Бром - Похититель детей

– Голл!

– Ай-юк?

– Чьи это башмачки?

– Маленьких мальчиков. Маленьких девочек.

– А откуда у тебя их башмачки?

– Прежде, чем есть, надо снять.

– Есть? – Только тут Питер понял, в чем дело. – Детей?!

– Ай-юк.

– Ты ешь детей?!

– Только когда удается поймать.

Питер молча уставился на башмачки над входом.

– Пожалуй, мне не нравится есть детей, – наконец сказал он.

– Понравится. Очень нежные. Очень сочные. Куда лучше паучьей похлебки.

– А откуда взялись эти дети?

– Из деревни.

– А где эта деревня?

– Нет!!! Никаких разговоров о деревне. Не ходи туда даже близко. Там люди. Люди очень плохие. Очень опасные.

– Опаснее нашего волка?

– Да. Много, много опаснее.

Питер снова качнул башмачок. А хорошо бы, если бы рядом были и другие дети!

– Голл, а можно, когда ты поймаешь еще одного, я оставлю его себе? Сделаем ему клетку… Ладно?

Голл взглянул на Питера, склонив голову набок.

– Питер, ты очень странный. Держись подальше от деревни.

Питер вернулся в пещеру и подсел к огню.

Взглянув на заднюю лапу кролика в миске Голла, он поднял на Голла взгляд и причмокнул губами.

– Не клянчить. Терпеть не могу.

Питер плаксиво выпятил нижнюю губу. Голл закатил глаза и нахмурился.

– На, – буркнул он. – Бери.

С этими словами он подтолкнул свою миску к Питеру и принялся наблюдать, как мальчик пожирает кроличью ногу. Вскоре уголки губ моховика дрогнули в едва заметной улыбке. Покачав головой, он забрался под груду шкур и уснул.

Покончив с крольчатиной, Питер с наслаждением улегся на спину. От сытного мяса в животе стало тепло. Веки отяжелели. «Да, хорошо бы, если б поблизости был еще хоть один ребенок, – подумал он. – Я мог бы играть с ним. Научил бы охотиться, – тут ему в голову пришла новая мысль. – Да что там, вдвоем мы смогли бы убить этого злобного старого волка! – эта мысль тут же прогнала сон. – Бьюсь об заклад, я сумею раздобыть одного. Наверняка сумею».

Укрывшись за кустами дикой смородины, Питер следил за людьми. Он отправился на поиски деревни еще до рассвета, ушел от Голлова холма далеко на юг, намного дальше, чем рисковал уходить прежде, наткнулся на дорогу и вскоре услышал конский топот. Все утро он шел за людьми, и, наконец, они остановились у ручья напиться и напоить коней. Четверо мужчин – крепких, длиннобородых, с заплетенными в косички усами, с медными кольцами в ушах, одетых в кожаные бриджи и шерстяные домотканые рубахи – спешились, чтобы размять ноги. Трое были вооружены длинными мечами, висевшими на широких поясах, усеянных бронзовыми заклепками. Четвертый, в меховой накидке на плечах, носил при себе двойной боевой топор. После долгой жизни с Голлом мальчику эти мужчины казались огромными и страшными. Теперь Питер понимал, отчего Голл так опасается их.

С ними была широколицая дородная женщина с льняными волосами, заплетенными в ниспадавшие на грудь толстые косы. На ней было длинное платье, перехваченное в талии, над пышными бедрами, широким поясом, украшенным витыми медными кольцами. Но все внимание Питера было приковано к детям. Он даже откинул на затылок капюшон из енотовой головы, чтобы лучше видеть. Их было трое: два мальчика примерно его возраста и девочка – пожалуй, года на два младше. Мальчишки были одеты только в штаны да сандалии, а девочка – в яркое красное платье. Будто зачарованный, Питер смотрел, как они бегают друг за другом кругами, перепрыгивая поваленные деревья, перескакивая через ручей.

Как только одному из мальчишек удавалось запятнать другого, игра начиналась заново. Девочка бегала за ними, громко требуя, чтоб ее тоже приняли в игру, и наконец оба мальчика кинулись за ней, скорчив страшные рожи и вытянув вперед пальцы, скрюченные, точно когти. Девочка с визгом бросилась к матери, а мальчишки от смеха попадали в траву. Питер едва не захохотал вместе с ними, но вовремя спохватился и зажал рот ладонью. Все это показалось ему очень забавным. «В эту игру можно играть и на Голловом холме», – подумал он, и ему пуще прежнего захотелось изловить хоть одного из детей.

Пристально глядя на мужчин, он поразмыслил о том, как увести ребенка из-под их присмотра, решил подобраться поближе и заскользил от дерева к дереву.

Один из мальчишек вприпрыжку вбежал в лес, перепрыгнул через кусты, нырнул за дерево – и нос к носу столкнулся с Питером. Оба замерли от удивления, не зная, что делать.

Склонив голову набок, мальчишка с подозрением уставился на Питера.

– Ты кто? Лесной эльф?

– Нет. Я – Питер.

– А-а. А я – Эдвин. Хочешь поиграть?

«О да, конечно», – подумал Питер. Кивнув, он широко улыбнулся мальчишке и только нацелился схватить его, как из-за дерева появилась девочка. При виде Питера, его плаща из шкуры енота и багрово-красной краски на коже она пронзительно завизжала и кинулась бежать.

– Эдвин! – заорал один из мужчин. – А ну вернись!

Услышав приближающийся грохот тяжелых сапог, Питер нырнул в заросли.

Вышедший из-за дерева мужчина сердито уставился на мальчишку.

– Я же велел быть рядом, – сказал он, оглядывая лес. – В здешних холмах полно диких тварей. Злобных буги, живущих в норах. Поймают мальца вроде тебя – знаешь, что с ним сделают?

Мальчишка покачал головой.

– Из потрохов сварят похлебку, а кожу пустят на башмаки. Идем. Нам нужно быть дома до темноты, а путь неблизок.

Питер добрался до деревни только в кромешной тьме. Ноги болели, в животе урчало от голода, но он не обращал внимания на жалобы тела. На уме у него было одно – мальчишка.

Прячась за деревьями, он подождал, пока мужчины не уведут лошадей на ночь. Вскоре под ночным небом не осталось никого, кроме него самого. Вокруг виднелась дюжина больших домов – таких же, как тот, где он родился, да вдобавок – просторная конюшня. Дома окружали широкую площадь. Неподалеку похрюкивали свиньи, где-то в курятнике кудахтали куры.

Питер беззвучно пробирался между домами. Казалось, он у всех на виду. Он был уверен: за ним следят, а за каждым углом поджидает его огромный, звероподобный человек. С кремневым ножом наготове, он нырял из тени в тень, принюхивался, прислушивался в ожидании малейшего звука. В деревне страшно воняло – навозом, кислым потом, гнилыми отбросами. Питер поморщился. Он никак не мог понять, как можно жить здесь, когда на свете есть лес.

Подобравшись к дому мальчишки, он прижался спиной к стене, сложенной из грубо отесанного камня и дерна, и подкрался к маленькому круглому оконцу. Внутри залаяли псы, сердце бешено застучало в груди. Резкий сердитый окрик утихомирил собак. Питер попробовал заглянуть в окно, но тяжелые ставни были закрыты и крепко-накрепко заперты на засов. Он принялся ковырять ножом грязь, набившуюся между досками, и вскоре из щели показался тоненький лучик света. Питер приник к щели глазом.