Олег Батухтин - Карманный Авалон

Батухтин Олег

Карманный Авалон

Часть первая. Всякое бывает

Глава 1. Луиза

Сегодня меня разбудил не привычный звон будильника, а солнечный зайчик, который упорно гулял по моему лицу. Проклятая скотина будто стремилась безжалостно выжечь мои глаза. Я с трудом разлепил веки и сел на кровати, пытаясь справиться со сном и привычным похмельем. От вчерашнего веселья остался только плотный запах перегара и болезненная боль в мышцах. В моей ротовой полости образовалась локальная пустыня, в песок которой напрудила стая диких кошек. Когда, наконец, мои ноги нашли древние стоптанные тапки, принадлежащие ещё моему деду, будильник все-таки зазвенел. Ударом кулака отправил его в полет. Оскорбленно звякнув напоследок, будильник затих, а я отправился в ванную комнату выпить сто литров воды и умыться.

Справившись с ржавым краном, я настроил приемлемую температуру воды и принялся плескать себе на лицо красноватую воду, которая имела отчетливый привкус меди. Наскоро умывшись, я критически осмотрел свою щетину и решил, что она вполне может потерпеть ещё денек. Или неделю. Кому какое дело? Я выключил гудящий кран и отправился варить кофе.

День начинался с крайне поганого настроения, что в последнее время бывает регулярно. Предстоящий поход на работу только усугублял ситуацию. Положение не спасал и начинающийся теплый весенний денек, который как правило наполняет оптимизмом более жизнерадостных людей.

Я порылся в старой консервной банке, выполняющей функцию пепельницы, и нашел относительно целый окурок и с удовольствием закурил. Сев на подоконник, я стал наблюдать как нагревается зеленый эмалированный чайник. Сосредоточиться на созерцании бытовой термодинамики мне не дала пронзительная трель телефона. Пластиковый аппарат, стоявший на кухонном столе, словно решил вогнать дрель в мой висок. Я поспешно снял трубку.

− Алло, − гаркнул я в трубку, стараясь придать своему голосу наименее дружелюбный тон. Хотя сильно стараться для этого не пришлось.

− Привет, − услышал я в трубке знакомый голос и сменил гнев на милость.

− Как дела, Луиза?

− Нормально, − ответила она, − ты жив после вчерашнего?

− Относительно… − сказал я, подумав, что в моей жизни все относительно.

− Ты жрал горстями паркопан и запивал все это дело паленой водкой и красным вином, я конечно, тоже псалмы вчера не читала, но до твоих грешных подвигов мне далеко, − я чувствовал, что на противоположном конце провода Луиза ухмыляется, − ладно, проехали. Ты помнишь о моей просьбе?

− Какой? – я нахмурил лоб, пытаясь вспомнить, что я там наобещал. Надеюсь, что речь шла не о знакомстве с её бабушкой.

− Книгу, дурак, захвати мне книгу. С бабушкой ещё успеешь познакомиться.

− А, конечно!

− Тогда до вечера, − сказала Луиза и положила трубку.

Я с облегчением вздохнул: пусть и не сразу, но мне удалось вспомнить, о какой книге идет речь. Мой мозг ещё функционирует. Меня очень успокаивало то, что нет необходимости перезванивать Луизе и уточнять, что она имела в виду.

Вчера я и Луиза провели сказочный вечер, наполненный колёсами, алкоголем, вялым сексом и бесконечными беседами, которые можно было назвать философскими лишь с большой натяжкой. В какой-то момент Луиза спросила меня, почему я, «в принципе, неглупый паренёк», так сильно подвержен наркотической и алкогольной зависимости. После минутного размышления я дал ей пространный, но стандартный ответ эскаписта. Путешествую по другим мирам, сказал я и пустил в потолок колечко дыма. Но Луизе мало было такого сжатого изложения факта, и она потребовала подробностей. Тогда мне пришлось рассказать ей, что я путешествую по собственной волшебной стране, прообразом которой стал легендарный Авалон. Это, так сказать, моя волшебная страна, где всегда солнечный день и запах дикого мёда. Место, где мысль может лететь выше и выше, не опасаясь прервать свой полет.

Вот как, спрашивается, объяснить человеку в чём смысл моих путанных слов? Будь я трезвее, а мой язык послушнее, я бы сказал, что такое для меня Авалон: страна из сказок, что наполняли теплом моё совсем не радостное детство, убежище ребенка, в которое он мог попасть, просто закрыв глаза. С возрастом ворота в Авалон заросли вьющимся хмелем, перебраться через который помогали разве что наркотики.

Мои бормотания содержали лишь путаницу из моих ощущений и информации о короле Артуре, основанной на старых легендах. Это ещё больше заинтриговало Луизу, и она попросила у меня что-нибудь почитать на обозначенную тему. Конечно, в моей библиотеке был маленький томик Брэдли, озаглавленный как «Туманы Авалона». Я обещал захватить его на следующую нашу встречу. Книга карманного издания, добавил я зачем-то. Отлично, обрадовалась Луиза, неплохо иметь под рукой свой карманный Авалон.

Из раздумий меня выдернул кипящий чайник. Пора выпить кофе. Кинув в кружку три ложки растворимого порошка и четыре ложки сахара, я развел эту сомнительную смесь матовым кипятком. Варить настоящий кофе не было сил.

Обжигающий, невкусный напиток кипящей лавой вторгся в желудок, побуждая организм на дальнейшее существование. Докурив до фильтра «бычок» и допив кофейную жижу, я принялся собираться на ненавистную работу.

Чтобы не разочаровать Луизу я первым делом положил книжку Мэрион Брэдли во внутренний карман ветровки. Вот уж действительно, карманный Авалон.

Утро встретило меня теплой погодой апрельской поры. Деревья только начали покрываться почками, лужи ещё не успели высохнуть, а птицы уже начали устраивать свои утренние концерты. Думаю, с таким остервенением они могут петь исключительно весной. Послушав несколько минут птичьи трели, я пришел к выводу, что хочу ехать на автобусе, ибо в моём случае весенняя прогулка пешком будет напоминать романтичный променад счастливого человека, коим я ни в коем случае не являлся. Успокоив себя мыслью, что птицы поют скорее от глупости, нежели от жизнелюбия, я направился в сторону остановки.

Единственное, что мне нравится в прогулках по городу, это возможность слушать обрывки разговоров прохожих. Главная тонкость такого развлечения – не концентрироваться на каком-то одном разговоре, а услышать голос народа в целом. Как правило, обрывки чужих фраз складываются в крайне интересный монолог. Я вышел на оживленную улицу и навострил уши.

− …когда ты прекратишь отвратительно вести себя? Ты же весь в отца, дебил. Если так будет продолжаться и дальше, то… − отчитывала мать своего сына, который шел, опустив голову вниз.

− …то, я не смогу так дальше жить. Этот старый… − жаловалась заплаканная женщина своей подруге. Я не успел дослушать конец. Парочка удалилась за пределы моей слышимости.