Олег Батухтин - Карманный Авалон

– Твоя бабка – старая ведьма, она вообще никому не доверяет, – сказал я, – такая уж у тебя старушка. Если она кому-то и доверяет, то только программе «Взгляд». Надеюсь, ты будешь такой же в старости.

– Между прочим, это единственная передача, которой можно доверять в наше время. Опять куришь? – спросила Луиза.

Я машинально затушил сигарету.

– Ага.

– Алекс, ты неисправим, – несмотря на вполне себе либеральное отношение Луизы к алкоголю и наркотикам, она была ярым противником курения. Конечно, она не запрещала мне курить, но тем не менее, я старался не светить сигаретами в её присутствии, – давай встретимся в библиотеке в шесть часов?

– Я так и предполагал, – сказал я. Настроение улучшалось.

– Тогда всё, не буду тебя отвлекать, – сказала она и положила трубку. А я закурил следующую сигарету.

*

К полудню в кабинет заглянул взлохмаченный Ким и в приказном тоне позвал меня обедать. Традиционно, обеденное время мы проводили в кафе, работающее напротив нашего офиса. Это было заведение достаточно низкого класса, с грязными полами и застарелыми скатертями. Кафе полностью оправдывало свое название – «Дно».

Ким как всегда заказал просто фантастическое количество еды. В голове не укладывалось, как обычный человек мог столько сожрать. Две порции салата с крабовыми палочками, тарелка бледного борща, макароны с гуляшем, пюре с котлетами, две чашки чая и четыре беляша. Когда он ел, можно было подумать, что он делает это в последний раз в жизни, вот это называется пожирать ртом и душой.

Я же ограничился кофе и блином с вареньем.

– Как ты можешь так мало есть? – выразил свое традиционное удивление Ким, страдальчески оглядывая мою половину стола, – работа сжигает столько драгоценных калорий. Ты так зачахнешь.

– Ты сидишь на одном месте, какие калории? – заметил я.– Я склонен думать, что ты просто очень много срёшь. Ты как утка. Только продукты зря переводишь.

– Между прочим, умственная работа не менее тяжкая, чем физическая, вот, например, посмотри на ученых всяких там, какие все худые. Кожа да кости. И открою тебе секрет: перед обедом я раскуриваю пяточку. Для аппетита. Тебе тоже рекомендую.

Я решил промолчать, ибо спорить с этим человеком – занятие, заведомо лишенное всякого смысла. К тому же и бесполезное.

– Как работа, что-нибудь интересное было? Я немного проспал.

– Ничего особенного. Посоветовал одной глупой шалаве пердеть с её парнем-спонсором одновременно.

Ким закашлялся.

– С одной стороны, я думаю, не лишено смысла, пердёж укрепляет отношения. Знаешь, друг, в тебе умирает семейный психолог средней руки, – заметил коллега, яростно орудуя ложкой, – нельзя зарывать в землю такой талант.

Он нацепил на вилку кусочек хлеба, вытер им остатки борща в пустой тарелке и отправил его себе в рот. Вид у него, однако, был очень голодный.

– Эй, посмотри, тот парень похож на Монсеррат Кабалье.

Я посмотрел на парня, которого указал Ким.

– Ни капли.

– Похож, – возразил коллега, – посмотри на его форму черепа.

Я пожал плечами. Ким был неисправим. Я доел последний ошметок блина и поднялся из-за стола.

– Эй, я ещё не доел! – возмутился Ким.

– Ты скоро станешь похож на свинью, – сказал я и поплёлся на свое рабочее место, к своему телефонному аппарату.

*

У меня было достаточно времени для пешей прогулки. Завершив рабочий день и попрощавшись с Кимом, я направился в библиотеку. Вечерело. Стояла теплая погода, но на востоке начинали собираться тучи. Похоже, сегодня не обойдется без дождя. Это будет первый дождь в этом году. Будем надеяться на ливень.

Солнце уже катилось к горизонту, но всё ещё щедро одаривало город багровыми лучами. В такие моменты не нужны ни наркотики, ни какие-либо другие стимуляторы психической активности, всё и без них становилось каким-то нереальным, волшебным. Время словно останавливается, птицы замолкают, словно провожая солнце, чтобы потом снова запеть, но уже новую ночную песнь.

Библиотека располагалась в старейшем здании города. Когда-то это была церковь, но во времена коммунистов здание отвели под книжное царство. Сейчас здание снова собирались вернуть под крыло епархии, верующие люди устраивали демонстрации, раскидывали листовки, призывающие вернуть бога в его законный дом. А я бы предпочел, чтобы все оставалось как прежде. Мне нравилась библиотека такой, какой она была сейчас: старинные потолки, колонны. Здесь находился самый настоящий храм знаний, только вместо алтаря находился стол главного библиотекаря. Я и Луиза были завсегдатаями в этом заведении, так как оба были жадны до новых книг, и здесь мы первый раз попробовали кислоту.

Я подошел ко входу, прикоснулся к старинной ручке на двери и потянул ее на себя. Дверь открылась со знакомым скрипом. Мне даже не надо было показывать свой билет. Я просто поздоровался с библиотекарем и прошел в читальный зал. Луиза была уже там. Сегодня она выглядела слегка напряженной. Между бровями пролегла тоненькая морщинка, а под глазами темнели синяки.

– Привет, – сказала она, нервно откладывая книжку, – как прошел твой день?

– Прекрасно, портит настроение только то, скоро здесь снова поселятся попы.

– Да, – грустно кивнула Луиза, – и чего им спокойно не живется? Церквей, что ли, мало?

– Наверное, – кивнул я, – а может им просто нравится участвовать в общественных движухах, привлекая к себе повышенное внимание. Ты в порядке?

– Мышиная возня. Вот для меня, святыня только одна – это знание. А Бог… Бог – выдумка слабых людей, – ответила Луиза, пропустив мой последний вопрос мимо ушей.

Я знал, что Луиза – истинный атеист. Возможно, даже агрессивный агностик. Но я вполне понимал ее. И даже разделял её мнение.

– Ты принес? – спросила она.

Я протянул её долгожданную книжку, томик Брэдли.

– Теперь у меня есть свой карманный Авалон, – сказала она, – Алекс, дай мне небольшую вводную информацию. Что для тебя Авалон?

– Трудно сказать, – начал я немного поразмыслив над ответом, – Авалон был городом моей мечты с детства. У кого-то это Средиземье, у кого-то Зазеркалье. А у меня всегда был Авалон. Только, как тебе сказать, мой Авалон совсем не такой, каким его описывают в книгах. Я взял только название, в остальном поработало моё детское воображение, превратив этот город в нечто особенное. Цитадель моего эскапизма.

– Какие авторы ещё писали об этом городе?

– Ну, Томас Мэлори, Мэрион Брэдли, Теренс Уайт, Билл Блейк, – начал перечислять я, –еще что-то есть, наверное. Что ты так им заинтересовалась?

– Хотелось бы мне в твой Авалон, – засмеялась Луиза, – это помогло бы лучше тебя понять.

– У тебя разве не было города или страны мечты? Такого места, где, по твоему разумению, ты была бы всецело счастлива? – спросил я.