и возрождаться в другом теле, забрал у меня камень Мириады. У меня! Родной сестры, Мириады фон Дарской! Которую сам же и склонил к тёмной стороне! Ты помнишь это? Нет. Ты отправил меня в небытие, чтобы забыть обо мне, чтобы я не мешала, но лучше бы убил. Там моя ненависть росла, и Сила моя лишь крепчала. А ты, – она посмотрела на кровоточащие руки Владимира, – снова пытаешься удрать.

Теряя силы, малыш побледнел, ноги подкосились. Он почувствовал сильную тошноту и холод. Теперь змея начала что-то нашёптывать. В меру своих сил Володя начал оглядываться, но вокруг ничего не происходило. Его глаза опустились на маленькие ручки, и увидели, как большие раны начали затягиваться. Раны затягивались, но руки по-прежнему не слушались. Мириада его не лечила, она делала что-то другое. Её шаг был твёрд, а взгляд преисполнен уверенности. Она не торопилась. Приближаясь, она продолжала что-то шептать. Володя почувствовал лёгкость, как будто начал взлетать, и лишь теперь ведьмин шёпот странным образом стал понятен: она что-то говорила о Тьме, жертве и обмене. Подойдя к малышу, и взяв его за руки, она подавила его последние потуги к сопротивлению. Её взгляд был нежен, а улыбка мила. Оба понимали, что ситуация безвыходная. Мириада заботливо показала Володе, как безобразные раны на его руках исчезли, не оставив и следа.

– Прости, мой сладкий, не в этот раз, – только и прошептала она.

По крохотным венам что-то побежало. Расползавшаяся под белоснежной кожей чёрная паутина быстро укутала детское тельце, залила глаза, и даже изменила цвет волос. Малыш рассыпался в прах без лишних, что называется, подробностей, прямо под ноги этой змее. Жизнерадостному малышу Владимиру было совсем не больно, но буквально через несколько секунд великий барон Вальдемар фон Дарский познает невыносимую боль. Боль не смерти, но забвения. Эта мысль радовала Мириаду. Теперь, когда пепел развеялся, единственным напоминанием о Вовке стали лишь небольшая лужица крови, да пара рваных бинтов. Ведьма вышла из столовой, и из двери напротив вылетела медсестра, столкнулась с ней лбом, и побежала дальше по своим делам, бросив в след мимолётное «извините». В этот момент Мириада поняла, что всё же вернулась. Вернулась из места, откуда нет возврата, где маленький Вовка занял её место.

Кристина шла медленно, она волновалась. И хочется пуститься в бег, но нельзя – могут услышать. Предпочтение к чёрной одежде едва ли сослужит ей этой ночью хорошую службу: всё из-за выпавшего снега, будь ему не ладно. Главное, чтобы многочисленные ремни не выдали её в самый ответственный момент. Да, к сожалению, сегодня её интересы играли против неё. Но, подумав, можно предположить, что, если и попадётся свидетель в лице сторожа, он может счесть случайный блик от пряжки за отражение лунного света в табличке какого-нибудь надгробия.

Ночь была тихой и спокойной, хотя вряд ли для кладбища это можно назвать редкостью. Безветренная погода и морозный воздух создавали впечатление внезапно остановившегося времени и неповторимую атмосферу безмятежности. Бледный свет луны удачно дополнял созданную матушкой природой утопию, извлекая из-под объятий ночи могильные поля.

Кристина шла осторожно, мысленно подгоняя себя. Она смотрела строго вперёд и старалась не оглядываться. Ей не хотелось увидеть лишнего. Её руки дрожали не от холода – девушка очень нервничала, ведь была здесь впервые.

Местная флора не переставала играть светом, тут и там возникали тени всех форм и размеров. В причудливых сплетениях острых теней от голых веток виднелись звериные оскалы и длинные лапы, тянущиеся к девушке, чуя в ней добычу.

И только хруст снега под ногами успокаивал, тонко намекая, что скоро всё закончится.

Пройдя, казалось, невероятно долгий путь, она поняла, что передохнуть просто необходимо, как бы жутко здесь не было. А вот, как по заказу, неподалёку показалась освещённая фонарём скамейка. Сверля её взглядом, как заветный пьедестал, Кристина с трепетом села и позволила себе закрыть глаза. Девушка мысленно погрузилась в своё прошлое в попытке повыдёргивать из чертогов разума хоть сколько-нибудь светлые воспоминания.