Нина Ненова - Формула счастья

— Успокойся, — пробормотал я.

— Я спокоен. Хотя, наверное, за эти слова заплачу сво ей жизнью.

— Что ты говоришь?

— Правду! — трагично воскликнул он.

Шум в голове у меня превратился в непрерывное монотонное жужжание. Что-то шло не так, только что именно?.. Одеста! Я испытал болезненное разочарование. Я в известной степени поверил ей, а она? Ренегат! Но Рендел, Рен-дел… Какая судьба! Так далеко от Земли, он был вынужден таить в себе в течение месяцев страшную тайну. А теперь, из-за помощи мне будет страдать от кошмара, связанного с ее раскрытием. Человек!

— Человек ты мой… — начал я, но какой-то маленький остаток тормозящих инстинктов помешал мне продолжать.

— Да? — он сделал ошибку, вызвав меня на продолжение.

«Дистанцию! Дистанцию! На всякий случай соблюдай дистанцию», — мысленно приказал я себе и сдержанно поинтересовался: — Что ты имеешь в виду, обвиняя ее в ренегатстве?

— О, давай больше не будем об этом говорить! — попросил меня Рендел.

Потом вдруг засмеялся. Я не мог не откликнуться — и засмеялся сам, тотчас же испытав неописуемое облегчение. Мы оба одновременно вздохнули полной грудью. И опять засмеялись. У меня даже голова закружилась от дружелюбия.

— Как тебе здесь? — по-свойски спросил меня он.

— Хреново, — по-свойски ответил ему я.

— Увы! И я не надеюсь, что переселение изменит что-то к лучшему. Наоборот. А ты что думаешь об этом?

— Считаю, что это предательство! — с энтузиазмом ответил я. — Проявление жалкой соглашательской политики!

— Увы, увы! И я такого же мнения. Но что делать, комиссар? Как противостоять?

— Не знаю.

— А не собираешься ли попытаться?

Какой ясный, обдуманный, целенаправленный вопрос! «Не собираешься ли» и прочее. Да, Рендел не дурак. Но и я тоже.

— Нет! — отрезал я. — Не собираюсь.

— Ага… Значит, я неправильно истолковал некоторые твои поступки.

— Какие, Рендел? Какие? Да с тех пор, как я прибыл, у меня вообще нет времени на поступки. У меня его отнимают восходи, деревья и «скалы», и люди здесь.

— А в звездолете?

— Что…

— Там кто-нибудь отнимал у тебя время? Или у тебя его отнимал не кто-то, а нечто?

— У меня создалось впечатление, что ты сам не понимаешь своих намеков, — сказал я. — А в таком случае, зачем их делаешь?

Он посмотрел на меня с разочарованием, посидел со мной еще минуту или даже две и наконец собрался уходить. Дойдя, однако до дверей, остановился. Обернулся и сделал несколько быстрых шагов в мою сторону.

— Она ре-не-гат — шепотом произнес он, но вполне отчетливо. — Юсы ее переманили, запомни это! Она полностью перешла на их сторону!

Он ушел, а я остался, удивленно глазея на закрывшуюся за ним дверь. Ре-не-гат, ре-не-гат… Ритм все ускорялся, приобретая легкость, игривость. Рассеивал тревогу, вызванную последними словами Рендела, и рождал чудесную беззаботность. Я откинул голову назад, прикрыл глаза. И взорвался безудержным эйфорическим смехом.

Оставшуюся часть утреннего времени я провел в крайне неприятном разброде чувств. Несколько раз я засыпал и, вздрагивая, просыпался от собственных возгласов, несколько раз принимал холодный, освежающий душ, а один раз и горячий, чтобы расслабиться, несколько раз делал дыхательные упражнения, несколько раз отправлялся искать

Элию, а потом возвращался, когда от дверей, когда из коридора или с лестничной площадки. И в течение всего времени — эмоции, эмоции… Начиная с кроткого умиления и кончая шумной беспричинной радостью. Думаю, что именно она, наконец, меня успокоила: глубокий восстанавливающий сон пришел после одного из ее особенно истощающих приступов.

Первое, что я обнаружил в своем сознании, когда про-снулся, был образ Рендела. А чувства, которые вызвал у меня этот образ, уже ничего общего не имели с умилением и радостью. Я встал безо всякого промедления, оделся, взял флексор, спустился в столовую и, быстро пообедав, пошел к паркингу. Там вызвал одного из роботов, сказал ему, куда направляюсь, и вдвоем мы сели в тот же рейдер, на котором я вчера добрался до Аннигиляционного Дефрактора. С головокружительной быстротой мы стали набирать высоту. Основа у нас под ногами начала бледнеть, превратилась в прозрачную пружинящую пленку, и я почувствовал, как уже знакомый атавистический страх пополз по телу тысячами лихорадочных щупалец. Я невольно посмотрел по сторонам, на тонкий свернутый в рулон коврик, но, конечно, и сегодня его не использовал. Хотя «Преодолевать без нужды свои слабости — это тоже слабость», как утверждает мой шеф. Мы приземлились на известном расстоянии от закрытых экспериментальных участков биосектора. Внешне они ничем не отличались от обычных земных оранжерей — те же легкие конструкции из армированного стекла и алюминия, те же туннелеобразные формы, те же крыши из подвижных плоскостей. Да, внешне было так. А внутри?

Я приказал роботу ждать меня в рейдере и, слегка наклонившись, пошел через странные, почему-то пахнущие резиной папоротники. Они росли до самой постройки, к которой я направлялся, так что мне было нетрудно всю дорогу оставаться незамеченным. Приблизившись к входу, я задумался, как поступить. С одной стороны, мне очень хотелось подстеречь Рендела и понаблюдать за ним в его «естественном» состоянии, но, с другой стороны, я опасался, что он первый увидит меня. Наконец, я остановился на промежуточном варианте: спокойно вхожу, и если он там, сейчас же дам о себе знать, а если нет, то продолжу его поиск по возможности самым неназойливым образом.

Я только выглянул из своего укрытия, когда на пороге появился нагруженный полиэтиленовыми мешками робот, серийный номер которого 14 ясно вырисовывался на его сером плече. Я снова скрылся среди папоротников, а он, закрыв за собой дверь, направился к маленькой площадке напротив. Я заметил, что она неестественно темного цвета, и теперь объяснил себе, почему: робот высыпал в середину ее содержимое мешков, залил его какой-то жидкостью и ловко поджег. Я не сумел разобрать, что это горит, но по особенному подрагиванию можно было предположить, что это что-то живое… Или, по крайней мере, что-то не совсем мертвое. Робот поднял с земли длинный, похожий на грабли инструмент и начал заботливо помогать огню, а как только он повернулся спиной, я преодолел несколько метров, которые отделяли меня от входа, и вошел в постройку.

Входной вестибюль заканчивался высоким порталом, с рельсами. Отодвинув в сторону одно из его крыльев, я увидел, что дальше внутри находится второй портал, более массивный, чем первый. Пространство между ними было пустым, но мое внимание сразу же привлекла узкая лестница справа. Она вела в подвал, где, если судить по доносящимся приглушенным скрежещущим звукам, кто-то работал. Я спустился вниз и пошел по пустому, слабо освещенному коридору. Прежде чем добраться до источников шума, я, однако, должен был пройти мимо какого-то помещения без дверей. Заглянув в него, увидел нечто среднее между мастерской и лабораторией. Внутри, наклонившись над сложным сплетением тонких пластмассовых труб, стоял другой робот, номер которого из-за его позы мне не был виден, он явно находился в состоянии напряженного ожидания. Вое- пользовавшись его занятостью, я постарался лучше рассмотреть обстановку, но она меня особенно не заинтриговала. В стороне от входа был расположен продолговатый, достигающий почти до потолка шкаф, напротив — металлический плот с вмонтированным сверху автоматическим прессом, а вдоль двух стен под углом были встроены несколько раковин с кранами над ними…