Дмитрий Слай - Пасынок Вселенной. История гаденыша

Камера будет одиночной, и я смогу выспаться. Наверняка одиночной. Если меня посадят в камеру к кому-то – я его убью. Просто чтобы его не было, и они всполошились. Может, наденут смирительную рубашку, обколют транквилизаторами, вырубят. Я потерплю. Так надо. Здесь конец одного пути, а вот станет ли он началом нового – это еще вопрос.

Формула:

Вот ведь вопрос: дети должны жить в любви и гармонии, или в реальности?

Моя жизнь. Черт, звучит почти пошло. Как начало исповеди импотента.

Да, родителей своих я не знал, да, вырос в приюте и прочих сложных заведениях, да, было по разному, в том числе и хреново. Ну и что? Как на приеме у долбаного психоаналитика. На самом деле, одна их причин по которой я не считаю себя маньяком заключается в том, что я никогда не думал что каким-то там замысловатым способом возвышаюсь над другими людьми. Ну, в смысле, что я такой весь из себя страшный, умный и опасный, а весь остальной мир населен, по преимуществу кретинами. Демонический образ мудака с расстройством главных желез.

Не знаю, так это или нет – я просто никогда не мыслил в подобном ключе. И если я чем-то и отличался когда-то от других людей, так это совершенной несклонностью к самообману и отсутствием жалости к самому себе. Вот Боно бы иззавидовался 4 4 Боно – лидер ирландской культовой рок-группы U2 в одном из интервью сказал, что отсутствие жалости к самому себе – качество, которым он хотел бы обладать. . Но это, наверное, не моя заслуга. Просто я родился таким какой я есть и вырос при тех обстоятельствах, которые были. Кто-то умеет рисовать, и ему в детстве купили набор красок, чтобы упражнялся. Кому-то не купили. Кому-то купили, но он рисовать не умеет. Кому-то дано сочинять музыку, кому-то не дано даже слушать. Быть может, расти я в обычных условиях – тоже обладал бы чем-нибудь вроде ранимой души и склонностью исповедаться и выворачиваться наизнанку перед посторонними людьми. Равно как способностью к саможалению, самопрощению и поиску оправданий.

Но не сложилось, и я такой, какой я есть. То есть, уже не принадлежу к большинству. Исключительный. Хорошо это или плохо? Понятия не имею. Я уже говорил – я не сравниваю, стремясь к самовозвышению либо уничижению. Подобный образ мыслей так воняет комплексами и неуверенностью в себе, что блевать тянет. Кит страдает от того, что не может ходить по земле? Корова страдает от того, что не может жрать мясо? Как можно сожалеть о том, чего не понимаешь и никогда не знал? Я могу ходить по земле и жрать мясо – так что я, по крайней мере, не кит и не корова. Вполне достаточно. Вряд ли человек, который не умеет рисовать сильно страдает в связи со своим неумением. Вот и я никогда особенно не страдал от того какой я есть. Глупости все это. Домыслы бессильных психиатров, которые сами и порождают в людях все эти комплексы. Просто чтобы хоть что-то порождать и самим быть при деле, обслуживая уже свои комплексы.

Мои первые детские воспоминания, должно быть, мало чем отличаются от воспоминаний любого другого человека – то есть, толком я не помню ни черта. Какие-то обрывочные события, невнятные образы и эмоции. У кого все это почетче – расскажите на досуге. Завидую вашей памяти.

Но, видимо, каким-то образом я ухитрился-таки заработать себе определенную репутацию (ну, или что-то в этом роде) еще до того как отучился гадить в памперсы. Вряд ли это можно назвать какой-то там запредельной особенностью. Чушь. Есть люди от природы чем-то наделенные, либо чем-то обделенные. С вариациями как в сторону гениальности, так и в сторону патологии. Я был одиночкой. Ну просто не нуждался в общении.

Не знаю чем таким я отвратил от себя весь мир и что такое творил в раннем сопливом возрасте (и творил ли что-то вообще), но на стадии пармепсов меня не усыновили. Или просто очереди на усыновление тогда были не те?

Как бы то ни было, первые воспоминания у меня связаны именно с приютом. Никакой тайны рождения. Никаких сопливчиков с Криптона, никакой колыбели из неведомого металла, который нельзя разрушить, а можно только продать на металлолом. Ничего.

Позже – да. То есть не в смысле, что у меня вырос писюн из криптонита, я причесался на бочок как придурок, нацепил отвратное трико и ударился во все тяжкие. Я в том смысле, что позже меня тоже пытались усыновить и это я уже помню. Что я там делал, о чем говорил потенциальным родителям, сообразить сложно. Но меня не усыновили. Может, это тоже была разновидность таланта. Отвращать от себя людей. А может, уродство – все нормальные сироты хотят попасть в семью, хотят маму и папу. А я не хотел. Почему? Дурацкий вопрос. То есть понятно, что есть некие шаблоны, стереотипы, согласно которым все дети обязаны чего-то хотеть и чего-то не хотеть. У меня все было наоборот.

Естественно, в приюте расти не весело, обстановка бывает та еще, но меня это… Не то чтобы устраивало, наверное. Просто я, как теперь это вспоминается (или чем кажется), очень остро, на грани отторжения считал всех этих потенциальных родителей чужими. Что происходит с маленьким ребенком, когда его берет на руки посторонний? Правильно – ребенок начинает орать. Почему? А вы спросите у него. Пугается? Да ни фига подобного – это мамаша пугается. Потому что боится всего на свете и интерпретирует свои страхи на это ни в чем не повинное ни черта еще не соображающее существо. А ребенок вряд ли по малолетству еще понимает чего стоит бояться, а чего нет. Наверное, так со мной и было. Сперва я просто орал. Потом, когда научился говорить, принялся говорить им гадости. Меня наказывали (это я помню), но я не унимался. Меня пытались убедить, пытались объяснить, что если я буду продолжать вести себя как идиот, то для меня никогда не найдется мамы и папы. Очевидно, они думали, что это меня испугает. Но на самом деле, они предоставляли моему неокрепшему мозгу инструкцию по избавлению от чужих людей. Ори погромче, выкрикивай чушь, отбрыкивайся – в общем, веди себя как взбесившаяся обезьяна, и тогда чужие отстанут. Напугай их. Слишком рано, наверное, я осознал как можно напугать людей. И как легко это сделать. Меня таскали к психиатру, в кабинете у которого я тут же успокаивался, психиатр что-то мне пытался объяснить, но, поскольку он был психиатром, то ни черта не понимал и не мог понять истинной причины моего нелепого поведения. Очевидно, я уже тогда сильно отличался от психиатрических шаблонов. Впрочем, какие там психиатры в приюте? Хороший психиатр разве пойдет на такую работу? Хороший психиатр станет укладывать пациентов на кожаный диван, выслушивать их бредни и брать с них за это немалые гонорары чеками. А плохому вряд ли удастся расшифровать неадекватного сопляка, который настолько ненормален, что не хочет, чтобы его усыновляли.