Артем Тихомиров - Ожог

Ксения покончила с собой, чтобы не превратиться в чудовище.

Она может его остановить.

Иногда думаю, что это не только прабабка, бабка и мать, но и я взрастили ЭТО, но и я сама. Отдавала ему всю боль, страх, злобу, ненависть.

А ОНО питалось тем временем, мой страшный ребенок, мой демон, к которому нельзя прикоснуться не обжегшись…

Максим читал это уже сидя в машине и управляя одной рукой. Черная тетрадь лежала на пассажирском сидении. Когда видишь ее краем глаза, она похожа на большого мерзкого таракана, которого раздавило грузовиком.

Снегов вел небрежно, не обращая внимания на нестройный хор рассерженных клаксонов. Дождь бился в ветровое стекло.

Оно возле меня. Иногда принимает форму воздушного шара и как будто висит на моей головой, когда иду по улице. Только я его чувствую и могу видеть. Он отчасти и мой талисман, не только мое проклятие… Отец, наверное, меня простит, когда узнает про все. Он поймет, а значит, простит… Папа, ты не думай, что я сошла с ума. Я сражаюсь с ЭТИМ, как сражалась мама… Я рассчитываю только на твой разум, папа. Если бы все закончилось благополучно, я бы вернулась к тебе, мы бы жили по-старому…

…Влад ушел. Пусть идет, все правильно… Мне приснилась мама. Я знала, что она ни в чем не виновата. Она во сне была такой же, как в молодости, я помню, как была маленькой и сидела у нее на руках, чувствовала тепло ее тела… в те минуты, когда ЭТО не крутилось возле нее…

Она пришла ко мне и сказала, что ОНО хочет жить. Если я захочу взять его себе, оно сольется со мной, но ведь мне и так это известно, мама… Но как его выгнать? Я так и спросила ее.

Мама стояла перед кроватью и улыбалась той своей не совсем нормальной улыбкой…

Максим отложил листки, ему пришлось взять руль двумя руками. Впереди милиционер разгружал образовавшуюся пробку. Машины гудели.

Снегов ни на что не обращал внимания, следуя указаниям регулировщика.

Он впал в полубессознательное состояние. Ему тоже стало казаться, что он слышит зов с той стороны. На что он походил? Возможно, на еле различимое с дальнего расстояния горное эхо. Прозрачный отпечаток этого звука. Был ли это голос, Максим не мог сказать, слишком все туманно и непроявлено.

В какой-то момент он увидел вовсе не то, что перед глазами. Пропала дорога и идущие впереди машины. Руки стали свободны.

Максим стоит на лестничной площадке, один маршем ниже, чем Дина. Вот, оказывается, каков ее сон. Какая же она красивая внутри него. Девушка не двигается, ее глаза пусты и движутся самостоятельно, точно два безумных зверька, запертые по клетушкам. Точно такая же гримаса была у Кочнева той ночью…

И, возможно, у меня, когда я сижу за рулем…

Звук шагов разносится по пустому подъезду. Подошвы ботинок бьют и бьют.

Воздух становится горячим, в нем плывет запах углей от костра, запах паленой кожи, запах ужаса. Невидимка где-то на уровне седьмого этажа. Скоро он будет здесь, на девятом. Что произойдет тогда?

Максим пробует позвать Дину. Ее глаза выискивают что-то в океане сумерек, и на них невозможно смотреть.

Снегов переводит взгляд на ее руки. Они совершают какие-то движения. В правой — прядка русых волос, в левой черный маркер.

Максима толчком бросает на стены, он врезается в нее лопатками.

Дина поднимает руку и что-то пишет в пустоте. Ничего понять нельзя.

Рука движется резко, размашистые выходят буквы, только Максим не видит ни одной из них.

— Дина!

Лестница пропадает, а вместо шума шагов Максим слышит обычные звуки улицы. Его машина едет прямиком в грузовик, остановившийся у следующего перекрестка. Через три секунду произойдет столкновение. Максим давит на тормоз — скорее рефлекторно, чем сознательно.

Он сидит выпучив глаза и вцепившись в рулевое колесо. В висках стучит.

Снегов берет телефон и набирает номер студии, куда звонил раньше Елисееву.

Писатель просит позвать его к телефону, а в ответ слышит невразумительное заявление. На том конце линии долго молчали, и вдали кто-то переговаривался.

— Алло, — мертвым голосом сказал Максим. — Кто-нибудь там есть? Алло!

Видимо, пришел другой человек.

— С Елисеевым произошел несчастный случай, он умер…

— Когда?

Максим видит свое лицо в зеркальце заднего вида и не может его узнать.

Кто это? Он повернулся, но позади сиденье было пустым. Отражение принадлежит ему. Здесь за рулем человек-тень, несущий смерть дух, убийца…

— Сегодня утром. То есть, это обнаружилось утром… Извините, мы пока ничего толком не знаем, я не могу долго разговаривать…

Максим отбросил от себя трубку.

Теперь он вел машину более спокойно, несмотря на то, что внутри у него все переворачивалось. Призрак продолжает убивать. Погиб Лидин, погиб Елисеев… Максим был уверен, что огонь уничтожил и отца Ксении…

Это не может быть просто совпадением — все они встречались с ним.

Убийца?

Максим улыбнулся и снова посмотрел на себя в зеркальце. Кажется, догадка верна.

Он взял телефон снова и позвонил Дине.

— Да? Ты где?

— Еду. Все нормально. Тетрадь у меня. Волосы на месте. Ты как?

— …Не очень, меня всю трясет, как будто я простудилась. Уже и таблетку приняла.

— Соберись… Мы закончим сегодня все… Я устал, мне надоело…

Соберись.

— Ладно.

— Что ты чувствуешь?

— Страшно.

— Эх. Мне тоже… Жди.

Вспоминая свой визит к Авеличеву, Максим позвонил Алле Савиновой, бывшей Кочневой. Гудки следовали один за другим и оставались без ответа.

Максим проваливался в пустоту. Он видел то, что память спрятала от него, либо подбросило воображение Призрак, состоящий из пламени, приближается к нему. Максим ощущает невыносимый жар, а за его спиной кричит старик. Почему он этого не помнит?

Телефон звонит, но Алла не подходит. Будто ее никогда не было на свете.

…Она мертва, думает Максим. Все они превратились в пепел, все, кто был на кладбище…

Старик вопит тонким голосом. Максим закрывает лицо руками, спасаясь от прикосновения светящихся пальцев. Его пронзает пламя, он смотрит на себя, он сам состоит из этой чистой разрушительной энергии. И умирает не он, а старик.

Максим поворачивается и видит, что у того пылает голова. Огонь ползет под одежду, охватывая все большие участки тела, свет вырывается наружу.

В машине пахнет горелым. Костер. Огонь. Угли.

Максим улыбается, слушая, как впустую звонит телефон. Он точно знает, что Аллы не осталось ничего, что можно было бы с уверенность идентифицировать.

Слишком велика температура.

Максим видит себя, бегущего по лестнице. Квартира Авеличева остается открытой, запереть ее некому. Снегов выскакивает на улицу и несется не разбирая дороги.

Я иногда, под утро, когда одолевала бессонница, думала об этом… Я могла пригласить ЭТО быть во мне, со мной всегда. Какую бы я получила власть? Какие способности мне бы открылись? Чем владела моя мама и как ей удавалось держать духа в узде? Мама, ты можешь мне подсказать?