Виктор Кагермазов - Дикая груша – лакомство Ведьмы. Сборник рассказов

– Здрав будь, Белояр и вам други здравия! – громко сказала она.

– Здрава будь и ты, Дарислава, давно у нас не бывала! –  сказал старший.

– Да всё дела, заботы разные, ты же знаешь, каково мне, Белояр? – ответила она.

Волхв важно сказал:

– Да, знаю дела твои важные, присядь, сейчас совещаться будем.

– Не могу я, Белояр, мне по всем своим местам надо пройтись, да и гость со мной! – ответила Сумчиха.

– Ну хорошо, удачи тебе, знай, мы всегда рады тебе, – напутствовал волхв.

Они пошли дальше, когда отошли за пригорок.

– А кто это, Даша? – поинтересовался Влад.

– Это главный волхв здешних, умнейший человек, – ответила она.

– А сейчас мы куда? – лез с расспросами Влад.

– Я покажу тебе место, где сходится время, по-вашему, –  ответила она.

Пройдя ещё немного, они вошли в чащу леса, затем по тропинке дошли до большой скалы, в ней был вход. Сумчиха с Владом вошли в огромное помещение, но только стены этого помещения были настолько гладки, что в них всё отражалось.

– Ну, вот смотри, Владушка, теперь ты должен понять многое, – сказала Ведьма.

Он взглянул и ахнул, на правой стенке он увидел свою мать, мать была беременна и готовилась рожать, повитуха уложила её на топчан и начались роды, ещё мгновение и крик младенца оповестил, что он пришёл в этот мир, картинка резко сменилась, и вот уже пожар, пожар в том доме, где вырос Влад, затем всё исчезло. Влад вопросительно посмотрел на ведьму.

– Это не просто стена, эта Мата, она принимает из глубин поток, поток незримый, но живой, и как бы распределяет этот поток на ручьи времени, создаёт параллельности, прошлое и будущее, да много чего делает, я всего и сама не могу объяснить, не хватает разума моего, а ведь там, откуда идёт поток, ещё всё грандиозней, не охватить нашим пониманием, – объяснила Сумчиха.

– Дарья Ильинична, значит нить из зеркала, которая образ Миланьи довершила, что, отсюда шла? – спросил он.

– Да, прямо отсюда, но тебе казалось, что она из зеркала шла, теперь посмотри на стену, – предложила она.

Влад посмотрел, там он увидел хату Сумчихи, вокруг кто-то ходил, пытаясь заглянуть в окна, любопытным гостем оказался Егор со второй улицы.

– Ну, вот теперь ты увидел, как сиги узнали про тебя и твоё намерение пойти в Заозерье к своей жене, – пояснила ведьма. – Но как же они успели, мы вон, сколько шли? – недоумевал Влад.

– Да нет же, глупый, это мы в удовольствие шли, для порядка, а ведь можно и по-другому, – сказала Сумчиха.

Вдруг она что-то сказала и прикоснулась рукой к Мате. Всё исчезло, вновь хата, комната и они, стоящие перед зеркалом.

– Дарья Ильинична! – он от восторга задыхался. Ведьма улыбнулась и сказала:

– Ну что, будешь ещё бегать без спросу?

– Дарья Ильинична, а зеркало, выходит, на вроде глаза Маты? – не унимался он. Она покровительственно сказала:

– Получается так, теперь ты кое-что понимаешь, а остальное со временем поймёшь.

– А мысли тоже там отражаются? – всё спрашивал Влад.

– Да, и мысли тоже, но в другой части, – ответила спокойно Сумчиха.

– Да! Вот это да! – Влад никак не мог прийти в себя от увиденного.

Сумчиха была довольна, что так поразила его, она смотрела, как у него от восторга светились глаза и важно улыбалась.

– Ну вот, Влад, пришло время, теперь ты научишься многому, завтра мы и начнём вместе вершить назначенное! – сказала она.

Она ушла как всегда незаметно, растворившись в ночи. В этот раз ведьма ушла задолго до рассвета, в эту ночь у неё было особое дело.

Когда она появилась на кладбище, призраки её уже ждали, каждый из них был возле своей могилы.

Сумчиха приблизилась к ближайшей могиле и, посмотрев на табличку, обратилась к первому призраку.

– Говори, Архип Пантелеевич, что хочешь передать?

Призрак поведал о своём:

– Давно это было, молод был, карту лишнюю подкинул в игре на деньги, пострадал тот человек невинно из-за меня, хочу, чтобы родственникам его передала, что я прощения прошу!

Она двинулась дальше, к следующей могиле и, посмотрев очередную табличку, вновь сказала:

– Говори ты, Людмила Сергеевна, что твоим передать?

– Грешна я, муж мой хороший человек, а я непутёвая, всё к чужим мужикам тянулась, не могла себя держать, передай, прощения прошу, – жалобно сказала она.

Ведьма посуровела и сказала:

– Ах, бесстыжая, что же ты, добить его хочешь? Он ведь на могилу ходит, вон цветы носит до сих пор, думает, что у него жена хорошая была, а ты смуту у него в душе посеять хочешь? Нет уж, пусть лучше не знает ничего!

– Но ведь без его прощения меня не пустят на древо Рода? – взмолилась та.

– Не буду передавать твою просьбу, не ко времени пока, –  закончила с ней ведьма.

Дальше Сумчиха посмотрела очередную табличку.

– Ну, говори, Фрол без отчества, что твоим передать, вижу никто к твоей могиле не ходит, – сказала как бы с участием Сумчиха.

– Передай, тоже прощения прошу, что из семьи ушёл, детей малых оставил в трудное время, а у жены особое прощение прошу, она ведь одна троих поднимала.

Ведьма хмыкнула и, как бы насмехаясь, сказала:

– Да я погляжу, среди вас я ещё так себе, можно сказать, невинна, ну да ладно, продолжим. Так… на этой табличке только фамилия, что же говори, Демидов.

– А я не хочу ни у кого прощения просить, мне здесь хорошо и спокойно, – сказал безразлично Демидов.

Ведьма смотрела на него и думала, какой же это человек был несчастный, коль в миру никого не осталось, кто был бы ему дорог. Она посмотрела следующую табличку.

– Что скажешь, Надежда Николаевна, о чём поведаешь? –  спросила ведьма.

– На праздник у подруги парня увела, подруга не выдержала и с обиды отраву приняла, теперь вот она неприкаянная, а на мне груз лежит, может там, в миру они какой обряд сделают, и это поможет ей и мне? – грустно поведал очередной призрак.

Тут небо посветлело, стало светать. Сумчиха сказала остальным:

– Всё на этот раз, больше не успею!

Но тут её привлёк маленький холмик, на нём не было памятника, а рядом с холмиком призрак мальчика. Она спросила у него:

– Что ты хочешь передать, малыш?

– Я Митя, игрушка там под ступеньками крыльца лежит, птичка из шерсти сделанная, моя любимая игрушка, она грязная валяется, никому ненужная, пусть принесут мне, – сказал очень жалобно мальчик.

Ведьма подумала: да, дети, видно для них игрушки больше, чем просто игрушки, вот и там, на развалинах дома, на её хуторе, ведь тоже лежала чья-то игрушка, оставленная ребёнком как самое ценное у родного дома на пороге.

– Что ещё, малыш, я же вижу, ещё хочешь сказать? – спросило тихо она.

– Пусть мама с папой меньше пьют, и ко мне чаще приходят, и памятника мне не надо, лишь бы приходили, а ещё пусть дядька Петька, сосед, мою собачку не бьёт, она ко мне сюда бегает и скулит, – попросил малыш.