Артем Тихомиров - Ожог

Возможно, встречаться с Шевцовым вообще нет необходимости. — Стало еще хуже.

Гибнут люди. Дух обретает силу. Его надо изгнать. Что нужно делать?

— Не знаю. Я над этим думал, но раз со смертью моей жены и дочери чудовище не исчезло, то, наверное, ничего не сделать.

— Мы пробуем войти с призраком в контакт. С кем мы общаемся?

— Скорее всего с Галиной. Или с тем духом. Но они могли и слиться.

Понимаете, это уже не тени людей, они — части проклятия. Как я еще могу это описать? Не знаю! Я удивляюсь, почему до сих пор жив. Вы говорите, несколько людей сгорело, — и не рассказывайте, я не хочу знать про них, — так почему не сожгли меня?

Максим качнул головой.

— Тетрадь вашей дочери у меня. Сначала она была у моего друга, и он умер. Призрак замучил его, почти лишил рассудка, а потом сжег. Если в этой вещи что-то есть, то проклятие может передаваться через нее.

— Чего проще? — рассмеялся Авеличев. — Уничтожьте ее. Вещи мертвецов — штука опасная.

— Я хочу разобраться!

Старик вновь подался вперед.

— Когда вы появились, я подумал, что вы или ненормальный, или наркоман.

Псих. Больной. Вы видели себя в зеркало? Если это все тетрадь, то уничтожьте ее…

— Мне сняться страшные сны. Почти такие же, какие вы описывали…

— Я об этом и говорю. Не стоит с этим шутить. По-моему, вы не понимаете, во что ввязались. Скоро будет поздно, товарищ писатель. Оно завладеет и вами, а потом, как вы и намекаете, выбросит как пустую упаковку… И перекинется, если уже не перекинулось, на тех, кто рядом.

Прекратите это сами. Или оно вами уже управляет?

— Не имею понятия, — признался Снегов. — Тетрадь была у подруги Ксении, потом, якобы случайно, попала к ее парню, а от него к моему приятелю. Сейчас дневник у меня. Что меня ждет?

— Вы обречены, если не остановитесь сейчас, — сказал старик. — Или если дух перешагнул последнюю линию, обречены сто процентов!

Вдруг он действительно перешагнул? Его способность влиять на материальные предметы возрастает.

Вновь Максим увидел себя, отчаявшегося и готового на все ради вдохновения. Насколько сильно он приказывал себе в прошлом забывать страшные моменты своей писательской жизни? Что он получал в довесок к музе? Какова цена?

— Мне нужно осмотреть вещи Ксении, которые вы забрали из ее квартиры, — сказал он.

— Зачем?

— Мне нужны недостающие листы из дневника. Может, в них есть какая-то зацепка.

Авеличев закурил, встал из кресла и пошаркал в другую комнату.

— Там не так много. Одежда. Книги, тетради с конспектами, всякая мелочь… — Он вернулся с небольшой картонной коробкой. — Я в нее не заглядывал, точно не помню, что там есть. Смотрите, если чем-то поможет. -

Старик поставил коробку перед писателем на столик. — Все собирался выбросить вещи, но рука не поднимается.

Максим увидел лежащий сверху полиэтиленовый пакет с бельем, отложил его в сторону. Внизу лежали тетради, книжки, косметическая мелочь. Вещей удивительно мало. Максим ощутил дрожь — этим всем пользовался мертвец всего какой-то год назад. Из коробки пахнуло человеческим запахом, и Максим мог себе представить, какая атмосфера была в квартире, когда там жила Ксения.

Было полное ощущение того, что эта девушка сидит рядом, смотрит на него, дышит его в спину.

Снегову было стыдно, что он занимается досмотром, однако он не чувствовал, что дух самоубийцы его осуждает. Если Ксения где-то рядом, она, вероятно, наблюдает за ним с любопытством. Чувствует ли ее Авеличев?

Чувство угрозы, посетившее Максима поначалу, растворилось. В который раз Снегов спрашивал себя, как может Ксения убивать? Пусть она убила себя — это факт. Значит ли это, что она соединилась с призраком, перешедшим к ней от матери? По версии отца, Ксения, наоборот, хотела защитить от привидения окружающих, не дать ему продвинуться дальше в реальность.

Что-то не сходится. Чем больше Максим узнает, тем сильней ощущение ошибки.

Девушка, стоящая возле дверей, улыбнулась и покачала головой…

Он начал перелистывать книги и тетради, исписанные тем же аккуратным почерком, какой был в дневнике. Авеличев сидел и курил, посматривая на гостя. Снегов заметил нехороший блеск у него в глазах. В комнате сделалось как будто холодней. Писатель вспомнил, какая погода снаружи, и содрогнулся.

Он терпеливо просматривал одну книгу за другой, одну тетрадь за другой.

И потел, чувствуя на себе взгляд Авеличева. Молчание раздражало.

В тетрадях с конспектами было много свернутых вдвое листов с дополнительными записями, контрольными работами, набросками курсовых. Все их надо было просмотреть. Хотя Максим и старался работать быстро, на это ушло еще почти двадцать минут. Авеличев за это время выходил из комнаты и возвращался, так же не произнося ни слова.

Недостающие листы дневника Снегов все-таки нашел, в прозрачном файле, вместе с записями насчет так и не сделанной дипломной работы. Максим проверил листы, посмотрел на номера. Все верно — с 81 по 90.

— И что там? — спросил старик.

— Здесь они. Ксения их вырезала бритвой.

— Зачем?

— Не знаю. Мне нужно их внимательно прочесть. Можно я их возьму?

— Забирайте. Можете все забирать.

— Спасибо. Больше не нужно.

Максим быстро сложил все обратно в коробку и пристроил крышку на место.

Теперь ему хотелось немедленно уехать, встретиться с Диной или хотя бы обсудить новости по телефону.

— Спасибо вам, я пойду. Время поджимает.

Максим отправился в прихожую, Авеличев пошел за ним. Снегов заметил, что голова старика как-то странно дергается. Находиться в квартире стало вовсе неприятно.

Максим натянул ботинки, надел куртку и ухватился за зонт. Замки щелкали и лязгали у него за спиной.

С этого момента Снегову почудилось, что время стало идти гораздо медленней. Его собственные движения казались неуклюжими, лишенными обычной быстроты. В нос ударил запах гари. Максим еще не повернулся к двери, он смотрел в коридор, в противоположную сторону.

К нему двигалось нечто, окруженное волнами раскалившегося воздуха, — человеческая фигура, состоящая из языков пламени. Максим замер.

За его спиной пронзительно застонал старик. Он привалился к косяку, закатил глаза, еле держась на ногах. Изо рта пошла пена. Коленки затряслись.

Максим видел, как призрак приближается к нему, преодолевая тысячи и миллионы световых лет расстояния. Бездна пространства — и всего один шажок до нашего мира. Снегов ощущает нарастающий жар.

Ну вот, кажется, дух добрался и до него. Жаль, он ни о чем не успеет рассказать Дине. Она, возможно, будет следующая.

Из транса Максима вырвал хрипло-визгливый голос Авеличева.

— Убирайтесь быстрей отсюда! Слышите?! Уходите! Уходит!

Максим повернулся к нему. Старик бился затылком об косяк двери, пена текла по подбородку, лицо перекошено.