Нина Ненова - Формула счастья

Так или иначе, маневрируя, Рендел сумел вкатить стол в рентгеновскую камеру. Не входя внутрь, настроил лучевую трубу и тщательно закрыл шлюз. Подошел к нам. Элия вызвала на мониторе «обыкновенный» образ юса. Убедилась, что с ним все в порядке, в том смысле, что он продолжает стоять смирно, и тогда набрала команды на клавиатуре соседнего монитора, на экране которого не было, однако, никакого изображения. Я не понимал, что происходит, но по выражению лиц Элии и Рендела легко уловил, что оно очень нежелательно. Прошла почти минута в молчаливом ожидании, нарушаемом лишь едва слышным гудением компьютерных дисков и видеокамер, равнодушно запечатлевающих то, чего в сущности не происходило, и что, я уже чувствовал, будет очередным научно-исследовательским провалом.

— Не-е-е, — протянула Элия, — это невозможно. Абсурдно!

— И как будто в подкрепление ее слов, юс начал раздуваться, теряя и без того нечеткие свои очертания.

— Господи, но что он делает?! — раздался новый вопль Элии.

— Ест, — процедил Рендел.

— Что?! — Ест. Питается, набивается. Как тебе сказать яснее?

— Боже! Он поглощает рентгеновские лучи… без остатка? Ты это хочешь мне…

— Да, да, это. Видишь ведь, что он расширяется, увеличивает свою площадь, чтобы взять все, что мы ему «предлагаем».

— Боже! — в третий раз Элия вспомнила имя Божье. — Он думает, что мы хотим от него… чтобы он ел. Что с этой целью мы поместили его туда!

— Выключи излучение, — посоветовал я, — Иначе можете его перекормить. Повредите его раньше, чем «доизучите»…

— Замолчи! — закричала она мне. Но выключила аппаратуру

— Перестань вмешиваться, Симрв! — взорвался Рендел. — Ты вообще ничего не понимаешь. — Ошибаешься, — ответил я. — Понимаю ровно столько, сколько необходимо для моей работы. Но, как видно, вы не можете похвалиться тем же. По крайней мере сейчас.

Мои слова попали прямо в цель. Наступила тишина. Я почувствовал и запомнил бессилие этих людей, их чувство унижения перед ситуацией, с которой они не могли справиться — они, избранные среди тысяч других именно благодаря своим исключительным способностям, применение которых оказывалось невозможным именно сейчас, в высший момент их жизни. Да еще здесь, обставленные самой современной, но оказавшейся бесполезной аппаратурой. Стоят в своей хирургической экипировке, с масками на лицах, в перчатках, предохраняющих их руки — от чего? От непонимаемого, недоступного исследованию чужого «нечто», покорно притихшего на операционном столе, там в камере. Пока они. снова вглядываются в его образ на экране с темной ненавистью, присущей лишь униженным, бессильным людям…

Я запомнил и это.

— Прекращаю рутинные эксперименты, — сказал як. Начинаем вивисекцию.

При взгляде сверху Южный городок для переселенцев был обычным. Все в нем — дома, магазины, парки, общественные здания — было выстроено в обычном для юсов негармоничном и псевдокрасивом стиле. Я сделал два-три низких облета, чтобы сориентироваться в обстановке, несмотря на то, что ей предстояло очень скоро измениться. Затем приземлил рейдер на улице около одного из домов и пошел пешком к главной площади.

Встал точно в ее центре. Скрестил на груди руки так, чтобы видеть свои часы, и молча стоял в течение пяти минут — времени, за которое недоумение противника обычно перерастает в напряжение и хаотические догадки. Закончив эту часть выступления, занял стойку со слегка расставленными ногами и сложенными за спиной руками. Проревел:

— ЖАЛКИЕ НЕГУМАНОИДНЫЕ ТВАРИ! КОСМИЧЕСКИЕ ОДРЯХЛЕВШИЕ СТАРЦЫ! Я ПРИШЕЛ, ЧТОБЫ ПОКАЗАТЬ ВАМ НАСТОЯЩЕЕ ЛИЦО ЧЕЛОВЕКА.

Ответа, конечно, не последовало. Я сделал новую длинную паузу и затем использовал одну из фраз Чикса:

— «Если вы потрясены нашим новым состоянием», ДА, это потрясение вам совершенно «необходимо». Потому что я объясню вам некоторые веши. И коль не сумеете их понять, Я ПРЕВРАЩУ ВАС В ХАОС. Я ВАС У-НИ-ЧТО-ЖУ!

Мой вызов вновь не был принят. Я сделал глубокий вдох и продолжал:

— Колосс на глиняных ногах, вот что представляет собой ваша полипланетарная система. А вы, все до одного, — ее слуги. И чувствуете, знаете, что вы именно такие. Но МАЛОДУШИЕ мешает вам изменить самих себя. Поэтому вы так отчаянно вцепились в нас! Надеетесь, что как когда-то сделали подсадку глаз, так и теперь, через то, что вы называете «контактом», дополнительно подсадите себе душу. ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ! Именно это вам нужно. Иначе зачахнете совсем. СГНИЕТЕ!

На этот раз отсутствие какой бы то ни было реакции с их стороны слегка обеспокоило меня. Я подумал, сколько еще оскорблений и угроз могут они вынести. Как далеко простирается их терпение?

… Юсы нависли над нами — могущественные, снисходительные до навязчивости — и все еще не понимающие, что до тех пор, пока они остаются такими, они тоже будут терпеть поражения в этом уникальном в своем роде поединке с нами…

— Ну, хорошо! — голосом я выразил жесткое презрение. — Но в поединке со мной только вы одни понесете поражение. Давайте, попробуйте осуществить свой идиотский замысел с МОЕЙ ДУШОЙ. «Подсадите» ее себе! И тогда вам будет ясно, что я имею в виду. Или вы уже боитесь? Я откинул голову назад и громко засмеялся. Напрасно. Псевдоземные материи оставались пассивными. Застывшие в гротескной имитации маленького провинциального города, который — по программе — должен быть сделать переселенцев очень, очень счастливыми. Настолько счастливыми, что они даже не сознавали бы, что этот город постепенно высасывает их собственную сущность. И как заменяет ее другой, нечеловеческой. Пока в конце концов не превратит их в каких-то уродливых психогибридов. В субъекты-посредники, чьи хрональные связи и с Землей, и с юсианской полипланетарной системой будут служить юсам для осуществления и хронального управления любыми мгновенными взаимодействиями между двумя нашими цивилизациями. До тех пор пока в конечном ре-зультате все мы — и люди, и юсы — не превратимся в психогибриды. Что, по их мнению, означало бы, что мы, наконец, вступили в контакт. Или, как выразился Чикс: «Наша встреча будет там, где никто не узнает себя, но уже будет знать другого»…

Я решил изменить тактику.

— Впрочем, тот юс не погиб при катастрофе, — сказал я. — Он не был аннигилирован и… Если вы интересуетесь его судьбой, вам нужно задействовать всю эту бутафорию вокруг меня.

Я знал, что только что подброшенная бомба не взорвется сразу — ведь ей нужно было прежде всего проникнуть в их закостенелые мозги. Как после этого дальше развернутся события, наверное, и сами юсы не знали. Я придал своему лицу еще более уверенное выражение и стал ждать.