Андрей Смирнов - Болезни Белокамня

И правда, вся та куча покойников, которых уже набралось не менее трёх дюжин, неожиданно вздрогнула, когда до неё добрались языки мистического тумана, расползавшегося из открытой кареты, и тела посыпались на землю, съезжая друг с друга. Бросив взгляд вниз, Филлер обнаружил, что вокруг его лодыжки обвилась рука одного из покойников – того самого, что он только что привёз на продажу! Хуже всего было то, что это была родная мать горожанина, а посему представьте себе его смятение, когда он обнаружил, что его держит умершая престарелая родственница, которая уже начала к этому времени подгнивать. Взвизгнув от ужаса, Филлер ударил по одутловатой гниющей ряхе заразной покойницы свободной ногой, однако нежить не чувствовала боли, а посему хватки своей не ослабила, вместо этого дёрнув родного сына за лодыжку. С воплем мужчина рухнул, переворачивая телегу, а в следующее мгновение уже голосил от боли, потому как мертвячка впилась своими гнилыми зубами ему в голень, с урчанием вгрызаясь в плоть.

– Помоги мне! – орал Филлер, извиваясь на земле под нежитью. – Вытащи меня из-под неё! Ну же, скорее!

Однако патлатый паренёк не спешил бросаться на выручку товарищу, ибо взгляд его расширенных глаз был прикован к куче мертвецов, которые уже начали подниматься на ноги, спеша к месту схватки. Понимая, что у него попросту нет времени для помощи, юноша бросился прочь по переулку, преследуемый не только проклятиями Филлера, но и десятком плетущихся зомби и плывшими клубами тумана. Сам же Филлер постоянно лупил свою мать по лицу, но та не прекращала своей жуткой трапезы. Спихнуть с себя нежить бедняк не мог, поскольку та вцепилась в упавшего человека клещом, хватаясь за его одежды, руку и прочие выступающие части тела, намереваясь добраться до горла, которое, вероятно, у нежити почиталось за деликатес. Хуже всего было то, что заражённая мертвячка не только укусила своего сына, но ещё и умудрилась заляпать его своим гноем, лишая каких бы то ни было шансов на выживание, ведь даже если ему удастся спастись сейчас, убежав от мертвецов, то от болезни Филлер никуда деться не сможет. Однако судьбе-злодейке этого показалось мало, ибо к месту схватки уже подоспели прочие зомби, начавшие опускаться на колени, желая присоединиться к трапезе, помогая матери разодрать её отчаянно сопротивлявшегося сына. Вот Филлеру удаётся извернуться ужом под нежитью, выудив из-за голенища своего высокого ботинка короткий нож, который он тотчас вонзает матери в ухо, однако остановило ли это зомби или нет, наблюдателям узнать не суждено, ибо место схватки оказывается скрыто расползающимися клубами тумана, что заставляет Вдов и Мизинца начинать шевелиться, отпрянув от окошка.

– Скорее, все внутрь борделя! – распоряжается мужчина. – Но сначала…

С этими словами он забирает у Белогривки её лопату, после чего быстрым движением вонзает её в шею покойного вора, лежавшего на земле – того самого, которого бандиты только что хотели продать голему за еду. Одним ударом перерубить шейные позвонки оказывается проблематично, а посему удар следует за ударом, и, наконец, голова мертвеца с глухим стуком отлетает прочь. Налия и Асма уже сообразили, что к чему, а посему пустили свои мечи в ход, чтобы обезглавить и других мертвецов, однако устроенный людьми шум уже привлёк к себе внимание нежити, которая уже успела расправиться с беднягой Филлером, и теперь послышались звуки первых ударов по стене ограды и двери в ней, отчего все вздрогнули от страха, оглянувшись в сторону штурмуемых мертвяками ворот. Засов и сама стена с напором пока справлялись неплохо, и разрушаться не спешили, однако не стоило обманываться кажущейся безопасностью, ибо если к ним присоединится голем, то всего лишь одного удара его могучего кулака будет достаточно, чтобы пробить приличных размеров брешь в стене.

А вот, кстати, слышится и тяжёлая поступь каменного великана вместе со скрипом колёс тяжёлой кареты, что лишь усиливает панику Вдов и Мизинца, которые решили, что им пришёл конец, и стоит спешно покидать бордель. Кроме того, первые клубы тумана уже плывут над стеной, медленно заполоняя собой двор, отчего мужчина велит всем срочно бежать из здания, однако сделать этого не даёт окрик дежурной арбалетчицы из окна второго этажа.

– Стойте! – кричит она товаркам и начальнику. – Я вижу макушку голема – он уходит отсюда прочь!

И правда, поступь гиганта стала значительно тише, поскольку он перемещается дальше вниз по улице, со скрипом толкая перед собой бронированную карету, которая продолжает изрыгать из себя клубы магического тумана. Поскольку теперь остаются одни лишь мертвецы, то Мизинец резко передумывает убегать, ибо если сейчас оставить свою базу с полными закромами алкоголя, то потом назад её можно уже никогда и не отвоевать, либо забрать себе в разгромленном и разграбленном виде. Посему теперь он быстро командует своим подопечным забегать вовнутрь борделя, с тем чтобы закрыться внутри, и обезопасить себя от быстро распространяющейся по двору и улицам мглы.

Не успели ещё Вдовы и бармен вернуться обратно в общую обеденную залу, как там раздался грохот – двум мертвецам удалось выбить одни ставни, и теперь нежить лезла через подоконник вовнутрь, желая добраться до обнаруженных внутри живых людей. Звонко ухнула арбалетная тетива, и вот уже снаряд угодил одному из мертвяков прямо под ключицу, но его подобная мелочь не смутила, и даже ни на мгновение не замедлила. Пользуясь тем, что нежить ещё только вставала с колен, подскочивший Мизинец от души огрел своей палицей одного покойника по затылку, повалив его обратно на пол, после чего принялся с упоением охаживать его своим оружием, отдавая явное предпочтение шее и голове. Вдовам же пришлось брать на себя второго мертвеца, которому прилетело под рёбра лезвие короткого меча, и мертвяк оказался нанизан на оружие подобно жертве энтомолога, пришпиливающего очередную букашку к тканевой подкладке своей коробки для экспонатов. Однако град ударов приносил мало результатов, ибо то что мертво, умереть уже не может, а посему оба покойника раз за разом пытались вырваться и атаковать людей. Вот в разбитом оконном проёме показалась ещё одна мертвячка, и ею оказалась мамаша Филлера, о чём можно было судить по её окровавленной пасти и оплывшей гноем ряхе, а также по торчавшему из уха ножу, по лезвию которого до сих пор вниз капала жидкость непонятного, но очень гнусного и мерзкого цвета и такой же отвратительной консистенции. Она положила свои загребущие ладони на края оконного проёма, однако Вдовам и Белогривке к тому моменту уже удалось совладать с мертвяком, которого они пытались одолеть втроём, а посему его смогли скрутить и бросили в сторону окна. Этот импровизированный снаряд сбил заражённую мертвячку с ног, и пока оба мертвеца поднимались с земли, девушки с визгами и криками подтащили к окну стол, намереваясь им закрыть разбитый проём. Не успели ещё Вдовы привалить баррикаду к дыре, как по краям сунулись новые жадные грабки нежити, не дававшие прислонить стол плотнее, чтобы начать его прибивать к стене. Белогривка тотчас кольнула одну такую руку ножом, но эффекта это никакого не принесло – мертвец продолжал слепо шарить ею в воздухе, намереваясь схватить кого-либо наугад.