Наталия Никульшина - Кали

– Умница, – одобрила она и в мгновение ока оказалась на троне.

– Теперь у него будет шанс?

– Не знаю, его очередь ещё не пришла, – пожала Матушка костлявыми плечами.

– Но это же не честно! Вы обещали!

– Я? Тебе обещала? – презрительно усмехнулась она. – Не выдумывай. Будешь исправно мне служить – возможно, я предоставлю Душе Грэга выбор.

– Возможно?! И сколько же ему теперь ещё ждать своего часа?!

– Это не твоё дело.

– Моё, раз уж мы тут договариваемся, – осмелела я.

С трона раздался треск. Вот, кажется, зачем она меня держит – я её веселю.

– Мы договариваемся?! Кали, не смеши меня! Тебе этой работы не избежать в любом случае. А я, если захочу – предоставлю ему право выбора. Или, если ты будешь исправно мне служить и замолвишь за знакомого словечко.

Намёк понят. Что ж, Грэгу придётся подождать, а мне – очень постараться. Вот же стерва.

Смерть снова рассмеялась:

– Кали, я слышу твои мысли. Отправляйся в свои покои и жди следующего зова. Да куда вздумается – лети, в общем—то. Делай, что хочешь, только не умирай больше, будь так любезна. Возвращение тебя в тело отнимает у меня слишком много сил.

– Зачем я вам? – я не могу не спросить, просто не понимаю этого. – Ведь вы же видите, что эта работа не для меня.

– Не думай, что мне нравится над тобой издеваться. Здесь, скорее, личные счёты. Тебя себе в Слуги хотела Жизнь, а я не уступлю. Ты – моя, Кали. Тебе стоит служить именно мне. И это – твоя работа, поверь мне.

– Но…

– Иди, Кали. Слишком много вопросов.

В следующий момент я уже оказалась в своей кровати. Тело снова было моим, но что—то мне от этого не радостно. Ха, да я у них прямо нарасхват. Ну, а Госпоже Жизни—то от меня что нужно? Хотя, не понятно и то, зачем я Смерти. Но выбора у меня нет. Зато у Грэга будет шанс.

– Кали, Кали, Кали!

В этот раз на зов я не спешила. Раз уж я появляюсь за несколько минут до заветного часа – зачем нестись, сломя голову? Без меня—то Душа не уйдет. Встав у волшебного зеркала, в котором отражаюсь, я немного поправила растрёпанные волосы. Да, косметика бы не помешала, а то вон, Грэг решил, что я наркоманка, а вторая Душа вообще шарахалась от меня. Подумаешь, появилась посреди палаты. Думаю, если бы тогда на моём месте оказалась красотка – человек бы так не испугался. Ладно, пора снова стать свидетелем чьей—то гибели.

Больница. Операционная, кажется. Темно, свет горит только над столом, где и проходит операция. Врачей пятеро, главный – один, остальные ему помогают. Я вздохнула. Напрасно они, кажется, там стараются.

Но вдруг началась суета:

– Пульс снижается!

– Давление, Жень!

– Не выйдет…

– Выйдет! – прорычал хирург, отчаянно пытаясь спасти чью—то безнадёжную жизнь. – Не смей умирать!

Дальнейший разговор я почти не слушала, имя доктора резануло слух, и я застыла, пытаясь хоть что – нибудь вспомнить. Женя. Это Россия? Я точно слышала это имя раньше. Я из России? Но как я в Лондоне тогда оказалась?!

Пока я размышляла, аппарат, отвечающий за звук сердцебиения, запищал одним непрерывным сигналом, а передо мной предстала молодая Душа. Девочка лет тринадцати удивительно спокойно смотрела на своё безжизненное тело, наблюдая за происходящим с грустной улыбкой. А я обратила внимание на хирурга. Он со злостью стянул с рук перчатки, швырнул их прямо на пол и подошёл к зашторенному окошку.

– Жень, ты знал, на что идешь, – тихо произнесла одна из его помощниц.

Он не ответил.

– Не вышло, да? – печально произнесла Душа.

Я повернулась к ней. Девочка меня не боится!? Она даже улыбнуться попыталась!

– Вы за мной?

– Да…

– Это хорошо, одной было бы страшно, – снова улыбнулась девочка, а для меня было неожиданностью, что она обрадовалась моему присутствию.

Я протянула Душе руку, а пока операционная таяла в тумане, обернулась к доктору, который, сгорбившись, так и стоял спиной ко всем. Я почувствовала его боль и тут же испытала к нему сострадание и странное родство. Мне тоже жаль погасшую жизнь…

А в следующую секунду мы уже шли по белоснежному коридору.

– Я Катя, – тихо сказала Душа. – Или вы знаете?

Я грустно улыбнулась:

– Нет. Мне жаль тебя, Катя. Меня зовут Кали.

– Кали, – улыбнулась она в ответ. – Почти как Катя. Я знала, что не выживу после операции.

– Чем ты была больна?

– Сердце. Все врачи говорили, что у меня нет шансов, а один вот решил попробовать.

– Женя?

Катя улыбнулась с теплотой:

– Евгений Владимирович. Он классный! Приходил ко мне в палату, смешил.

– Он очень старался тебя спасти, я видела сейчас.

– Но пришла ты, да?

Я виновато опустила голову, стыдясь своего предназначения:

– Прости… не я тебя выбрала.

– Да нет, Кали, спасибо! Я рада, что больше мне не будет больно! Мне надоели эти капельницы, больничные стены…. Куда ты меня отведёшь?

– В Очередь Решений. Там ты останешься, пока Госпожа Смерть не призовёт тебя на Суд. Тебе предоставят выбор: новая жизнь, или рай, – другого варианта для Кати быть не может, я уверена.

– Я выберу рай.

– Почему?! – удивилась я.

Эта девочка ведь и не пожила толком, а возвращаться не хочет!

– Не хочу больше мучиться.

– Но у тебя ведь будет новая жизнь!

– И что? – она пожала плечами. – Кто точно скажет, что она будет хорошей? Тут ведь, наверное, и не угадаешь. А я и не хочу даже проверять, – совершенно по—взрослому рассуждала девочка. – В раю в любом случае лучше.

Я вздохнула, не зная, что ответить. Что ж, это её выбор. Тем временем, мы оказались в необъятной комнате, полной Душ.

– Удачи тебе, Катя! – грустно улыбнулась я.

– А что пожелать тебе?

– Свободы, – не раздумывая, ответила я.

– Свободы тебе, Кали…

Я обняла ещё одну чистую Душу и стала глазами искать Грэга. Теперь точно знаю, что он ещё здесь.

Душа, почему—то уже ставшая мне дорогой, нашлась почти сразу. Сидела на полу в позе лотоса и задумчиво смотрела в пустоту. Я присела рядом.

– Могли бы и телевизор поставить, да?

– О, Кали! – обрадовался он. – Ты так быстро испарилась тогда, я переживал за тебя. Что случилось?

– Я снова на работе, – наверное, прозвучало жалостливо.

– Похоже, ты – работник ценный, раз она не хочет тебя отпускать! – усмехнулся Грэг.

Я тяжело вздохнула:

– Похоже. Ещё увидимся, Грэг.

– Ты уж не обижайся, – улыбнулся он. – Но, надеюсь, что нет.

Я хмыкнула, не желая его расстраивать. Точно увидимся, Госпожа Смерть теперь долго его тут будет держать, чтобы я не натворила чего—нибудь.

Закрыв глаза, я подумала о том, где хочу оказаться. А потом даже немного удивилась, обнаружив себя в помещении с салатовыми стенами. Странно. Это я сейчас пожелала быть здесь?!

Так. Я снова в больнице, но на этот раз меня сюда не звали. В светлом кабинете с салатовыми стенами сидит доктор, что—то сосредоточенно пишет. Сейчас – в обычном белом халате и без маски на лице, но я точно знаю, что это тот самый хирург, так переживающий за жизнь, точнее – за смерть девочки Кати. Евгений Владимирович.