Дин Кунц - Тик-так

- Ты меня не испугаешь, - с отвращением проговорила миссис Дай. - Уходи. Убери это безобразие и уходи.

Извивающиеся щупальца втянулись в череп, и лопнувшая кожа снова сомкнулась на лице доброго самаритянина с зелеными демоническими глазами.

- Вот видишь, - сказала мамаша Фан Томми. Она по-прежнему сидела на своем мягком стуле, держа сумочку на коленях, а руки на сумочке. - И не нужно никакого пистолета.

- Да, это впечатляет, - согласилась Дел. За окном исходил разочарованием голодный демон. Поглядывая на Томми, он негромко, с мольбой замяукал и закряхтел.

Сверкая огоньками на каблуках кроссовок, миссис Дай сделала несколько шагов к окну и замахала на тварь руками.

- Кыш! - нетерпеливо воскликнула она. - Кыш! Кыш!!!

Этого демон не смог стерпеть. Взмахнув кулаком, он ударил им по стеклу.

Острые осколки со звоном посыпались в комнату.

Миссис Дай попятилась назад, наткнулась на кресло и сказала дрогнувшим голоском:

- Эт-то нехорошо...

- Нехорошо? - Томми едва не закричал. - Что вы имеете в виду, когда говорите "нехорошо"?

- Я думаю, - сказала Дел, поднимаясь с дивана, - она имеет в виду, что мы отказались от последней в своей жизни чашечки чаю.

Мамаша Фан тоже вскочила и быстро-быстро заговорила по-вьетнамски.

Не сводя глаз с разбитого окна. Куй Тран Дай что-то ответила ей на том же языке, и лицо мамаши Фан впервые за все время отразило что-то похожее на растерянность.

- О Боже! - воскликнула она.

Тварь за окном ненадолго оцепенела, словно испугавшись своей собственной дерзости. В конце концов, это было не просто окно, а окно в обители той самой могущественной колдуньи, которая вызвала ее из ада - или откуда там вызывали духов жители реки Ксан. Некоторое время чудовище тупо пялилось на остроконечные осколки стекла, застрявшие в раме, недоумевая, почему его немедленно не швырнуло обратно в темные, провонявшие серой пещеры подземной страны.

Миссис Дай бросила взгляд на часы.

Томми сделал то же самое.

Тик-так.

Тварь негромко заворчала и полезла в окно гостиной.

- Нам лучше встать группой, - предупредила миссис Дай.

Томми, Дел и Скути быстро отошли от дивана и встали рядом с колдуньей и мамашей Фан.

Тварь давно потеряла свой дождевик с капюшоном. Томми считал, что пожар на яхте должен был уничтожить и остальную одежду, но огонь лишь слегка опалил ее, словно неуязвимость твари отчасти распространялась и на то, во что она была одета. Как бы там ни было, черные, с тупыми носками туфли на ногах твари были исцарапаны и измазаны подсыхающей глиной, а изжеванные грязные брюки, изорванная пулями рубашка, жилет и темный пиджак, от которых все еще разило пороховой гарью и сырой рыбой, белая, как цветы гардении, кожа мерзкого существа, делали его похожим на труп.

Спрыгнув на пол гостиной, тварь полминуты или больше стояла в нерешительности, явно испытывая беспокойство и страх перед возможным наказанием за вторжение в святая святых - в дом миссис Дай.

Тик-так.

Потом тварь дернулась, кисти ее рук судорожно сжались в кулаки. Она облизнулась толстым розовым языком и завизжала.

Крайний срок - рассвет.

За окнами все еще царила ночная темнота, хотя и не такая плотная, как раньше.

Тик-так.

Миссис Дай неожиданно поднесла руку к губам, и Томми вздрогнул, увидев, как она свирепо укусила себя за мясистую часть кисти. По руке потекла кровь, и миссис Дай с размаху шлепнула окровавленной ладонью по лбу Томми, словно шаман, изгоняющий болезнь из тела соплеменника.

Томми попытался стереть с лица кровь, но миссис Дай остановила его.

- Нет, - строго сказала она. - Мне ничего не грозит, потому что я вызвала его. Демон не может мне повредить. Если от тебя будет пахнуть, как от меня, - пахнуть моей кровью, - он не поймет, кто ты на самом деле. Он подумает, что ты - это я, и тоже тебя не тронет.

Прежде чем демон успел приблизиться, миссис Дай помазала кровью лоб Дел, мамаши Фан и - после недолгого колебания - голову Скути.

- Не двигайтесь! - велела она напряженным шепотом. - Не двигайтесь и молчите!

Утробно ворча, шипя и отфыркиваясь, сверхъестественное существо подошло почти вплотную к неподвижно замершей группе. Дыхание, вырывавшееся из его пасти, было отвратительным и тошнотворным: в нем смешались запахи обожженной, разлагающейся плоти, свернувшегося молока и сгнившего лука, словно в той, другой, потусторонней жизни оно съело тысячу испорченных чизбургеров и теперь страдало от несварения желудка.

Раздался мокрый, чавкающий звук, и пухлые белые руки существа превратились в хватательные конечности насекомого, отлично приспособленные для того, чтобы расчленять и разрывать трепещущую живую плоть.

Взгляд зеленых глаз твари встретился с глазами Томми, и ему показалось, что она видит его насквозь и способна прочесть его подлинные имя и фамилию на штрих-коде его души.

Усилием воли Томми подавил страх и остался стоять неподвижно. Неподвижно и молча.

Демон тщательно обнюхал его - не как свинья обнюхивает свои помои, наслаждаясь сочным, бьющим во все стороны аппетитным запахом, а как винодел-дегустатор с исключительно острым обонянием, который согревает в руках бокал выдержанного бордо, вычленяя и безошибочно определяя каждую составляющую изысканного букета.

Неожиданно громко фыркнув, тварь отвернулась от Томми и перешла к Дел. Чтобы убедиться в своей ошибке, ей понадобилось еще меньше времени.

Потом она шагнула к миссис Дай.

Потом - к мамаше Фан.

Когда тварь наклонилась, чтобы понюхать Скути, Лабрадор ответил ей тем же.

Недовольно ворча, шипя и бормоча себе под нос какую-то бессмыслицу, демон обошел кругом их маленькую группу, явно озадаченный тем, что ото всех них исходит одинаковый запах - запах колдуньи.

Не сговариваясь, Томми, три женщины и собака тоже начали двигаться по кругу, держась так, чтобы тварь видела только их испачканные кровью лица.

Когда они совершили полный оборот и вернулись на то же самое место, с которого начали движение, тварь снова сосредоточила свое внимание на Томми. Наклонившись так близко, что между их лицами оставалось каких-нибудь три дюйма, она с силой втянула ноздрями воздух. Еще и еще. Пористый человеческий нос мужчины в плаще начал темнеть и расти, превращаясь в чешуйчатую морду рептилии с широкими, приподнятыми ноздрями. Они всасывали воздух медленно, неторопливо, выдыхали и снова вдыхали еще медленнее и глубже, чем раньше, ловя вожделенный запах.

Когда тварь почти перестала напоминать человека, она раскрыла пасть и завизжала, завизжала прямо в лицо Томми, но он даже не моргнул и не вскрикнул, хотя его сердце забилось с отчаянной быстротой.

В конце концов тварь отступила, напоследок обдав Томми омерзительным запахом изо рта, от которого его едва не вырвало кофе и пирожными, съеденными в Большой Куче, и, подойдя к французскому стулу, где еще недавно сидела мамаша Фан, сбросила на пол оставленную ею на сиденье сумочку. Усевшись на стул, она сложила на коленях свои жуткие конечности, которые тут же снова превратились в полные человеческие руки.