Стивен Кинг - Кэрри

— Красное… — пробормотала мама. — Я так и знала, что будет красное.

Кэрри промолчала.

— Я вижу твои мерзостные подушки . И все увидят. Они будут разглядывать твое тело, а Святая Книга гласит…

— Это моя грудь, мама. У каждой женщины есть грудь.

— Сними это мерзкое платье.

— Нет.

— Сними, Кэрри. Мы вместе пойдем вниз и сожжем его в печи, а затем вместе будем молить Господа о прощении. Мы раскаемся… — В глазах у нее появился дикий фанатичный блеск, как случалось каждый раз, когда ей казалось, что Господь испытывает ее веру. — Я не пойду на работу, а ты — в школу. Мы будем молиться. Будем просить знамения. Мы опустимся на колени и будем молить Господа об очищающем огне.

— Нет, мама.

Она подняла руку и ущипнула себя за лицо. На коже осталось красное пятно. Мама посмотрела на Кэрри, ожидая какой-то реакции, но та никак не отреагировала. Тогда она вцепилась ногтями себе в щеку, расцарапала кожу до крови и завыла, качнувшись назад. В глазах у нее засветился триумф.

— Прекрати, мама. Это меня не остановит.

Мама закричала. Сжав правую руку в кулак, она ударила себя по губам — снова кровь. Мокнув в кровь палец, она взглянула на него мутными глазами, а затем ткнула в обложку Библии.

— …омыта кровью агнца невинного, — прошептала она. — Много раз. Много раз и он, и я…

— Уходи, мама.

Она подняла глаза и посмотрела па Кэрри горящим взглядом. На ее лице, словно выгравированная, застыла жуткая гримаса праведного гнева.

— Господь не потерпит такого издевательства, — прошептала мать зловещим тоном. — Будь уверена, возмездие за твой грех настигнет тебя! Сожги платье, Кэрри! Сбрось с себя этот дьявольский красный наряд и сожги! Сожги его! Сожги!

Сама по себе вдруг рывком открылась дверь.

— Уходи, мама.

Та улыбнулась, но из-за потеков крови у губ улыбка получилась какая-то жуткая и кривая.

— Как Иезавель упала с башни, так пусть случится и с тобой! И псы пришли и лакали ее кровь. Это все в Библии! Это…

Ноги у нее вдруг поехали по полу, и она ошарашено взглянула вниз: пол стал скользкий, как лед.

— Прекрати! — взвизгнула мама.

Теперь она была уже в коридоре, но успела зацепиться руками за косяк. На мгновение это ее задержало, по затем пальцы будто сами по себе один за другим выпрямились.

— Извини, мама. Я тебя люблю, — сказала Кэрри ровным голосом. Она представила, как закрывается дверь, и дверь послушно, словно от легкого сквозняка, захлопнулась. Кэрри осторожно, чтобы не сделать маме больно, ослабила хватку воображаемых рук, которыми она ее выталкивала.

Спустя секунду та уже снова колотила в дверь. Губы у Кэрри дрожали, но она продолжала удерживать дверь на месте одним только усилием мысли.

— Да свершится над тобой суд! — в ярости кричала Маргарет Уайт. — А я умываю руки! Я сделала все, что могла!

— Слова Пилата, — пробормотала Кэрри.

Вскоре, однако, мать оставила ее в покое. Спустя минуту Кэрри увидела в окно, что она вышла из дома, перешла на другую сторону улицы и отправилась на работу.

— Мамочка… — прошептала Кэрри, прижавшись лбом к стеклу.

Из книги Взорванная тень (стр. 129):

Прежде чем перейти к детальному анализу событий в ночь выпускного бала, было бы нелишне еще раз вспомнить, что мы знаем о самой Кэрри Уайт.

Мы знаем, что Кэрри стала жертвой религиозного фанатизма ее матери. Мы знаем, что она обладала латентными телекинетическими способностями, которые обычно обозначают сокращением ТК . Нам известно, что этот так называемый дикий талант передается по наследству, но он является рецессивным признаком и, как правило, вообще отсутствует в генетическом наборе. Мы подозреваем, что ТК-способность имеет гормональную природу. Мы знаем, что Кэрри продемонстрировала свои способности по крайней мере один раз в стрессовой ситуации, когда была маленькой девочкой. Вторая стрессовая ситуация возникла во время инцидента в душевой. Некоторые исследователи предполагают (в частности Уильям Дж. Тронберри и Джулия Гивенс ( Беркли), что возрождение ТК-способности в этом случае было вызвано как психологическими факторами (реакция других девушек и самой Кэрри на первую менструацию), так и физиологическими (вступление в период половой зрелости).

И наконец, мы знаем, что во время выпускного бала сложилась третья стрессовая ситуация, вызвавшая ужасные события, к которым мы теперь и перейдем. Начнем с…

(я совсем не волнуюсь даже ни капельки)

Томми завез чуть раньше ее букетик на корсаж, и теперь она одна прикалывала его на плечо. Помочь и удостовериться, что все сделано, как нужно, было некому — мама заперлась в молитвенной комнате, откуда уже два часа доносились истерические воззвания к Господу. Голос ее то взлетал, то снова стихал с какой-то пугающей неровной периодичностью.

(извини мама хотя может быть так и к лучшему)

Прикрепив наконец цветы, как ей показалось, удачно, Кэрри опустила руки и на секунду, закрыв глаза, замерла. В доме не было ни одного зеркала в полный рост (суета сует все суета), но ей казалось, что все в порядке. Просто должно быть. Она…

Кэрри снова открыла глаза. Часы с кукушкой показывали десять минут восьмого.

(он будет здесь через двадцать минут)

Будет ли?

Может быть, все это — просто затянувшаяся шутка, еще одна убийственная хохма, последний сокрушительный удар?

Оставить ее сидеть и ждать до полуночи, одну, в новом бальном платье из бархата с тонкой талией, рукавами- фонариками , простой прямой юбкой и чайными розами, приколотыми к левому плечу…

Из молитвенной комнаты донесся поднимающийся голос:

— …в священной земле. Мы знаем, что Господь неусыпно следит за нами, что грядет звук черных труб, и раскаиваемся в сердце своем…

Кэрри казалось, что вряд ли кто-нибудь сумеет понять, сколько ей потребовалось смелости, чтобы пойти на это, чтобы повернуться лицом к неизвестным напастям, которые, возможно, уготовил ей сегодняшний вечер. Остаться обманутой это еще не самое страшное. И может быть, закралась вдруг тайная мысль, будет даже лучше, если она…

(нет прекрати это сейчас же)

Конечно же, проще всего остаться с мамой. Спокойней. Безопасней. Ей известно, что они все думают о маме. Да, может быть, она — фанатичка, ненормальная, но, по крайней мере, и мама, и дом вполне предсказуемы. Дома никогда не случалось, чтобы визжащие, хохочущие девчонки бросали в нее чем под руку попадется.

А если она сдастся и не пойдет? Через месяц закончится школа. Что дальше? Тихое, беспросветное существование в этом доме на мамины деньги, глупые викторины и реклама по телевизору, когда она в гостях у миссис Гаррисон, которой восемьдесят шесть лет, мороженое в Келли Фрут после ужина, когда там никого уже нет, полнеющая талия, ускользающие надежды, застывающие мысли?