Александр Щигринов - Фатум

Чувство легкой невесомости накрыло спортсмена. А в следующий миг Илью бросило вперед с огромной силой. Он впечатался в потерявшего сознание гопника. Увидел, что мгновение назад крепко стоящие на своих ногах пассажиры летят вперед, падая на пол вагона, спотыкаясь друг об друга, придавливая своих соседей, разбрасывая в стороны руки и находящиеся в них сумки и пакеты.

У одной женщины из легкого пакета-майки разлетелись помидоры. Красные, спелые, лопающиеся от каждого соприкосновения с возникающими преградами. Один из них влетел в лицо пассажиру, который уже был без сознания. Он не почувствовал ни удара, ни стекающего затем по лицу красного сока вместе с мякотью.

Раздался оглушительный скрип и скрежет трущегося, мнущегося и рвущегося в местах наибольшего напряжения металла. А затем вагон вновь тряхануло, и спортсмена сорвало с места, унося вслед за спрессованными в носовой части пассажирами. Уже в полете Илья увидел, как пространство за окнами озарилось бьющими из под вагона снопами ярких и, наверное, очень горячих искр. А попавшийся на пути поручень больно ударил парня по голове и он отключился.

Можно сказать, что потеря сознания очень выручила Илью, так как за ней последовала серия кувырков, и парень весьма бы удивился, узнав, что его тело может выполнять такие кульбиты. Закончилось все тем, что прокатившись по телам таких же бесчувственных пассажиров, Илья распластался, чуть ли не в самом начале вагона, еще разок хорошенько врезавшись головой в чью-то подставленную ногу. А вагон, еще немного поскакав и поскрипев, но, так и не слетев с рельсов, наконец-то замер, погружая отключившихся людей в море мрака и, неожиданно, такой глубокой тишины.

– Так значит в конце августа? – Виктор внимательно смотрел на девушку. Он хотел убедиться, что Маша действительно рада. Да что там греха таить, он и сам был рад такой возможности посетить свадьбу, которую собирались играть не в одной из захудалых кофешек этого насквозь прокуренного города, а на берегу моря. Пусть и нашего Черного, но все равно, моря. Да и вживую посмотреть на подругу своей девушки, истории о которой нет-нет, да и проскакивали в разговорах – это тоже вызывало некий интерес.

– Ага! – Маша в который раз умудрилась кивнуть в такт раскачивающегося вагона, и выглядело это слегка забавно. – Двадцать второго свадьба. То есть двадцать первого мы должны быть там. Ты как, успеешь договориться об отпуске? – девушка изобразила умоляющий вид, слегка приподняв брови и вытянув вперед губы. – Ну, пожалуйста!

Виктор не смог сдержать улыбки:

– Хорошо, хорошо. Я обязательно что-нибудь придумаю. Даже если не отпустят в отпуск, то тогда… – закусив губу, парень на мгновение замолчал.

– И что тогда? – девушка стиснула руку молодого человека, подгоняя его с ответом.

– Тогда? Тогда я уволюсь. – сказал он, еще раз убеждая самого себя в правильности своего решения.

Недовольно нахмурив бровки, девушка серьезно посмотрела на парня.

– Ты серьезно? Или шутишь так плохо? – она вопросительно наклонила голову чуть на бок.

– Какие уж тут шутки. Что я, не найду в Москве работу продавца-консультанта?

На самом деле уволиться Виктор хотел уже давно. Что это за работа – продавец-консультант? Он же не ракетоносителями торгует. Просто бытовая техника. Да таких магазинов в Москве сотни, если что, всегда есть куда уйти. А нынешний старший уж очень сильно раздражал парня. Постоянные придирки, мол, неряшливо одет, то рубашка не поглажена, то туфли в пыли. А как же им быть не в пыли, если на складе сам черт ногу сломит, пробираясь через растущие завалы коробок, целлофана, пенопласта, валяющейся под ногами бумаги и прилепленными то тут, то там обрывками скотча. Дай бог с целой головой оттуда выбраться.

К тому же Виктор все-таки хотел попробовать что-то более серьезное. Вроде молодая спесь прошла, когда после института и все желание-то было просто работать, просто зарабатывать деньги. А тогда вроде и язык был подвешен и в технике более-менее соображал. Почему бы и нет? Но время идет, а роста никакого. И диплом теплоэнергетика до сих пор лежит невостребованный.

– Все! Решено! В любом случае уволюсь!

– И куда ты? После? – Маша была удивлена такому повороту событий. Она рассчитывала, что Виктор возьмет отпуск, ну там, отгула, да хоть просто уйдет без содержания. Но что бы вот так кардинально: Уволюсь. Да, вероятно она еще плохо знает своего парня.

– Попытаюсь по специальности. Ну, или на стройку мастером. Все поинтересней, чем убеждать людей приобрести то, что им не нужно. Или втюхивать товар, который, по сути, необходимо было бы выкинуть на свалку еще вчера.

– Я-то думала, что это я тебя сегодня удивлю. А нет, ты все-таки сумел перетянуть одеяло.

– Одеяло говоришь? – парень заигрывающе улыбнулся подруге. – Одеяло мы сегодня еще не перетягивали. Может ко мне? Тут вроде уже рядом.

Маша подняла взгляд на висевшую над дверью вагона электронную панель. Красные огоньки мигали возле станции «Сухаревская». И поезд, в подтверждении прибытия, начал тормозить, нещадно издеваясь отвратительным скрежетом и свистом над слухом находившихся в вагоне людей. Вылетевшая навстречу станция ослепила Машу своей, как ей показалось, утрированной яркостью. Свет, идущий от панелей, тянущихся над массивными колонами по всему залу и платформам, казалось, усиливаясь в своей интенсивности, отражался от мраморных плит, которыми были облицованы стены.

Девушка с вызовом посмотрела на парня.

– Ну что? К тебе? – она подмигнула молодому человеку. Ловко выдернула у него свою руку, и быстро юркнула в раскрытые двери вагона, через которые уже втягивалась бесформенная масса людей.

– Ах, ты! – только и успел вскрикнуть Виктор, вскакивая вслед за девушкой. «Да что это сегодня на нее нашло? Все какие-то догонялки». Но, тем не менее, парню это даже нравилось. Сквозили в сегодняшнем поведении Маши какие-то эротические нотки, и поэтому Виктор был не против побыть в роле догоняющего. Пусть будет охота.

Он успел выскочить на платформу в самый последний момент. Двери вагона за его спиной с шумом закрылись, и нарастающий гул ускоряющегося поезда, вкупе с усиливающимся сквозняком, заставили парня на время отвлечься от точеной фигурки своей девушки, которая, продолжая свои игры, спряталась за ближайшую колонну.

Люди вокруг не суетились. Они были целиком и полностью погружены в свои мысли, такие индивидуальные и личные для каждого и такие похожие друг на друга в общих чертах. Часть людей, покинувших вагон, направлялась к выходу в город. А навстречу им, спускаясь по эскалатору, двигались точно такие же люди, с точно такими же мыслями и чувствами, только одеты они были по-другому и они лишь собирались отбыть на станции, которые были где-то там, далеко: для одних впереди, для вторых уже позади, ну а для третьих в стороне.