Александр Зуев - Третий цвет на доске

Кресло отъехало в сторону на своих маленьких колесиках и почти перевернулось, однако все же устояло и успело поддержать падавшую девушку. Похоже, никто не заметил этого небольшого происшествия. «Микроинсульт» – как она сама называла этот кратковременный черный туман в голове. «Нормально. Соберись, тряпка» – мотивировала она себя. «Не хочу! Хочу домой, в тепленькую кроватку. Спатьки. Долго-долго, сладко-сладко» – сжала кулачки, но сразу расслабила руки, и плечи опустились вместе с уголками губ – «Эх, ладно, поныла и хватит. Пора курить». Алиса подошла к соседнему АРМ или автоматизированному рабочему месту, где сидел Тимур, сама она называла его Тимон. Он не скрывал, что гей, но и не афишировал этого. Вообще, по образованию Тимур был физиком-ядерщиком, и для всех была загадка что он забыл в этом call-центре. Сам он только отшучивался, что практикует красноречие. А может и не шутил. Все время приходил на работу в разных старомодных пиджаках из-за чего был похож на хипстера. Рассказывал, что на самом деле он граф, вел себя слегка высокомерно и был лучшим продажником среди мужчин в этом коллективе. Увидев, что Алиса стоит рядом, положив голову на руки, которые сложила одна на другую на вершине пластиковой перегородки, Тимур нажал на кнопку «mute» на телефоне, что бы клиент не мог его слышать, и спросил: «Че, Алиска, курить?». Алиска закивала. «Ща, три секунды» – пообещал он. Пока ждала, успела задуматься: «А можно ли остаться друзьями после серьезных отношений? Пожалуй, если они и правда серьезные, то это невозможно. По меньшей мере, один из партнеров будет страдать, как мне кажется. А зачем этот мазохизм? А, кажется я знаю зачем. Мазохизм – это попытка контроля. Небольшая и ожидаемая боль, страхует от неожиданной и сильной. А геи не являются несколько измененной формой садо-мазо наклонностей? Или все же ближе к Фрейдовскому, где генитальная стадия не смогла полноценно развиться?». От этих мыслей ее отвлек освободившейся Тимур, осторожно тронув за плечо. Они спустились на улицу и, не дойдя до обозначенного для курения места, сразу закурили, чтобы не терять время перерыва. Во время спуска они молчали. Тимур не нарушал тихой задумчивости своей спутницы.

– Ну, как ты? – наконец начала Алиса. – Есть чего новенькое?

– О! Я смотрел фильм «Человек-муравей». – с энтузиазмом отозвался псевдо-граф.

– Это же старье. Разве нет? – она оторвала взгляд от асфальта под ногами, и посмотрела на Тимура, вопросительно подняв одну бровь.

– Ну, да. Но это не важно. – Немного нахмурился, но продолжил с прежним энтузиазмом. – Там такого наворотили с физикой. – Закатил глаза. – Когда он уменьшался, масса, судя по всему, никуда не исчезала, оно и понятно, иначе бы он фиг что мог сделать. Да и куда она исчезнет? – это же энергия. Но тогда представь какое давление на опору создавала его маленькая ножка. Иголка весом в 60 килограмм. Если бы он встал тебе на плечо, то провалился бы внутрь тебя. – улыбнулся и затянулся сигаретой. Они уже дошли и стояли у металлической урны с окурками.

– Не хочу, чтобы во мне жили муравьи. – Как-то слишком серьезно ответила Алиса. Наступила небольшая пауза.

– А знаешь, что Яндекс назвал искусственный интеллект, электронную помощницу, в твою честь?

– Алиса? Ну, что-то слышала. – Прикусила губу и замолчала. Потом продолжила – Ладно, пойду, я замерзла. – Бросила в урну не докуренную до конца сигарету и пошла в сторону работы.

Тимон остался стоять где был. Лишь несколько растеряно проводил ее взглядом. «Может после овуляции организм немного расстроен отсутствием зачатия? Ведь бережно подготовленной яйцеклеткой никто не воспользовался, и от нее придется избавляться. Поэтому Лиля такая грустная и рассеянная» – думал он.

Вернувшись на свое рабочее место Лиля (так Алису называли в детстве) надела наушники, но приступать к звонкам не хотелось. Пересилив себя, она все же включилась и пребывала в каком-то рабочем трансе. Как если сильно пьяной идти домой – вроде не понимаешь куда идешь, а вроде оказываешься где надо. Очнулась она, когда пора было идти на обед. Есть не хотелось, было ощущение поднимающейся температуры, но и было понимание что надо что-то в себя запихнуть, ведь давно уже ничего не ела. Алиса спустилась на этаж ниже, в столовую. Ну как столовую? Не советский общепит с борщом и фрикадельками с подливкой, а просто несколько столов, стульев, две микроволновки, два холодильника, автомат с кофе (не бесплатный) и что-то типа барной стойки у окна, с высокими стульями, но без алкоголя и бармена. Всё чистенько, аккуратненько, но еду нужно брать с собой из дома. Обедать Алиса шла со своей коллегой-подругой Ксюшей, изящной брюнеткой: волосы локонами падают на плечи – обрамляя тонкие черты лица. На лице ярко выделяются черные глаза, губы кораллового цвета и маленький, чуть вздернутый, носик. Ростом чуть выше среднего. Она была младше на 3 года, отличалась заводным нравом, обильным вниманием со стороны противоположного пола и леденящей холодностью к этому самому полу, но все равно оказывалась в центре всевозможных слухов на ее счет. Ксюша что-то быстро и оживленно рассказывала, активно жестикулировала, периодически посматривая на свою больную коллегу. В эти моменты Алиса просто кивала, не вникая в то, что там говорилось и, возможно, совершенно невпопад. Они уже вошли в столовую, но неожиданно все окружающие предметы начали терять свои очертания и расплываться. «По-моему, так не должно происходить в адекватной реальности» – подумала Алиса и остановилась, расставив руки немного в стороны. «Что-то мне как-то дурно и…» Последнее, что уловило ускользающее сознание было испуганное лицо Ксении. Алиса неуклюже плюхнулась на пол без чувств. Ксюша испытала настоящую панику и не успела что-либо предпринять, опустилась на колени возле упавшей коллеги, прижала локти к себе, руки вытянула вперед ладонями вверх, как бы говоря: «Я тут ни при чем и вообще не в курсе что происходит». Она искала глазами поддержки или того, кто знает, что делать в подобных ситуациях, но никого не нашла. Остальные посетители столовой повскакивали со своих мест и тупо уставились на происходящее. Не смотря на ажиотаж и суету, по сути, ничего не происходило.

Алиса обнаружила себя лежащей на чем-то вроде стола или кушетки, одетой в свою ночную рубашку, которую уже давно не надевала. «Где она вообще нашлась? Я ее разве не выкинула?» – размышляла Алиска. Она была в помещении без окон, напоминающем операционную. Плитка на стенах, яркое освещение, непонятные приборы по углам комнаты, с кучей проводов, трубок, лампочек и маленьких дисплеев, но, похоже, выключенных. Посредине большая створчатая дверь с круглыми окошками, за которыми можно было разглядеть ту же самую плитку что и в комнате, и больше ничего. После нескольких неудачных попыток пошевелить рукой или ногой, или покричать, определились границы возможностей: можно вращать головой, смотреть, слышать, думать. Но остальное недоступно: двигаться, говорить. Где-то рядом послышались шаги. Алиса прислушалась. Это было легко, ведь слушать было одно из немного, что она могла делать без ограничений. Слышен был разговор двух мужчин. Что именно они говорили – непонятно. Перед входом в операционную они замолчали. Заходили они уже молча. На вид им было от 25-и до 30-и лет. Один со светлыми волосами, другой с темными, средней длинны. «им бы не мешало постричься и привести себя в порядок» – успела подумать Алиса, не смотря на окутавший ее страх. На них были белые латексные перчатки, но остальная одежда ничего общего с врачами не имела, а была больше похожа на ту одежду, что родители обычно отсылали на дачу, с формулировкой: может там пригодится. Хотя и там её никто не носил. Объемные мешковатые свитера, спортивные штаны с вытянутыми чуть ли не до пола коленками. Да и цвета: на том, что с темными волосами, свитер был оранжево-красного цвета, с черными горизонтальными полосками, и закрывал горло. А штаны темно-темно-синие, протертые в нескольких местах. На том, что светленький, был серый свитер с вырезом и пуговицами. Из выреза проглядывала черная футболка, вся в белых катышках. Мужчины подошли вплотную к кушетке. Стало еще страшнее, но паралич не проходил. Темный заговорил, обращаясь к светлому:

Читать дальше