Питер Джеймс - Возлюбленная

– Каким образом?

– Используя их физическую энергию.

Чарли рассматривала свой кофе: темно-коричневый, кружащий водоворотом, словно шлюзовый пруд, подобно той густой грязи, в которой лежала лицом вниз старая женщина…

– А призраки могут заставлять людей что-то делать?

– Это возможно. Существуют свидетельства.

– Виола Леттерс собиралась рассказать мне нечто. Вчера вечером, будучи здесь, она увидела одну мою старую фотографию, которая, как она сказала, напомнила ей кого-то. Она от этого пришла в совершенное расстройство… даже рюмку не допила… и ушла.

– А что она сказала?

– Что объяснит это в другой раз.

– И все?

– Она сказала, что в тот день, когда умер ее муж, какая-то девушка передала ей сообщение. Виола решила, что на фотографии я похожа на ту девушку.

– Могу я взглянуть на нее?

– Она… я… сожгла ее.

– Зачем вы это сделали?

Он посмотрел на нее посуровее, и она покраснела.

– Не знаю.

Хью, пока говорил, не сводил с нее глаз.

– Порой люди и в самом деле пугаются привидений из-за фотографий: фотоаппарат выхватывает объект под специфическим углом зрения, при определенном освещении – и тогда люди становятся похожими на других.

– Хью, вы в самом деле, от чистого сердца, верите в возможность повторного воплощения людей?

После затянувшейся паузы он кивнул:

– Да, верю.

– Я привыкла считать, что смерть – это конец, – сказала Чарли. – Так проще. Не думаете ли вы, что время от времени мы возвращаемся и проходим через те же самые события?

– Жизнь – не игорный автомат в торговом пассаже, который, когда вы проигрываете, зажигает надпись: «Извините, вы убиты. Не хотите ли предпринять новую попытку?» И мы, видимо, проходим одни и те же испытания каждый раз, сталкиваемся с одними и теми же ситуациями, до тех пор, пока не научимся их правильно разрешать.

Внезапно Чарли почувствовала себя так, словно воткнула пальцы в электрическую розетку. Она была изумлена необычной встряской всего своего сознания.

– Не думаете ли вы, что прошлое повторяет само себя?

Хью улыбнулся:

– Вам нет нужды беспокоиться, вы же не беременны?

Она покачала головой.

– А героиня вашего ретрогипноза беременна. Выходит, это разные вещи?

– Да, – неохотно сказала она.

– Даже если ваш муж и оставил вас.

Она всплеснула руками, широко раскрыв от удивления глаза.

– Как? Как вы…

– Я прав? – спросил он.

Чарли опустилась на локти и плотно зажмурила глаза, ощущая, как по ее щекам текут слезы.

– Да.

– Вам предстоит через многое пройти.

Она фыркнула, почувствовав гнев на саму себя, на весь мир.

– И вне всяких сомнений, мне придется пройти через это снова, в какой-то другой распроклятой жизни, и снова, и снова…

Хью подлил себе кофе.

– Я не думаю, что мы обречены продолжать вращаться до бесконечности вокруг одной и той же точки, словно золотая рыбка в аквариуме. – Он нахмурился. – А где ваша золотая рыбка?

– Умерла.

– Очень жаль.

– Нет, не стоит. Она вернется обратно как очередной римский папа. – Чарли высморкалась. – Простите. Не хотелось быть банальной. Я просто нахожу всю эту историю слишком запутанной. Эти возвращения в прошлое. Честное слово, я не желаю их продолжать. – Она отпила кофе. – Как вы считаете, надо ли мне продолжать?

Он все еще смотрел в ее глаза, изучая. Быстро окинув взглядом комнату, Хью наклонился поближе и понизил голос:

– Я думаю, что вы близки к открытию, это может быть очень важным, потому что вы умны, четко выражаете свои мысли и готовы понимать. – Он помолчал мгновение, а потом добавил: – Я тоже думаю, что вы в опасности. В очень серьезной опасности.

– В какой опасности?

Он промолчал.

– Опасности свихнуться? Вы это имели в виду?

– Опасности аномального, – сказал он. – Сверхъестественного. Оккультного. Называйте как хотите, но этим всегда опасно заниматься по-любительски.

На следующее утро она поехала к «Георгию и Дракону», соображая, в котором же часу Хью в конце концов ушел. В четыре? В половине пятого? Должно быть, даже позднее, потому что начинало светать.

Они проговорили почти всю ночь. О жизни после смерти. О религии. О самих себе. Болтали так, словно знали друг друга в течение всей своей жизни. У Хью был сын, он жил в Канаде с его бывшей женой, и Чарли удивилась: ей и в голову не приходило, что у него может быть ребенок. Сына он не видел уже два года, борьба за опеку над ним шла не на шутку. Том, возможно, сумел бы ему помочь, сказала она. Том. Чарли упомянула о Томе так, словно он был третьей стороной, случайным знакомым.

Странное было у нее ощущение, когда Хью уходил и его надо было выпускать из входной двери в рассветный хор так же, как она выпускала Тома из дверей квартиры ее матери, когда они встречались. Они с Томом обычно возвращались домой после того, как кутили весь вечер, и тискались на диване, пока не удостоверятся, что ее мать уснула, – и тогда занимались любовью, пытаясь вести себя потише и обрывая хихиканье в ужасе, что мать проснется. Иногда они дремали, и, когда Том уходил, появлялись первые лучи солнца, вместе с начинавшими свой путь развозчиками молока.

Прошлым вечером с Хью она чувствовала себя по-домашнему, настолько уютно, что если бы, вместо того чтобы идти провожать его до входной двери, она бы отправилась с ним наверх, в постель, то это выглядело бы для нее совершенно естественно.

Становлюсь легкомысленной, подумала она. Вот уже завожу других мужчин. Говорят, что не больно, когда в тебя выстрелят, во всяком случае, не в первые секунды, пока шок и оцепенение не пройдут. Больно становится потом. Может, она все еще в шоке, в оцепенении. Нет. От мысли, что Том с Лаурой просыпаются вместе и Лаура готовит ему завтрак, внутри ее завертелась бурлящая острая боль.

В трактире было пусто и прохладно. За стойкой бара читал «Спортивную жизнь» хозяин Вик. Игральный автомат с потухшими огоньками безмолвствовал. На фоне стойкого аромата пива, впитавшегося в стены и в балки перекрытий, прорезался слабый запах кофе.

Пока Вик отмечал кружками набор из лошадиных бегов, Чарли терпеливо стояла перед ним. Заметив ее, улыбнулся улыбкой человека, захваченного за перелистыванием пошлого журнальчика у киоска.

– Что, получаете какие-нибудь подсказки? – спросила она.

– Не всегда.

– Те два старика, ну здесь, вчера вечером, вот так они сидели. – Чарли показала где. – Кто они такие?

– Постоянные посетители, – ответил он. – Артур Моррисон и Билл Уайнрайт.

– А кто из них был с трубкой?

– Билл Уайнрайт.

Таращился на нее главным образом другой.

– А вы не знаете, где живет Артур Моррисон?

– На ферме Крэмптона. В коттеджах шорников.

– Как их найти?