Мария Барышева - Коллекция

— Без сознания ты мне будешь мало чем полезен! — Кира качнула бедрами, потом сделала шаг с закрещиванием, и Сергей нервно обернулся.

— Ну перестань, тут кругом полно народу.

— И что тебя смущает? Я всего лишь танцую.

— Ну, здесь не надо, — он поймал ее за руки. — Все смотрят…

— Мне на это наплевать! Ба-а, Сережа, да у тебя комплексы?!

— У него ревность, как и у меня, — сказал Стас, спрыгнул с парапета и потянул Вику за низкий пояс брюк. — Каждый второй мужик, не говоря уже о каждом первом, так и норовит поглазеть на твой живот! Что это за брюки, душа моя? Это что — мода такая? Ты меня извини, конечно, но у тебя из-за пояса вот-вот лобковая кость покажется!

— Ну и что — она тоже очень симпатичная, — Вика шлепнула его по рукам, поманила к себе Киру и взяла ее под локоть. — Пошли вниз! Если вы оба решили сегодня занудствовать, так идите сзади и жалуйтесь друг другу, а мы поищем какое-нибудь симпатичное местечко со стульями достойными наших великолепных бедер, а также ягодиц! Пойдем дорогая.

— Пойдем, моя обожаемая! А эти двое индивидуумов могут продолжать украшать окрестный пейзаж своими могучими торсами и всем там прочим.

— А я предупреждал, — заметил Стас порозовевшему лицу Сергея и пустился следом за девушками, которые шли, посмеиваясь и нарочито вызывающе вихляя бедрами. Сергей покачал головой и последовал его примеру.

Кира и Вика вначале облюбовали открытый бар прямо на берегу, но Сергей презрительно посмотрел на пластмассовые столы и стулья, на снующих между ними детей-попрошаек и цветочниц, на внушительные груды окурков в пепельницах посетителей и увел компанию в небольшой ресторанчик неподалеку, где стулья были мягкими, столы со скатертями и лампами с абажурами, приборы блестели и всюду с парадным видом стояли пальмы в керамических узорчатых кадках, сразу же привлекших профессиональное внимание Киры. Большинство столиков пустовали, возвещая о своей неприкосновенности табличкой «Стол заказан», и лишь за несколькими сидели люди.

— Вот вам и море, — сказал Сергей, указывая на широкое панорамное окно, из которого открывался вид на бухту. — Все то же самое. Зато здесь не дует, и пепельницы меняют вовремя.

Стас мрачно кивнул, открыв поднесенное меню, взглянул на цены и стал еще мрачнее.

— Да, — сказал он, — вид что надо. Прошу вас, сударыни, заказывайте. В крайнем случае, продадите меня в рабство.

— Прям уж, в рабство!.. — Вика цапнула к себе меню, и они с Кирой склонили головы, шушукаясь и хихикая, после чего заказали разнообразные салатики, мясное ассорти, десерт и бутылку «Франсуазы». Стас с Сергеем остановили свой выбор на отбивных с гарниром и коньяке, причем Сергей и жестами, и всеми своими мимическими мышцами показал, что количество коньяка никак не повлияет на его водительские способности. Сидевшая за соседним столом большая компания, состоявшая преимущественно из мужчин лет сорока, уже, несмотря на ранний вечер, угрожающе пьяная, оглядела принесенный заказ с веселым презрением, после чего снова погрузилась в шумную беседу с хохотом и звоном рюмок. Но в течение дальнейшего времени некоторые из них то и дело поглядывали в сторону соседей, омывая девушек умиленно-масляными взглядами и недвусмысленно ухмыляясь. И Кира, приметив не одну такую ухмылку, негромко сказала подруге, выуживая из салата кальмарные полоски:

— Зря мы сюда пришли. И чего им там не берегу не понравилось? Погода-то хорошая — зачем среди стен сидеть?

— Ладно тебе! — буркнула Вика, отправляя в рот оливковое колечко. — Наши хотели, чтоб шикарно было — так оцени!

— Да я-то оценила. Только как-то слишком уж все здесь вычурно… Не люблю я мест, куда приходят не столько мило посидеть, сколько выпендриться друг перед другом.

— Брось, это же все-таки не первоклассный ресторан… — Вика задумчиво посмотрела на насаженную на вилку креветку. — А он симпатичный. И так смотрит на тебя все время — прямо а-ах!.. умиление прошибает… Нравится он тебе, а?

— Очень, — Кира улыбнулась. — И танцевать с ним весело… только жаль, танец наш пока еще так и не ожил…

— В смысле?

— Да так… один человек как-то сказал… ну, не важно! — она покачала в бокале аметистовое вино, потом насторожилась, вслушиваясь в препирательства Стаса и Сергея.

— …и я продолжаю тебе утверждать, — Стас коротко затянулся сигаретой, — что про обычных, простых людей… вот как ты, как я… ничего не делают, ничего! Вот о ком снимают, о ком?!.. Банкиры, модели, бандиты, проститутки… вот кто герои!..

— И обычные люди там попадаются, — Сергей опрокинул в рот стопку коньяка и снова устремил на Стаса терпеливый взгляд, и Стас кивнул.

— А как же?! В качестве десятистепенных персонажей и трупов! Но вот в качестве главных героев…

— Снимают то, что как раз нравится обычным людям, — сказала Вика. Голова Стаса тут же повернулась к ней, и Сергей с облегчением вздохнул, потом подмигнул Кире. — А им неинтересно смотреть на собственную жизнь. Зачем — они и так все это барахло каждый день видят! И что ты подразумеваешь под обычными людьми?

— Вот, правильный вопрос, — Стас неловко ткнул сигаретой в пепельницу, и сигарета сломалась. Он огорченно повертел ее в пальцах и взял другую. — Обычные — это мы, душа моя. Это те, у кого мало денег.

— У тебя мало денег?! Негодяй, ты разбил мне сердце… и прочие органы!

— Не паясничай! Я просто пытаюсь объяснить, что люди у нас делятся не по тому, что у них в голове и в сердце, а по тому, сколько они зарабатывают. В этом мире, когда я говорю, что у меня историческое образование, мне отвечают — хорошо, а делать вы что умеете? Это здесь никому не надо…

— Это неправда, — заметила Кира, — очень многие исто…

— Правда лишь, что здесь ценят не знания, а умение крутиться и зашибать деньгу! — буркнул Стас. — И все! Так или иначе.

— Я не понимаю, что ты пытаешься доказать.

— Я просто хочу сказать, что лучше б мне было родиться пару десятков веков назад, а то и больше. Когда ценности были другими… все было другим, все было по-особому…

— Как по-особому, Стас?! — неожиданно вспылила Кира. — Точно так же! Та же драка за деньги и за власть. Те же войны! А работяги корячились с утра до вечера, чтобы себя и семью прокормить. Может, тебе еще рабовладельческий строй припомнить? Еще хуже ведь было! Когда людей за вещь считали.

— Думаешь, сейчас не считают? — с усмешкой спросил Стас. — Все хозяева жизни, все, кто сумел вовремя хапнуть, считают нас за вещи. Таких как ты, таких, как я — продавцов, водителей, учителей, медсестер… За людей они нас точно не считают… Но я не об этом. Да, раньше во многих отношениях было хуже. Но тогда, несмотря ни на что, люди жили, понимаешь? А сейчас они не живут, это не люди — это куклы, которые только и делают, что считают деньги и не отлипают от телевизоров и мобильников. Вот от чего меня тошнит!