Нина Ненова - Формула счастья

— Допускаю твою усталость, Тер, — может быть, из тех же соображений Чикс подтолкнул меня уйти.

— Действительно, — я посмотрел на него с непритворным дружелюбием. — Я чувствую себя немного усталым.

— Тогда я тебя удалю!

Только немногие будто нацарапанные в воздухе черточки напоминали о том, что несколько минут назад было пейзажем некой далекой планеты. Фасетные глаза вернули себе прежнюю безжизненность, под нами снова виднелся розовый настил. Мы встали на коралловый островок, который нас ожидал там же на самом краю желоба, и понеслись обратно гораздо быстрее, чем плыли сюда. А когда добрались до гигантских грибов, я, несмотря на свое беспокойство, отметил, что пока юсы ограничились трансформацией сравнительно примитивных земных организмов. Но может быть, другое они хранили в тайне?

Расстались мы с Чиксом без всяких прощальных любезностей, а чуть позже я был освобожден от юсианского скафандра. Натянул одежду — такую же, как та, в которой пришел, но с этикетками ЭССИКО, и быстро зашагал к рейдеру, оставленному у входа на базу.

После посещения юсианской базы положение мое на Эйрене стало еще более ненадежным. Поэтому я сейчас же пошел к себе в квартиру и вручную зашифровал свою версию насчет уязвимого места юсов, которую по ряду соображений не хотел доверить даже своему секретному банку на Сервере. Эта работа заняла у меня почти час: от усталости ик недосыпания ни мозг, ни руки мои не действовали как нужно. В конечном счете закамуфлированный текст получился несколько более бессмысленным, чем я задумал, но это меня особо не беспокоило. Не редактируя больше, я записал его и послал Ренделу, указав, однако, в качестве конечного адресата Вей А Зунга. Я абсолютно не сомневался, что уж эти двое не имеют проблем со связью между собой, а также, что Рендел, независимо от своих чувств ко мне, перешлет «телеграмму». Только вряд ли получатель ей очень обрадуется. Не прочесть ее Зунг не мог, а сделать это мог только с помощью С. X. Медведева. Ибо только у того был ключ для дешифровки.

В дальнейшие мои намерения входило принять для бодрости прохладный душ, что-нибудь проглотить и снова встретиться с Вернье по поводу роботов, но, во-первых, я задремал в ванной, а потом еще два-три раза за столом, пока ел. И понял, что не в состоянии встречаться с кем бы то ни было, не поспав хоть несколько часов.

Проснулся я почти к обеду. Не помню, как спал во время восхода Ридона, да мне это было безразлично. Попытался связаться с Вернье, однако, на мои многократные звонки он не отозвался, наверное, опять пошел в бункер, о предназначении которого я еще даже приблизительно не догадывался.

Тщательно осмотрев свой флексор, я вышел из «Хижины» и начал спускаться по нашей слишком живописной каменной лестнице. Сверху увидел, как Элия в сопровождении Джеки входит в лабораторное отделение медицинского корпуса, и едва удержался, чтобы не окликнуть ее. Но продолжил свой путь до паркинга, и вскоре мой рейдер понес меня в биосектор.

Приземлился я перед постройкой, в которой поздно вечером двадцать пятого по приказу Рендела и Штейна роботы монтировали полученный в посылке экстрейнер. Наступил, а может быть, уже и прошел тот момент, когда мне нужно было проверить одно весьма запоздалое предположение. Как бы то ни было, я вошел в постройку. Она представляла собой обширное помещение, связанное с камерами для предварительной обработки органического материала, и была явно сделана специально для биозонового экстрейне-ра. Он и сейчас функционировал. Его обслуживали два робота, и, выпроводив их, я занялся его изучением. Почти наверняка именно через него Штейн получил то, что заставило его направиться на юсианскую базу. И было это какое-то сообщение. А кто, кроме Зунга, мог бы послать на Эйрену сообщение так законспирированно? Конечно, шеф МБР

Я удивлялся, что мог так его недооценить!

Присев перед информационным блоком экстрейнера, я внес в него свой аварийный код. Не прошло и секунды, как электронный самописец заработал. А еще через несколько секунд я уже расшифровал послание Медведева Штейну. Оно было как всегда лаконично: «Согласен». Как просто все оказалось! И сколько нужно было времени, чтобы до меня дошло.

Да, Фаулер и Штейн были агентами МБР, внедренными, может быть, через Дженетти в группу на Эйрене. Но когда, уже по предложению Центра, шеф решил послать туда меня, он еще не знал, что они мертвы. Он не был уведомлен о совершении убийства. Он командировал меня просто как официального представителя МБР, каковой давно уже должен был находиться на Эйрене. Именно поэтому он не возразил против моего срочного отъезда, рассчитывая, что те двое ознакомят меня с местной ситуацией более обстоятельно, чем он мог сделать это на Земле. И именно для этого он определил мне аварийный код, совпадающий с их кодом, — в отличие от них я прибыл не инкогнито, и через этот код они сейчас же могли бы связаться со мной. Но так случилось, что этот код сыграл совсем другую роль.

Итак, это «согласен» Медведева и было ответом на вопрос, поставленный Фаулером и Штейном. И нетрудно догадаться, каким способом они его задали: юсы не передают на Землю ничего, кроме незашифрованных отчетов начальника базы и заявок на аппаратуру, инструменты и материалы. Значит, кто-то из них фиксировал этот вопрос в своей заявке условным словом или выражением. Догадывался я и о содержании запроса. В нем они настаивали на разрешении

Штейну вернуться на Землю. Ясно, что за время своего пребывания здесь они сумели достаточно хорошо сориентироваться в обстановке, и для них уже не подлежала сомнению опасность, грозящая нам со стороны юсов. Правда, Штейн в своих исследованиях упоминал о ней, но именно там, особенно в конце явствовало, что он, хотя и ошибочно, толковал ее как ассимиляцию. А единственный способ избежать этого хотя бы сейчас он и Фаулер видели в том, чтобы помешать предстоящему переселению, эту позицию можно было отстаивать, только находясь на Земле.

Уничтожив информацию о своих действиях в этом блоке, я вышел на воздух. Оба робота стояли на пороге, я должен был разрешить им продолжать работу.

— Входите! — скомандовал я им.

Подождав, пока они закроют за собой дверь, я повернулся, чтобы сесть в рейдер. Он понес меня медленно и низко над сформировавшимися лишь прошлой ночью растительными колоннами. Я думал о Дженетти. Теперь я уже знал: на том кусочке пленки он хотел сообщить мне, что Фаулер и Штейн были моими коллегами. Он подозревал, что они стали жертвами не несчастного случая, а убийства. Совесть не позволяла ему послать на Эйрену еще одного, наверняка обреченного человека. Но будучи под постоянным наблюдением и не имея возможности ни связаться с Медведевым, ни самостоятельно помешать моему отъезду, он пытался меня хотя бы предупредить, чтобы я был более бдительным..