Рон Стикс - Выжить на безлюдной планете

Это был еще щенок, месяцев так шести, со свалявшейся пепельной шерстью, исхудавший, но тем не менее с гордой осанкой, присущей этой породе и удивительно красивыми глазами цвета индиго. На шее этого красавца был одет металлический ошейник, чем-то похожий на кольцо наручников, замкнутый на замок, от которого тянулась цепь примерно метровой длины, обвязанная вокруг батареи. «Дружок, кто же были твои хозяева, что так с тобой обращались. Замок весит наверно с пол килограмма. Это ж каким уродом нужно быть, чтобы такое нацепить на собаку». Щенок неуверенно подошел, лизнул мне руку и стоял молча, смотря мне в глаза. «Хмм, а ты гордый! Извини, но у меня нет с собой никакой еды и инструментов, чтобы тебя освободить. Но я тебя не оставлю…ты не думай». Я погладил собаку и подумал, что как же здорово после вынужденного одиночества кого-то встретить, пусть даже этот кто-то – собака. Мне очень хотелось подружиться с Индиго. Вот так, само собой у собаки появилось имя. Мне понравилось, звучало достойно. Тогда показалось, что оно даже чем-то перекликается с именем Акела и я решил его оставить. И так, Инди нужно было освободить и покормить. Но как это сделать? Прострелить замок из автомата я побоялся. Можно было зацепить животное или как минимум сильно напугать. Здесь нужна была пила по металлу, а после еда и вода. Я отправился в магазин. На часах уже было семь часов вечера и я знал, что скоро начнет темнеть. Счет пошел на минуты. Я спешил изо всех сил, но когда вернулся было уже восемь. Примерно через полтора часа будет уже совсем темно. Я пошел на кухню, нашел пару тарелок, куда и высыпал собачий корм, а также налил воды. Пока щенок жадно ел, я начал пилить замок. Собака скулила, нервничала и постоянно крутила головой, так как шея ее была натерта ошейником до крови. Все это сильно замедляло работу. «Твари бесчеловечные, вам бы надеть такой ошейник и заставить в нем ходить неделю» – я, мягко говоря, не любил тех, кто издевается над животными. Сначала я попытался просто перепилить цепь, так было бы быстрее, но собака мучилась в ошейнике, который причинял ей сильную боль и я решил все-таки перепилить замок, чтобы снять всю конструкцию. Сталь поддавалась медленно. Пилить было неудобно, так как я не мог зажать замок в тиски или хотя бы упереть во что-нибудь.

Когда мне удалось снять ошейник, на улице уже были сумерки. Я понимал, что еще полчаса и будет полностью темно. Добраться домой я уже не успевал. В голову начали лезть малодушные мысли: «Я что вчера ночью выжил, чтобы сегодня сдохнуть из-за какой-то собаки». Но я тут же себя осадил. «Не смей малодушничать! Теперь эта собака твой новый друг и заметь – единственный. Думай!» Дверь в квартиру практически картонная. Прямо около двери, на лестничной клетке есть люк на чердак. Он замкнут большим навесным замком. Две остальные двери на площадке стальные. В квартире есть маленький, не застекленный балкон. В доме все подъезды выпотрошены, только в последнем уцелело четыре верхних этажа. Что делать, как спасти себя и собаку, мне было неясно.

Инди жадно лакала воду из миски, а я стоял посреди кухни и ощущал себя как муха, попавшая в паутину – еще живой, но чувствую, что паук уже рядом…

Телефон звонил не переставая. Черт, да возьмите же кто-нибудь трубку!

Преимущество совмещенного санузла в том, что он большой. Вот, например, в своей шестиметровой ванной я мог свободно растянуться на полу. А представьте себе, если бы это был обычный типовой туалет. Я бы проснулся в скрюченной позе. С затёкшей шеей, раскалывающейся головой и застуженной спиной. Господи! Господи! Да кто это трезвонит и трезвонит!

Мне пришлось повернуться на бок и, пошарив по кафельному полу рукой, нащупать телефон. Маленькое чудовище злобно билось в моей руке.

– Да, – прохрипел я в динамик.

– Рогозин Евгений Сергеевич?

Холодная черная тень, минуя комнату, в которой спал мой товарищ по съемной квартире, ворвалась в ванную, где я лежал и застыла внутри меня ледяным комом.

– Да, это я!

– Сержант Волков. Евгений Сергеевич, с вашими родными произошло несчастье.

– Что с ними!

– Вы не волнуйтесь, они живы, – сержант сделал паузу, вам лучше приехать самому.

– Да что с ними, вы что сказать не можете!

– Они в больнице. Надежда Ивановна в тяжелом, но стабильном состоянии, а Сергей Петрович в коме. Примите мои соболезнования!

– Какие соболезнования, вы что с ума сошли, они же живы!

– Простите, – сержант был явно не в себе, – тут такое твориться…

За эти дни я четко усвоил, что паника мой злейший враг и поэтому боролся с ней, как только мог. А что мне оставалось? Зачастую у меня просто не было выбора. Вернее, был: взять себя в руки или сдохнуть. Как раз тогда я начал понимать, что то, как человек себя проявляет в обычной жизни, вовсе не означает, что в экстремальной ситуации он будет вести себя так же. Взять хотя бы меня. Всю жизнь я жаловался на свою слабую силу воли. Сколько раз начинал учить английский или заниматься спортом! Ни разу не смог довести начатое до конца! Но оказывается, дело было не в силе воли, а в мотивации. Когда на кону стоит жизнь, твоя сила воли начинает работать по по-настоящему. Кто-то сдастся, спасует и в итоге забьется в предсмертной агонии. А кто-то будет бороться до последнего, цепляться за жизнь зубами, ползти, хрипеть, но все равно жить… даже если надежды нет совсем. К счастью я был из вторых. Мне часто вспоминается герой Тома Хэнкса в фильме «Спасти рядового Райана». Сцена, где он уже смертельно раненый сидит на мосту и стреляет из пистолета в надвигающийся танк. Так что запомните, надежды нет только в одном случае, когда вы в деревянном ящике, а над вами два метра земли. И то, если вы не смотрели «Убить Билла». Во всех остальных случаях она есть.

Итак, мой мозг лихорадочно искал пути спасения. Первое, что пришло в голову – забаррикадировать лестницу, перекрыв доступ монстрам снизу. В голове быстро созрел план. Нужно вытащить из квартиры и сбросить на лестницу диван, кровать шкаф, то есть все тяжелое, что есть в квартире. Времени было в обрез, так что додумывал я уже кряхтя над диваном. Попробовал вытащить его из комнаты. Слишком узкая дверь – не пролазит. Чтобы вытащить диван, его нужно было либо разбирать, либо ставить «на попа». Первое долго, второе не по силам. Понял, что ничего не выйдет. Увидел постельное белье. Тут же возникла идея сделать веревку из простыней и спуститься по балкону этажом ниже, в квартиру, где может быть цела входная дверь. Связав вместе три простыни, я выбежал на балкон и посмотрел вниз: ну уж нет, спускаться с девятого этажа по такой ненадежной веревке точно не для меня. Все указывало на то, что нужно было прорываться на чердак. Хоть чердачный люк и был замкнут огромным навесным замком, но шансы быстро перепилить дужку были неплохие. Стрелять в замок побоялся – слишком много шума.