Наталия Антонова - Тихие ужасы современного города

Вечер этого дня закончился без происшествий. Раиса нашла здание столовой распахнутым настежь. Повара на месте не было.

Молодая женщина облегчённо вздохнула, вымыла полы и вернулась домой.

Наутро взбудораженная тётка рассказала ей, что повар Никифор напился с вечера, а ночью устроил резню в собственном курятнике.

Разбуженная шумом жена пыталась прекратить истребление безвинных кур, но Никифор принялся бегать за ней по селу с окровавленным ножом.

При этом он кричал во всё горло, – Оборотни! Вампиры!

– Всё село перебудил паразит! – сказала тётка.

– И что же дальше? – спросила Раиса, затаив дыханье.

– А что дальше? Поймали его мужики, связали, да в сарае и закрыли.

– Тётя, а чего это с ним?

– Да, кто ж его знает, Рая. Может белая горячка, может ещё что. Когда его поймали, он весь мокрый был и трясся, как припадочный.

Тётка помолчала и прибавила, – он и раньше скандалы устраивал, но не до такой степени. Да и отец у него не ангел был. По пьянке его трактором задавило. А то ещё, когда Никифор мальчишкой был, отец его бывало ночью разбудит жену и детей, да и выгонит на мороз в одном исподнем. Другие-то дети, когда выросли, в город уехали, а Никифор тут остался, женился на Анне. Мать-то ей Анне говорила, куда, мол, идёшь, а она девчонкой совсем была. Глупая ещё, вот и выскочила за Никифора, точно околдовал он её, а тут и дети один за другим пошли. Теперь одумалась, жалеет.

– А Никифор и сейчас в сарае? – неожиданно спросила Раиса.

– А где же ему и быть, – спокойно ответила тётка, – перебесился, теперь, должно быть, дрыхнет.

Раиса почувствовала, что во рту у неё пересохло, а сердце учащённо забилось.

Её душевную территорию опустошённости яркой вспышкой молнии пронзила мысль, – Никифор такой же непонятый и одинокий, как я.

Через миг она похолодела, испугавшись собственной мысли.

– Я, кажется, с ума сошла, – подумала Раиса, и слёзы потекли из её глаз.

– Что с тобой, Рая? – всполошилась тётка.

– Ничего, тётя, просто сердце ни с того, ни с сего сжало.

– Это, Раечка, пройдёт, – пожилая женщина опасливо взглянула на племянницу и тихонько коснулась её плеча, – ты, Раюша, в голову-то ничего понапрасну не бери.

– Тётя, я пойду, выйду, – Раиса поднялась из-за стола, – спасибо, всё было так вкусно.

– Да, не за что, деточка, – вздохнула тётка, всматриваясь в лицо Раисы.

Племянница последнее время беспокоила её.

– Что-то с ней не то,– думала тётка. А сегодняшние внезапные слёзы ещё больше встревожили женщину. Она вглядывалась в лицо племянницы, но не могла понять, что же у неё на душе.

Раиса выскользнула из кухни, пошла в чулан, опустилась в подпол и налила из кувшина молока в глиняную миску.

Повязав на голову тёмный платок, она отправилась на край села, где находился ничейный сарай, в который и заперли Никифора.

Подойдя к двери, она тихонько постучала.

– Откройте! – тотчас отозвался повар.

– Никифор, не шуми. Это я, Раиса.

– Открой!

–У меня нет ключа, – она посмотрела на огромный висячий замок, – я не могу тебя выпустить.

– Тогда чего пришла? – грубо спросил Никифор.

– Я принесла тебе молока.

– От бешеной коровы? – усмехнулся он.

– Нет, – не поняла Раиса чёрного юмора, – с чего ты взял? От тётиной коровы.

– Ну, ладно, давай, – соизволил согласиться повар.

– Я в миску налила, чтоб под дверь прошло, – она поставила миску на землю и легонько подтолкнула её под дверь.

Молоко исчезло.

– Никифор, – окликнула она.

– Чего тебе?

– Ты зачем кур порезал?

– Скучно было, – ответил он равнодушно.

– Ты бы спать лёг, – заметила Раиса.

– Не хотел.

– А за женой, зачем по селу бегал?

– Зачем, зачем! Чего пристала?! Сказано же, скучно было.

Раиса вздохнула, – ты больной, Никифор. Тебе лечиться надо.

– Тьфу, ты, дура!

Раиса обиженно вздохнула и собралась уйти.

– Рая! – окликнул её повар, – ты не обижайся. Погодь! Не уходи.

– Чего тебе? – спросила Раиса.

– Знаешь, что, когда стемнеет, принеси мне лом.

– Чего принести? – удивилась женщина.

– Лом! Глухая, что ли?!

– Зачем?!

– Как зачем, чтобы отсюда выбраться. Не век же мне здесь куковать!

– Тебя скоро выпустят. А если ты примешься крушить ломом, то только хуже сделаешь, – сказала Раиса и быстро пошла прочь.

Её душа раздваивалась от противоречивых чувств. Ей было и жалко Никифора, и в то же время она испытывала ужас.

Она то вспоминала его большие мясистые руки и раздавленных мух, то равнодушные, точно осоловелые глаза и… кровь на полу в столовой.

Раиса почувствовала, что лоб её усеяли бисеринки холодного пота.

– И что это на меня нашло? – подумала она и зашагала быстрей.

Тётка встретила её на крыльце, – Рая, где ты была?

– Гуляла. А что?

– По-моему у Артурчика температура. Пойду, свожу его к фельдшеру.

– И так всё пройдёт, – равнодушно обронила Раиса и прошла мимо тётки в дом.

– Странная ты, Рая! – воскликнула тётка, хотела ещё что-то сказать, но передумала, махнула рукой и вернулась в дом за мальчиком.

Артур полусидел на старом диване. Дышал ребёнок тяжело. У него явно был жар.

Женщина подхватила ребёнка на руки и вместе с ним вышла из дома.

Фельдшер жил через два дома – седой старичок с озорными глазами, он никогда никому не отказывал в помощи ни днём, ни ночью. И сельчане доверяли ему больше, чем любому врачу.

Осмотрев мальчика, фельдшер успокоил женщину.

– Ничего страшного, – сказал он, – малыш городской, потому нежный. Простыл на сквозняке. Пусть попьёт вот эти порошочки и всё пройдёт.

Тётка взяла протянутые ей порошки, поблагодарила лекаря и, подхватив Артура на руки, вернулась домой.

Раисы нигде не было. Женщина не стала искать племянницу, полностью сосредоточившись на больном ребёнке.

Раиса тем временем ушла к реке.

Она села на самом обрыве, свесила ноги и болтая ими в воздухе, размышляла о том, как жить дальше.

Мысли хаотично двигались в её мозгу и ни одна из них не находила опоры.

Внезапно налетевший ветер заставил её заморгать. Всё-таки, что-то залетело в глаз, и потекли слёзы.

– Ну, вот, даже ветер заставляет меня плакать, – подумала Раиса, – почему никто на свете не любит меня?

Раиса жалела себя и почему-то не вспоминала ни о любви Артура старшего, ни о своём сыне Артуре младшем. Точно какая-то пелена застлала всё, что было хорошего в её жизни и, что могло бы ещё быть…

В данный момент счастье казалось Раисе абсолютно недосягаемым.

И, может быть, именно этим она закрыла на засов ворота, через которые проходит счастье к тому или иному человеку.

К несчастью, она была одной их тех, кто дубинкой разгоняет хрупких голубых птиц счастья и тем самым невольно прикармливает чёрных воронов судьбы.