Настасья Бецонис - Ведьмы. Лабиринты памяти

– Это точно? – Люмена напряженно вглядывалась в лица родных.

– Да, зайка, – ответил племяннице Марк, – Его родители поехали забрать тело домой.

Люмена беззвучно заплакала. Не укладывалось в голове, что её мужа кто-то может называть словом «тело». Девушка всхлипнула и бросилась в объятья матери. Ира тихонько качала дочку, ласково шепча той на ушко слова, которые сегодня не могли ни унять, ни уменьшить чудовищную боль. Эта боль растекалась свинцовой плитой от горла вниз к животу, мешая дышать. Всё это казалось дурным сном, ведь совсем недавно они с Андриусом гуляли по набережной и строили планы на будущее. А теперь всё разрушилось. Люмена глубоко вздохнула и прикусила нижнюю губу, сдерживая слезы.

– Люмена, как ты себя чувствуешь? – спросил Марк. Он так и стоял с кружкой в руках, не делая ни глотка.

– Ничего, – сухо бросила девушка и добавила, – Я не умру, если ты об этом.

Марк в ответ удрученно кивнул головой, после чего вернулся к начатому разговору.

– Нужно вызвать врача, – напомнил он почему-то с вызовом.

– Зачем? – Люмена неопределенно пожала плечами, она переводила взгляд с предмета на предмет, ни на чем определенном не останавливаясь. Щеки ввалились, волосы мятыми паклями свисали по обе стороны от лица, пальцы то и дело сжимались, будто пряли невидимую нить .Смотреть на неё было жутко.

– В твоём положении нельзя рисковать, – Марк выразительным взглядом обвел жену и свояченицу. – И полагаться только на мнение только одного специалиста.

– Хорошо, пусть будет врач, – не стала спорить Люмена, – хуже не будет.

Девушка медленно вернулась в комнату. Там она опустилась в своё любимое кресло-качалку, и, укрывшись лежащей в ней шалью принялась раскачиваться, бездумно глядя вперед.Ира хотела пойти к дочери, но так и не нашла в себе сил переступить порог комнаты.

Терапевт Лариса Максимовна Слепко приехала в течение часа. Проведя осмотр и выслушав сбивчивый рассказ Иры и Люмены о произошедшем, она велела девушке срочно ехать в больницу.

В поликлинику Люмена поехала в компании бабушки. Им пришлось взять такси, потому что древний мерседес Беллы в очередной раз был в ремонте, а Люмена была в таком состоянии, что не смогла бы сесть за руль ни за какие коврижки. Девушка равнодушно наблюдала как лучи утреннего солнца отражаются в зеркалах заднего вида. Странно, Люмене совсем не хотелось плакать, казалось, что всё случившееся – плохой сон или сюжет дешевого бульварного романчика, который так любит бабушка. Хотелось проснуться и увидеть мужа, обнять его, услышать какую-нибудь из его шуток, не всегда уместных, но неизменно забавных. Люмена тихонько хихикнула, вспомнив одну из них, но тут же расстроенно умолкла, заметив встревоженный взгляд бабушки. Повисло тяжелое липкое молчание и остальной путь прошел в тишине, иногда разбавляемой сигналами машин и другими звуками улицы, доносившимся через окно.

В поликлинике, несмотря на ранний час, было людно. Люмена смиренно пристроилась в конец широкой очереди в регистратуру, где в двух окошках медсестры неторопливо выдавали карточки, то и дело покрикивая на пациентов, явно мешавших им заниматься чем-то более важным и нужным. Время от времени они косились в сторону, где у окна в углу был накрыт стол: по середине зеленой клеенчатой скатерти в потертый голубой цветочек стоял нарядный белый чайник в красный горошек, слева располагалась глубокая тарелка с булочками и песочными кольцами, сверху кто-то заботливо поместил толстый рогалик с маком, а справа от чайника стояла высокая банка с каким-то темным вареньем. Варенья было много – больше половины, значит и чаепитие предстояло долгое и степенное. А тут эти больные!

– Ну? – поторопила Люмену одна из медсестер.

– Мне карточку дайте пожалуйста, – вежливо попросила девушка.

– Да ясно, что не хлеба. Фамилия? – медсестра скривила фиолетовые губы.

– Литорайте, – ответила Люмена, бросив короткий взгляд в сторону. Бабушка Белла стояла в отдалении и что-то увлеченно читала на большом плакате возле лестницы.

– Девушка, что вы бубните? Не можете говорить, так вам к сурдологу, не надо тут мычать мне, – медсестра тяжко вздохнула и, растягивая слова, презрительно процедила: Фамилия, адрес.

– Да-да, извините. – Люмена назвала требуемое и снова обернулась

– К кому идем? – поинтересовалась напоследок любезная дама.

– В женскую консультацию, – ответила девушка, забирая тонкую тетрадочку и делая торопливый шаг назад.

– Оно и видно, – пронеслось вслед.

Люмена позвала бабушку, и они вместе пошли к лестнице. Нужный кабинет находился на третьем этаже, но лифтом люди почти не пользовались, так как боялись застрять в древней, припадочно дрожащей и фыркающей кабине.

На залитом лучами солнца лестничном пролете между вторым и третьим этажами курили две молодые девушки. Одна в белом халате, скорее всего медсестра, а вторая беременная на большом сроке. Девушки что-то оживленно обсуждали, перегородив проход. Беллума презрительно покосилась на парочку и придержала край шарфика, словно боялась ненароком задеть кого-нибудь. Девушки смущенно отодвинулись в сторону, освобождая проход. Люмена с бабушкой прошли мимо них и, преодолев последний пролет и небольшой холл, оказались у нужной двери.

У кабинета сидела скучающая девушка в серых спортивных штанах. Розовая футболка туго обтягивала круглый живот. Она читала газету и слегка улыбалась каким-то своим мыслям.

– Посиди тут, – тихо скомандовала Белла и кивнула подбородком на банкетку у противоположной стены, а сама, постучавшись, решительно шагнула в кабинет.

– Что, залетела? – вдруг раздался сбоку участливый шепот. Люмена подняла глаза и увидела, что девушка в футболке сложила газету и была явно настроена на беседу.

– Нет, – удивленно ответила Люмена, – с чего вы взяли? Я замужем.

– Ну да, ну да. А я смотрю – молодая ты, – пожала плечами девушка, – С мамашей злобной пришла.

– Это бабушка, – поправила Люмена, доставая из сумки книгу.

– Один фиг – припечатала собеседница, вздохнула и рассеянно почесав живот продолжила:

– Хорошо тебе, ты семейная, – произнесла она, – А я одна вот мыкаюсь. Я из деревни приехала, хотела в институт поступать, провалилась. Решила на следующий год еще раз пробовать. Устроилась пока в общежитие вахтершей, чтобы и жильё было и ума набираться. Познакомилась с парнем. Красивый такой, важный. Аспирант. Тоже в общежитии жил. Думала сначала, что он во мне нашел такого? А что во мне не хорошего? И готовила ему и обстирывала и спать с ним сразу стала, не кобенилась. Что смотришь? Осуждаешь? – Девушка повысила голос, и вся подтянулась, словно хотела уже от кого-то защищаться.