Алексей Атеев - Кровавый шабаш

— Так кто же мешает?

— Не пускают к ней. Представляешь?! Прессу не пускают! Она лежит в отдельной палате. К ней приставили мента, то есть милиционера, — поправился он, — и к тому же двух частных охранников. Кроме того, при ней все время находится мать. Я пытался, но со мной довольно грубо обошлись. Кстати, этот факт я обязательно обнародую. Меня, конечно, не пустят, а тебя — вне всякого сомнения. Не можешь ли ты поговорить с ней?

— Для этого я туда и направляюсь.

— И поделиться информацией со мной. Как, чего?..

— С какой стати?

— Обмен.

— Какой обмен?

— Информация на информацию.

— Нет, — сказала Женя, — себе дороже.

— Нет, ты сначала послушай. Я действительно раскопал… сатанинскую секту! Вышел на них!

— Плохо верится.

— Слово даю! Существуют реально. Ты мне выкладываешь сведения о Кавалеровой, я тебе о секте.

— Опять непонятно. Вас же интересовала эта тема, почему сами не хотите заняться?

— Это уж мое дело. Впрочем, могу объяснить откровенно. Боюсь. Да, боюсь! Не сомневаюсь, убийство этой троицы — их рук дело. Не хочу стать следующим.

— Но почему бы вам самому не пойти к руководству и все рассказать?

— Они меня не то что слушать не будут — на порог не пустят! Мало я им крови попортил? Короче, решил довериться тебе.

— Хорошо. Что вас интересует?

— Скажем, какие-нибудь интимные подробности. Коли на нее напал сексуальный маньяк, чем-то же она его привлекла?

— Глафира — красивая девушка.

— Красивых девушек много, а нападают не на каждую. Может, она пахнет?

— Остановите машину, мне с вами, гражданин, не по пути. Информацией поделись! «Клубнички» захотелось!

— Ладно, успокойся, — примирительно произнес Маковников, — довезу тебя до больницы, и будь здорова. — Он на некоторое время замолчал. Примолкла и Женя.

— Я тебе наврал про сатанистов, — неожиданно заявил Маковников.

— Я так и подумала.

— Но тем не менее они все равно существуют. — И без всякой связи добавил: — Слушай, не твой ли дружок плетется за нами?

Женя обернулась — на хвосте у «девятки» болталась «копейка». Нет, вроде не Пашкина. К тому же в салоне находились несколько человек.

— Странно, — прокомментировал Маковников. — Машина уж больно грязная, а дождей несколько дней не было. И номеров не видно.

— Ну и что?

— Да ничего. Вообще на мою жизнь уже совершено несколько покушений. Чудом остался цел. Раз у подъезда подкараулили, избили, потом стреляли…

— Не попали? — ехидно спросила Женя.

— В окно целили, — не замечая издевки, пояснил Маковников. — Я потом дырку в стекле сфотографировал и снимок в своей газете поместил: мол, смотрите, какими темпами идет отстрел демократической прессы. Народ на дыбы встал. «Руки прочь от совести нашего города!» — такой транспарант три дня носили у дверей редакции. Так-то вот!

— А кто носил? — полюбопытствовала Женя.

— Почитатели, естественно, читатели-почитатели.

В этот момент «жигуленок» пошел на обгон. Маковников тоже прибавил газу. Но бойкий «жигуленок» пер, как «Мерседес». Оторвавшись метров на сто, он вдруг затормозил и развернулся поперек дороги.

Маковников нервно оглянулся назад. Их догоняла «шестерка».

— Слава богу! При свидетелях они не решатся…

Он медленно подъехал к ставшему поперек дороги автомобилю, поглядывая в зеркало заднего вида. «Шестерка» тоже снизила скорость и теперь шла впритык к их машине.

Из «жигуленка» вышли двое — здоровенный, стриженный наголо детина лет двадцати в спортивных штанах и такой же куртке и невысокий довольно плотный человек постарше, одетый в светлые брюки и рубашку. Оба были в темных очках.

— Вылезайте! — скомандовал человек в светлом, приблизившись к машине Маковни-кова.

— По какому праву? — закричал редактор, продолжая сидеть в машине.

— Борман! — приказал человек в светлом детине.

Тот поднял с обочины здоровенный камень и занес над лобовым стеклом.

— Придется подчиниться насилию, — угрюмо произнес Маковников. Он вышел из машины, а Женя продолжала оставаться на своем месте, ожидая продолжения.

— Вы кто такие?! — заорал Маковников. — Знаете ли, с кем связываетесь?! Я редактор независимой газеты «Курьер», не позволю…

— Не ори, — спокойно сказал светлый. — Хоть ты редактор, хоть мудактор, нам до фени. А будешь выступать… Борман! Покажи ему.

Детина достал из-за пазухи продолговатый предмет, похожий на складной зонтик.

— Парализатор. На пять метров бьет, — пояснил светлый. — Давно хотели опробовать. Въехал? Девчонка тоже пусть сюда идет.

— Я сотрудник милиции! — заявила Женя, обращаясь к светлому.

— Это нам известно. Мы не «быки», не грабители. Садитесь вон в ту тачку, — светлый кивнул на «шестерку», — с вами желают поговорить. С обоими. И не брыкайтесь. Будете себя прилично вести, ничего плохого не сделаем.

— Объясните толком… — начал Маковников.

— Другие объяснят, а мое дело — доставить. Давайте в темпе!

Женя не стала «брыкаться», а уселась на заднее сиденье «шестерки» вслед за редактором. Стекла автомобиля были тонированы, в придачу им завязали глаза.

— А моя машина? — спохватился Маковников.

— Не волнуйся, будет в целости.

Он уселся на переднее сиденье, рядом с пленниками плюхнулся Борман, и машина тронулась с места. Ехали с полчаса. Маковников несколько раз пытался заговорить с похитителями, но они не отвечали. Жене почему-то казалось несерьезным все происходящее. Опереточного вида громила Борман безучастно сидел рядом с ней, источая аромат дорогой туалетной воды. Второй, который руководил захватом, напоминал актера в амплуа злодея. Что ж, посмотрим, чего они добиваются.

Наконец машина съехала с асфальта и минут через десять остановилась. Их вытащили из машины и, не развязывая глаз, повели куда-то.

— Осторожно, ступеньки, — произнес сопровождающий.

Наконец повязку с глаз сняли, и Женя обнаружила, что находится в довольно просторной комнате без окон, скорее бункере, поскольку пол и стены представляли одно бетонное целое и даже дверь в комнате оказалась железной.

Под потолком горела тусклая лампочка в проволочном чехле. На одной из стен была установлена телекамера, перед ней стояли стол, два стула. На столе имелось что-то вроде переговорного устройства.

— Садитесь!

Маковников и Женя уселись напротив телекамеры.

— Надеюсь, вам понятно, — сказал главный, указав на телекамеру. — Вас видят, с вами будут разговаривать.

Маковников кивнул головой.

— Вы наши пленники, — загремел металлический голос из переговорного устройства на столе, и Женя вновь поймала себя на фальши всего происходящего. Высокопарные фразы типа «наши пленники». Дешевка!

— Именно пленники, — жестяным тембром вещал голос, — но мы готовы вас обменять.