Татьяна Степанова - Истории Раймона Седьмого

-Мать вашу за ногу,– я с трудом сполз с койки и поплёлся к двери. Там уже не скреблись, а колотились изо всех сил и подвывали. Я распахнул дверь, снова ударила молния, совсем рядом, свет в доме мигнул и погас, и в меня вцепились две мокрые орущие от страха тушки. Я с трудом удержался на ногах, и начал отдирать их от себя, с применением непарламентских выражений. Тушки подвывали, скулили и отдираться никак не хотели.

-Да блина,– не выдержал я,– чего прицепились! Чего вам надо, нищим не подаю!

-Граф,– проскулила тушка побольше,– мы визит…

-Боюсь…– тихо подвывала тушка поменьше,– боюсь…

-Мать вашу, болотную,– я понял, что так просто мне от них не отделаться,– отцепитесь уже, кикиморы…идите в дом.

С радостным визгом они метнулись в тёмную комнату, я поплёлся следом и рухнул на свою раскладушку. Голова раскалывалась, майка насквозь промокла и стало ещё холоднее, меня трясло, я натянул одеяло до подбородка и свернулся калачиком, закрыв глаза.

-Чего делать-то?– спросила одна другую.

-Не знаю,– ответила та,– он же лежит…и молчит, а раньше говорил!

-Я есть хочу!– в тишине явственно клацнули зубы,– ты сказала, покормит!

-Жрите,– простонал я,– твари корыстные, на столе в пакете.

Зашлёпали босые ноги, зашуршал пакет, и раздалось громкое чавканье. В пакете был хлеб, я прихватил аж две буханки, и пол скалки копчёной колбасы– надоело оставаться голодным из-за прожорливой нечисти. А она ещё и подружку приволокла. Опять я в пролёте – тоскливо подумал я.

-Всё что ли?– раздался громкий шёпот,– а это чего?

-Погоди, чего он молчит-то?– прошипела вторая. Раздалось шуршание и чавканье с причмокиванием…наверное мои гостьи добрались до прошлогодних залежалых карамелек, раскиданных по ящику стола. Разгрызть их человеку было невозможно – они были просто каменными.

-Э…граф а что выделаете?– спросила первая.

-Подыхаю,– буркнул я,– а вы припёрлись и мешаете!

-Как…зачем, граф!– в её голосе появились какие-то странные интонации…гроза громыхала уже далеко, дождь всё шумел. Внезапно вспыхнула лампочка. Вторая ойкнула и подавилась каменной карамелькой. Я повернулся к ним и, наконец, рассмотрел обеих. Первая, моя давняя знакомая была малость постарше второй, и если бы не глаза, зубы и ногти, была бы нормальным подростком. Вторая выглядела помладше, растрёпанная, большеротая. На вид ей было лет десять– двенадцать. Она смотрела на меня, открыв рот. Первая хлопала глазами, и казалось, вот-вот разревётся.

-Мы же…вы же нас в дом…-она шмыгала и всхлипывала,– раз позвали, значит мы тут жить…

-Мы помогать,– поддержала вторая.– мы умеем! Пол мести, печь топить…мы помогаем, а нас выгоняют, не помирай!

-Так я сам тут не жить, тьфу на вас,– разозлился я,– дом продают, завтра покупатели приедут смотреть!

-А мы как же, граф?– жалобно спросила первая.

-Да какой я граф, наврал я тебе всё!– не выдержал я,– а вы как хотите!

Я опять завернулся в одеяло и лёг. Голова раскалывалась, ноги мёрзли, спина болела немилосердно.

-А зачем?– осторожно спросила первая.

-Из любви к искусству!– буркнул я,– а теперь отвалите, я подыхать буду. А то завтра приедут люди, а тут тело неподохшее…неправильно.

-А кто нас кормить будет?– жалобно спросила вторая,– не подыхай, а? Оставайся тут!

Я закрыл глаза. Наверно мне всё это мерещилось из-за температуры. Две кикиморы – причудится же, лениво подумал я, уплывая в темноту.

Мне снился странный сон– что то гремело и падало, меня постоянно трогали влажной холодной рукой, кто-то чем –то шумел…наверное температура немного спала и я таки заснул крепко.

Я проснулся рано– было ещё сумеречно. Свет горел, и сначала я не мог врубиться, что произошло в доме– вещи были раскиданы, посуда частью целая, частью побитая лежала горкой на столе, а посреди комнаты красовался сломанный веник. Я сполз с раскладушки и поплёлся к выходу– у двери, свернувшись в клубок спали обе девицы. Я осторожно потыкал в них ногой, они мигом вскочили, радостно сияя своими жутковатыми улыбками.

-А мы прибрались!– выпалила первая,– мы всё-всё убрали!

-И пол подмели,– сияла вторая,– а печки у тебя нету, а то бы мы истопили!

-Так…– я начал понимать, во что вляпался, злиться на них сил не было, сам дурак.– а теперь будете делать по-моему! Согласны?

-Да, хозяин!– они явно были готовы на всё,– а ты нас кормить будешь? А то мы всё съели уже…

-Вот порядок будет, и покормлю,– пообещал я.– я вам буду говорить, а вы делайте.

Под моим чутким руководством дом был приведён в относительно приличный вид. Я вскипятил воду в электрическом чайнике и заварил чай. Потом вытащил из сумки не найденный шустрой нечистью вчера рулет и честно поделил на три части.

Мои кикиморы радостно накинулись на угощение. Ели они на редкость неаппетитно, но быстро и съели всё до крошки. Та, что поменьше, пыталась вылизать старую клеёнку, но я её остановил.

-Так, а теперь знакомимся,– я стукнул об стол стаканом,– звать вас как?

-Я– Дунька,– старшая вытерла нос кулаком,– а она– Акулька. Ты это, хозяин…не продавай дом, а? Лучше печку сделай, мы за ней жить будем.

-Ага,– поддержала младшая,– печку топить!

– Пироманка,– пробурчал я,– объясняю ситуацию – дом не мой, его продают. Купить мне не на что, и не надо. Я тут только летом бываю ,когда работы нет. Что с вами делать, не знаю.

-А у тебя другой дом есть?– робко спросила старшая,– может, ты нас туда позовёшь?

-С печкой…– мечтательно протянула младшая.– за печкой тепло!

Я знал, что потом прокляну себя на всю жизнь, но я не мог их бросить…

История четвёртая. Кушать очень хочется…

Я сидел за столом, грустно созерцая кучку мелочи и пару бумажек покрупнее. Финансовая жопа блистала передо мной во всей красе. На сии скудные средства мне предстояло прожить ещё неделю , как минимум, причём ещё и прокормить своих вечно голодных квартиранток. Как ни крути, а надо что-то делать. Один я как– нибудь перекантуюсь, не в первый раз на мели, друзья помереть не дадут, а что с кикиморами делать? Непонятно…не к родителям же побираться.

Меня осторожно поскребли коготком по руке. Потом по другой.

-Чего вам?– угрюмо поинтересовался я.

-Хозяин, мы кушать хотим…– они жалобно смотрели на меня голодными глазищами.

-Нечего у нас кушать,– буркнул я.– сожрали уже всё!

-Совсем всё?– шмыгнула носом младшая,– а денежки…купить?

Я достал из холодильника хвост копчёной колбасы, четвертинку чёрного из хлебницы и поделил пополам.

-Вот, это ешьте, а больше нет. И денежек тоже нет. Так что ищите другого хозяина.

-Зачем другого?– старшая жалобно хлопала глазами, дожёвывая колбасу,– мы другого не хотим, ты добрый, не ругаешься, не дерёшься…