Лариса Малмыгина - Кукол бояться – в лес не ходить. Мистические истории

– И ты молчал! – взвыла женщина и стала дробно стучать по широкой груди мужчины костлявыми кулачками.

– Не верил я в призраки, – покаялся Виктор и прижал к груди трясущуюся голову жены. – Вызовем батюшку, и дело с концом. Или лучше экстрасенса.

– Батюшку! – прекратила плакать Валентина, и минуту подумав, выдала. – И экстрасенса.

– Ироды! – поперхнулась Маргарита, и настоящие слёзы заструились по её бледным щекам. – Надо было сидеть тихо – мирно и не высовываться. И чего нас живые не любят, ведь сами когда-то такими же будут? Вот и Валентина не гарантирована от потери близких и умопомешательства, благодаря которому она, Марго, переступила черту, а потому её оставили на Земле.

Всхлипывая, привидение побрело в свою комнату, а там легло в постель и разрыдалось. Очень хотелось пирожных. И очень хотелось с кем-нибудь поговорить, поиграть с детьми в прятки, вместе с женщиной приготовить любимые круассаны из слоёного теста и обсудить политику с мужчиной. От знакомых фантомов слышала, что скоро будет третья мировая война. Неужели будет?

Наплакавшись, Марго заснула.

Проснулась от шума в доме. Внизу что-то выкрикивали, но слов она разобрать не смогла, а потому вышла в коридор и свесилась через перила.

В окна бил утренний свет, по гостиной расхаживал добродушный батюшка и, скороговоркой читая длинную молитву, размахивал дымящимся кадилом. На диване пристроился незнакомый мужик, скорее всего, экстрасенс, и ждал своей очереди. Семейка столпилась возле стола и наблюдала за священнодействием.

– Вот и всё! – поняла Маргарита и долгим прощальным взглядом окинула свой любимый дом, с которым ей предстоит навсегда расстаться. Куда её заведёт судьба, она не знала.

Узкая дорожка, поросшая сухой колючей травой, тянулась вдоль оград вглубь кладбища. Памятники, большей частью из мраморной крошки, серыми прямоугольниками торчали из холмиков, украшенных выгоревшими на солнце искусственными цветами. Фотографии усопших с любопытством наблюдали за ещё живыми пришельцами. Поживите, мол, пока, недолго и вам осталось.

Катерина лавировала между препятствиями, чтобы успеть за уверенно шагающим впереди мужем. Всё бы ничего, да репей крохотными ёжиками цеплялся за юбку, которую она непредусмотрительно надела утром. Торопилась. Полы юбки от колючек слипались и мешали движению, приходилось останавливаться и терпеливо отрывать от материи клейкие корзинки лопуха.

Кладбище жило своей автономной жизнью. Гортанно перекликаясь, в поисках пищи группками перелетали с места на место вороны, под ногами юркали ящерки, пищали над ушами дотошные комары. Внезапно путь Кате пересёк огромный серый котяра, и она вздрогнула от неожиданности.

Громкий голос мужа заставил поднять голову. Он кликал её. Катя облегчённо вздохнула – бабушку они находили редко, обычно она пряталась от внучки, видимо, обижалась за что-то. Так и отправлялись зачастую восвояси, положив «полянку» на чужую могилку.

Кот заурчал и потёрся об ноги. Проигнорировав животное, Катерина зашагала в сторону голоса. Тяжёлые красные яблоки захрустели под ногами, то плодоносило ненужное здесь никому дерево. В сад бы эту яблоньку, подумала Катя, и почувствовала во рту вкус сладкой мякоти любимого дара природы. Уже виднелся крепкий затылок Сергея, казалось, слышалось его громкое дыхание, но котяра снова преградил дорогу. На фоне пепельного бархата его янтарные глаза завораживали.

– Тебе что-то от меня нужно? – наклонившись, поинтересовалась женщина.

Кот явно кивнул. Развернувшись, он понуро поплёлся назад, затем сел и оглянулся. Зовёт меня, поняла Катя, а вслух произнесла:

– Жди, вернусь.

Бабушкина могилка была ухожена. Сноха, жена брата Кати, не забывала предков умершего мужа. Внучка присела и пристально вгляделась в глаза на чёрно-белом фото. Они были весёлыми. В том, что выражение лиц на портретах покойников меняются, Катерина не сомневалась.

– Побудь с ней, пообщайся, а я пойду к машине, – бросил Сергей и зашагал к аллее, на которой оставил свой «Тигуан».

– Почему прячешься? – проводив взглядом удаляющуюся спину мужа, обратилась к мёртвой живая.

В уголках губ усопшей зазмеилась улыбка. Стало не по себе. Водрузив цветы на холмик, Катерина встала, чтобы последовать за супругом, но тут ей в ноги бросился кот.

– Ах, да…., – поморщилась она, – я же обещала.

Попрощавшись с бабушкой, она побрела за назойливым животным. И снова сотни репейных колючек атаковали её юбку, но Катя не остановилась, пока не дошла до странного, заваленного пустыми пластиковыми бутылками места, из середины которого выглядывал металлический крест. Возле импровизированной свалки уже сидел и щурился серый котяра.

Катя приуныла. Когда-то вторая бабушка, мамина мама, наказывала ей ничего не поднимать на кладбище и этот урок внучка усвоила на всю жизнь. Но животное, бесспорно, призывало человека очистить могилу, и его призыв не вызывал сомнений.

– Отстань, – развернулся, чтобы уйти, человек, но зверь бросился под ноги и выгнул спину. Глаза его угрожающе сверкнули.

И тогда, будто загипнотизированная, женщина склонилась над пустыми бутылками. Взяв верхнюю, пятилитровую, она открыла фотографию на кресте. На неё печально смотрело старенькое личико в белом платочке, такие носили в начале двадцатого века. Звали старушку Пелагеей Степановной Кулаковой.

– Сейчас всё сделаю, – шепнула Катя и стала освобождать холмик от мусора, а когда освободила его и выпрямилась, поразилась ласковой улыбке покойницы.

– Спасибо……, – эхом пронеслось в воздухе, но Катерина приняла услышанное за галлюцинацию.

– Простите, что цветов не принесла, Пелагея Степановна. Спите спокойно, – пробормотала она и повертела головой по сторонам. Котяры нигде не было.

Наутро у Кати заболела в плечевом суставе правая рука. Та самая, которой она, облокотившись левой на колено, собирала бутылки, кучей наваленные на могилку одинокой старушки. И вновь вспомнился урок бабушки, строго-настрого запрещавшей поднимать что-либо на кладбище. Терпела женщина эту боль долго, а она то обострялась, то притихала. К весне опухли подмышечные лимфоузлы, и тогда она пошла к хирургу.

– Вам к онкологу надо, – опустив глаза, тихо проговорил хирург, и пациентка заметила печаль на его усталом лице. – А пока сдайте анализы, сделайте рентген.

«Надо же, – промелькнула мысль, – немолодой уже, видно, ни одна тысяча больных через него прошла, а до сих пор принимает чужую боль близко к сердцу».

И только потом подумала о себе. Неужели рак?

На следующий день, к вечеру, Катерина сидела в кабинете онколога.

– Не волнуйтесь, только вторая стадия, – ободрил доктор. – Вылечим. Но для этого вам следует лечь в стационар. Вот направление.